Тукай

                ТУКАЙ
                (детство))
                Пролог
«Мысли все и днём и ночью о тебе, народ  родной!
Я здоров, когда здоров ты, болен ты –
                и я больной.
                Г. Тукай
Заказанье, Заказанье,  дорогие нам места!
При одном уже названии бьются трепетно сердца.
Да и как ему не биться, это же наш Арский  край.
Здесь родился милый мальчик, в последствии – Тукай!

Знаменитый наш татарский и любимейший поэт,
Ему равного и ныне, это точно, пока нет.
Да и будет ли? Не знаю. Сомневаюсь в этом я.
Чтобы им быть, надо чтобы  были совпадения.

Совпадения какие? – так и хочется спросить.
Одного таланта мало,надо жизнь его прожить!
Проживёт ли каждый так же, как прожил её Тукай,
Через боль обид, сиротство, и лишений  через край?

Сможет ли любить он нежно жизнь с израненной душой,
Свой народ, баиты, песни  и любить язык родной?
Полюбить, как он, и пашни и бескрайние поля,
Земляничные поляны, под горою смех ручья?

Разговаривать с Луною в тёмном небе в тихий час,
Восторгаться безответно красотой девичьих глаз?
Чтобы в двадцать семь неполных полюбил тебя народ.
...День и ночь поэт трудился, труд большой, как небосвод!

И поныне  ярче солнца  стихов  каждая строка.
Памятник себе построил, как и Пушкин, навека!

                КУШЛАУЧ. 1886 г.
«Стоит моя деревня на горке некрутой.
Родник с водой студёной от нас подать рукой.
Мне всё вокруг отрадно, мне вкус воды знаком,
Люблю душой и телом  я всё в краю моём»
                Г. Тукай
Небольшая деревенька и речушка посреди,
А кругом леса зелёны, хоть гляди ты, не гляди.
С двух сторон на склонах избы, будет их десятка два
Или три... Ошибся если, то простите уж тогда.

Чем же эта деревенька  знаменита так? Ответ:
Здесь родился в Кушлауче гениальный наш поэт!
Здесь музей есть, бюст Тукая. И цветы, цветы, цветы...
Здесь любовь к нему народа ощутишь невольно ты.

Есть мечеть, детсад и школа – значит, будущее есть!
Бьёт родник, облагорожен, есть скамеечка присесть.
Знаменательно и то, что он родился по весне –
Оживает вся природа. Даже в самом лучшем сне

Не увидишь ты такого!  Да и что тут говорить,
Было всё, чтобы по жизни расцвести и в счастье жить
Новорожденному чаду. Мухамматгариф хазрат
На седьмом от счастья небе, сыну очень был он рад.

Любознательный он с детства, с ранних лет любил читать,
Дома много книг, журналов и баиты мог писать.
Мать – красавица такая, не сыскать такой нигде,
Из соседней деревеньки, дочь хазрата - Мэмдудэ.

И читать, писать умела, и умелица на всё,
Все подружки восторгались, прочитав стихи её.
Жили в дружбе, пониманьи, ласки матери, отца...
Но недолгим было счастье, лишь... четыре месяца!

Уж совсем-совсем нежданно: был здоров и вот – больной.
За три дня отца не стало, он уходит в мир иной.

                УЧИЛЕ. 1886 – 1888 г.
«Вчера я слышал – песню кто-то пел,ту, что народом нашим сложена.
И я подумал: сколько грусти в ней,как беспредельно жалобна она.»
                Г. Тукай
Зимний вечер. Злая вьюга. Заметает Училе.
Стук в окно. Кого чёрт носит иль почудилось мулле?!
Повторился стук. Нет, это неужель к какой беде?
Зиннатулла вышел. – Папа, ну, открой же, Мэмдудэ.

На руках с ребёнком малым перед ним стояла дочь.
-Что случилось-то, родная, на дворе такая ночь?
Заходи скорее в избу. Как сама, как Габдулла?..
Ну, рассказывай скорее...  -Да неважные дела.

Вот уже почти четыре месяца нет жизни нам.
Папа, после смерти мужа стали лишними мы там.
От упрёков, унижений слёзы лью ночами я...
Зиннатулла хазрат понял: - Успокойся, дочь моя.

Мне всё ясно. Будем вместе поднимать малых ребят.
В тесноте да не в обиде, так в народе говорят.
К шестерым ещё одного, воспитаем как-нибудь.
Всё хорошее – ты помни, а плохое – позабудь!

Зиннатулла хазрат снова обнял нежно свою дочь:
-Образуется всё... Будет... Постараемся помочь.
Детство вспомнилось Мэмдудэ: тот же стол, и та кровать...
И на кухонке хлопочет  молодая ещё мать.

«Эх ты, мама, моя мама,
Что ж так рано ты ушла?
В дом родной наш и любимый
Злая мачеха пришла!»

Долго так она лежала, не могла никак заснуть,
Раскрутились мысли вьюгой, но ничто уж не вернуть.
День за днём проходит время. Дом родной, конечно, мил.
С ясным солнцем да с цветами и май месяц наступил.

Габдулле уже годочек, ходит сам, не удержать,
Всё ему так интересно, то за хвост кота он хвать,
То за курицей бежит он, то бежит от гусака,
Когда грозно зашипит тот, то попросит молока,

Как надоит мать корову, чашку держит уже сам.
В рост пошёл, как говорится, не по дням, а по часам.
...Так два года пролетели.  А в один из зимних дней
Важный гость к ним приезжает, вылезает из саней.

Дорогая шуба, шапка, сумка полная при нём.
Энергичен, но немолод, в дом проходит прямиком.

Это знатный мулла Шакир и вдовцом давно он жил.
Не гадал никто, не думал, что приезд его сулил.

               САСНА . 1888 – 1890 г.
“Мать моя лежит в могиле. О страдалица моя,
Миру чуждому зачем ты человека родила?
С той поры, как мы расстались, стража грозная любви
Сына твоего от двери каждой яростно гнала.
Всех сердец теплей и мягче надмогильный камень твой.
Самой сладостной и горькой омочу его слезой”
                Г. Тукай
Дом хороший, пятистенка,  и не холодно зимой.
Мэмдудэ обед готовит, скоро муж придёт домой.
Суп лапша, а на второе испекла вак бэлиши.
Просто пальчики оближешь, так вкусны, так хороши!

В первый день же, на застолье, так сказал мулла Шакир:
“В этом доме моём светлом будут лишь любовь да мир!”
Дома прибрано и чисто, и одной пылинки нет.
В окнах пышные герани, душу греет красный цвет.

Только вот одно терзает, не даёт покоя ей:
“Как сыночек Габдулла там? Привезти бы поскорей”
На короткий срок малышку ведь оставила она,
А уже четвёртый месяц... На дворе уже весна!

Хоть и “добренькой старушкой” Шарифа всегда слыла,
Только сердце сильно ноет: “Как тебе там, Габдулла?”
Лишь потом она узнает, как жилось ему у ней –
Без заботы да без ласки, без любви так много дней!

Ведь бывало так: в морозы, он в рубахе да босой
Во дворе стоял подолгу, чтоб зайтти опять домой.
Примерзали ко льду ноги – не впускала в дом его,
Бормотала: ”Бесприютный,  не подохнет... Ничего!”

Муж пришёл: ”Как вкусно пахнет, мысли только о еде! –
Восклицает он с порога, - Молодчина, Мэмдудэ!”
Пообедали на славу. Только как сказать ему,
Что она скучает очень  по сыночку своему?

Много дней, ночей бессонных провела она уж здесь,
Вот сегодня объяснит всё, и расскажет всё как есть!
...К удивлению большому, удалось склонить муллу –
Посылают за ним лошадь и привозят Габдуллу.

На столе блины, варенья и огромный самовар.
Разливают в чашки чаю, вверх бежит горячий пар.
Отчим хлеба берёт ломоть, мажет мёдом: ”Так ведь, мать,
Никогда уже сыночек наш не будет голодать!”

Ах, как вкусен мёд душистый, да и сладкий он какой!
Габдулла на седьмом небе –  привезли его домой!
...Вот и лето наступило. Габдулла совсем другой,
Не такой, каким был раньше – бледнолицый и худой!

Его щёчки округлились, губы красные, как мак.
А ещё бы: мяса вдоволь,  хлеб картошка да каймак.
А на речке мелководной, ох, и любит пошалить,
То обрызжет всех водою, то бежит мальков ловить.

На луга по ягоды он с ребятишками идёт,
Сам наестся вдоволь за день, папе, маме принесёт.

Он так счастлив угощать их, что глаза его горят.
“Ой, как вкусно, вот спасибо!” – мальчугану говорят.

Но бывает, так: нежданно в дом врывается “гроза”,
Ругань отчима-ревнивца, в слёзах матери глаза.
Утречком взяв коромысло, она ходит на родник.
Упаси Аллах там если с кем-нибудь заговорит!

Он следит за ней, всё “видит” –  собирает материал,
И, считай, что дома будет вновь побои и скандал!
...Крик был слышен всем соседям,в  тихий вечер января,
Крик истошный: “Перестань бить!.. Убиваешь ведь меня!”

...Утро. Похороны. Плачет Габдулла. Бежит босой:
“Мамочку мою отдайте! Ну верните же домой!..”

                ВНОВЬ  УЧИЛЕ. 1891 г.
«Хоть юнцом с тобой расстался, преданный иной судьбе,
Заказанье, видишь, снова возвратился я к тебе»               
                Г. Тукай
Не оставь, Аллах, никого в жизни круглой сиротой,
Её «прелести» познает каждый  всею полнотой.
А когда и четырёх-то нет тебе ещё в летах,
Во сто крат, наверно, горше – знает лишь один Аллах!

...Дед  Зиннатулла привозит Габдуллу в Училе вновь.
А куда ещё деваться, хотя знал про нелюбовь
Второй жёнки (плюс шесть деток!) в доме этом к сироте.
Всё твердила: «Он - не нужен. Живём сами в бедноте!»

Габдулла всё это видел, часто начал он болеть...
Кроме дедушки родного некому и пожалеть.
Но судьба благоволила  мальчугану. Как-то в рань
Усадили его в сани, повезли его в Казань.

                КАЗАНЬ 1891 – 1892 г.
Воскресенье. Многолюдно. Все торгуют – млад и стар:
Шапки, тряпки, сбруи, сено – н на то Сенной базар!
Люди ходят. Что-то ищут. Покупают... Что за крик?
«Мальчика на воспитание отдаю!»  – кричал мужик.

Это был ямщик, который Габдуллу привёз сюда.
Он ходил в толпе усталый, как от тяжкого труда.
Притихали. Озирались. Слышно как из уст в уста:
«Вот бедняга...Ох, несчастный... Сирота, знать, сирота!»

Лишь к обеду к ним торговец подошёл, сказав: «Пошли...»
Человек с Новотатарской слободы Мухамметвали.
 Теперь будет его папой, ну а мамой – Газиза.
...Ох, наелся в этот день он,ну как в сказке – за глаза!

В новом доме всегда тихо, без повышенных страстей,
У родителей у новых своих не было детей.
Мухамметвали – кожевник,  сумки шил и портмоне.
На толкучке продавал их,  деньги нёс домой жене.

Газиза – швея, и шила тюбетейки торгашам,
И сама же продавала. Она знала счёт деньгам.
Их направо и налево не транжирила она.
Габдулле ох как хотелось деревянного коня!

Да, да, да – большой игрушки, когда шли они вдвоём
По базару Ташаяка.  На него бы сесть верхом!
Не купили, к сожалению, поглазели и ушли.
Зато пряники купили, тёти вкусно испекли.

Часто с матерью ходил он по купеческим домам,
Удивлялся их богатству: и огромным зеркалам,
И часам, что били словно на церквах колокола,
А однажды и павлина видел посреди двора!

Он уже большой мальчишка, ему целых пять годков,
На луга играть уходит с сыновьями бедняков.

Ловят бабочек красивых,  из цветов венки плетут...
Незаметно так два года эти райские пройдут.
...Заболели сразу оба – и отец, и его мать.
«Что же делать-то с сыночком?»  - стали голову ломать.

Если вдруг из-за болезни уйдут оба в мир иной,
На кого оставить детку, он ведь стал почти родной?
Надо срочно, пока живы, найти кучера того,
Пусть везёт его обратно  в то же самое село.

Мухамметвали неделю того кучера искал.
Наконец, нашел! Всё толком рассказал и... зарыдал.
...Если и «везёт» кому-то, это точно – Габдулле.
Третий раз уже привозят  сиротину в Училе!

                УЧИЛЕ. 1892 г.
« Вчера я слышал – песню кто-то пел, ту, что народом нашим сложена.
И я подумал: сколько грусти в ней, как беспредельно жалобна она»
                Г. Тукай
Дед Зиннатулла с семейством в полдень летний пьёт свой чай:
-Жаркий день, - сказав жене он, в окно глянул невзначай.
Лошадь фыркнула. Подвода прямо около ворот.
Ловко спрыгивает кучер. За ним мальчик. Вот так вот!

Он своим глазам не верит: «Это же наш Габдулла!»
-Посмотри, жена, в окошко. – говорит Зиннатулла.
Смотрят оба. Недвижимы,  будто стукнул паралич.
Открывают двери. Входят:  -С тебя, старый, магарыч!

Принимай своего внука, - улыбается ямщик.
Дед шагнул гостям навстречу, жёнка кислая молчит.
Рассказал ямщик всю правду закрыл за собой дверь.
Ну, а дальше что там было, хоть ушам своим не верь!

-Что, нахлебник, вновь вернулся, и чего там не жилось?
Понадеялся ты может на известное авось!
Нет, не будет тебе рая, без тебя здесь своих шесть!
Моим родненьким детишкам и то нечего поесть.

А где взять тебе одёжку, пусть сегодня ты одет...
Ничегошеньки здесь нету для тебя, мой дармоед.
А где спать тебе здесь место,на полу мои все спят.
Что, теперь должна, выходит, я теснить своих ребят?

Думала избавились мы от тебя уж навсегда...
Зиннатулла, поскорее  девай его хоть куда!»
Дед выслушивал с печалью. Человек он неплохой.
Только что поделаешь-то со сварливою женой?

...Стал подыскивать семейку, чтоб пристроить Габдуллу.
Всем приезжим, первым встречным излагал свою беду.
Через месяц иль чуть больше, услыхали про него,
Из соседнего Кырлая  увезли в своё село.

Там Сагди абзый с женою и мечтали о таком:
Сын свой умер, лишь две дочки, да и хворые притом.

                КЫРЛАЙ. 1892 г.

«Есть аул вблизи Казани... –  писал гений наш Тукай,-
Даже куры в том Кырлае петь умеют...  Дивный край!
Хоть я родом не оттуда, но любовь к нему хранил,
На земле его работал – сеял, жал и боронил.

Он слывёт большим аулом? Нет, напротив, невелик,
А река, народа гордость, - просто маленький родник.
Эта сторона лесная вечно в памяти жива.
Бархатистым одеялом расстилается трава».

Вот туда и едут вместе - Сагди абзый, Габдулла.
Лето. Солнце. Перелески  да зелёные луга.
Лошадь рысью монотонно, не спеша бежит себе.
-У нас дома будешь сытый, всё понравится тебе.

И картошки много, хлеба, у нас много молока, -
Говорит Сагди, - есть будешь, сколько хочешь катыка.
До села уже немного,вон под горкою видать.
Там тебя ждёт-недождётся у ворот, наверно, мать».

И действительно, подвода вскоре стала у ворот.
Там жена Сагди стояла, улыбаясь во весь рот.
Подошла она к телеге и Габдуллу обняла:
«Ну пойдём, - сказала нежно, - да хранит тебя Алла!

Не стесняйся, мой хороший, ныне это и твой дом.
На столе каравай хлеба, миска с вкусным катыком».
...С  мальчуганами деревни подружился  быстро он
И за лето изменился городской былой фасон:

И сапожки поистёрлись, тюбетейка выцвела,
И рубашка уже стала не такой какой была.
Мать с отцом уходят в поле, он с мальчишками играть.
Целый день они на речке, успевают загорать,

И мальков ловить штанами, и купаться заодно,
«Заглянуть» и в огороды – не поймают всё равно:
Там в дому одни старушки да больные старики.
А зелёный лук так манит, ох и сладки стебельки!

И в окрестности деревни был влюблён душою всей,
Потому что на всём свете места не было милей!

                И ТРУД, И УЧЁБА
«И Коран на видном месте, неизменный Хавтияк, –
Ранец книгами набитый до отказа, не пустяк.
                Г. Тукай
Вот и осень наступила незаметно, как всегда.
Лучи солнца еле греют и настали холода.
Пришло время непростое,не всё время же играть,
Все кто есть – все на картошку,время клубни собирать.

Габдулла такой проворный, мешок быстро наберёт,
А затем второй и третий... Да, такой не подведёт!
И отец и мать довольны, приобщается к труду,
Пригодится в жизни навык, и особенно в нужду.

Поздней осенью по-меньше нужен стал мальчишки труд
И Габдуллу на учёбу к остабике отдают.
Стал учить «Основы веры» на арабском языке
И учительница рядом с гибким прутиком в руке.

День за днём ему давались буквы сложные суры...
Вот пришла весна – дожили до прекраснейшей поры!
Это время сабантуя – праздник плуга и труда,
Самый светлый праздник года и желанный он всегда.

                САБАНТУЙ
«Припомнишь праздника канун, когда, со сном борясь,
Ждал той зари, что и досель, увы, не занялась.»
                Г. Тукай
В этот день пораньше встали, и родители и он.
Раз в году такой вот праздник, тут какой быть может сон!
Габдулла берёт мешочек и к друзьям своим бегом,
Обойти деревню надо,заходя из дома в дом.

Кто конфеты даст, кто пряник, кто варёное яйцо –
Всем приятно видеть радость и счастливое лицо.
А быстрее всех мешочек был наполнен Габдуллы.
Люди знают: сирота он, сын покойного муллы!

Мать увидев, что принёс он, не скрывала свой восторг:
«За короткое-то время, как собрать ты столько смог?!»
На майдане стар и молод, люди с ближних деревень,
Слышны песни под гармошку – все пришли кому не лень.

И торговля идёт бойко: здесь поделки мастеров,
Кренделя, орехи, пряник, вкусный запах пирожков.
Посреди – столб высоченный, ох и гладкий! Наверху
Чуть колышатся сапожки на весеннем на ветру.

И не каждый доберётся по стволу скользя бревна,
Здесь нужна не только сила и сноровочка нужна.
Здесь и бег с яйцом на ложке, бой с мешками на козлах,
Разбивание горшочков и, конечно, бег в мешках.

Вот пришёл черёд и  скачек, вслед – татарская борьба,
Награждение батыра и до вечера гульба!

                МЕДРЕСЕ
“Парнишка он смекалистый, всё важно для него.
Всех мучает вопросами – зачем и отчего?”
                Г. Тукай
Наступила снова осень, Габдулле уже  семь лет,
И забот по-больше стало, времени на игры нет.
Пополнение в семье есть – сын родился, наконец.
Мать к приёмышу заметно охладела. Лишь отец

Всё по-прежнему был ласкови заботился о нём,
Чтоб былые раны стихли и не думал о былом...
Даже дочь, Сагди лаская, приговаривала так:
“Это мой родной братишка! Не какой-нибудь чужак”.

В медресе “Основы веры”продолжает познавать,
Арифметике там учат – прибавлять и вычитать...
Всё легко ему даётся - читки, мысли излагать.
Ему часто поручают отстающим помогать.

Дома – главный он помощник по хозяйству: рано встать,
Утром гнать корову в стадо,ну, а вечером встречать.

Принести дровишек к печке, подмести полы... Успеть
Посидеть у колыбели, если надобно, и спеть:

“Баю-баю-баю, сын,
В медресе поедет сын,
Все науки превзойдёт,
Всех ученей будет сын...”

А когда из медресе онвозвращается домой,
Незнакомые старушки обращаются порой:
“Как тебе живётся, милый? Вот тебе гостинец тут...”
По головушке погладят и конфетку подадут.

Дома он, освободившись от проделанных работ,
Приступает за святое – в руки книгу он берёт!
Те, что дома были книги, он их все перечитал.
У соседей, у знакомых почитать он книги брал.

Он читал и о Юсуфе, о Тагире и Зухре,
Пересказывал баиты, слушал сказ о Шурале!
Слушал и про Водяную, её гребень золотой,
Как в окно она стучалась, разбудив всех в час ночной.

Как- то раз баит читая, ему мысль приходит вдруг:
“Их же люди сочиняют, тем вокруг -  хоть пруди пруд!
Они всюду эти темы, сколько хочешь вокруг нас.
Надо только уметь видеть, лишь острее был бы глаз”.

Незаметно, постепенно начал сам стихи слагать,
В поговорках и баитах  свои мысли излагать.

                ОТЪЕЗД В УРАЛЬСК. 1894 г.
“Если чёрту жизнь прискучит, вспомнит он
                далёкий край...
Ну, а ты в минуты эти пору детства вспоминай!
                Г. Тукай
Встречи, как поётся в песне, радостны и веселы,
Расставание - напротив, и трудны, и тяжелы.

Так случилось и в Кырлае. Будто на голову снег:
Из далёкого Уральска вдруг приехал человек.

Он не просто так приехал – Габдуллу забрать с собой,
После долгих разысканий, привезти к сестре родной!
Там она уже два года –  тётей удочерена,
По отцу муллы Гарифа, вместе будут – брат, сестра.

Отговорки – бесполезны, документы на руках.
Отец – голову повесил, мать осталась вся в слезах.
...Эту пору своей жизни долго будет вспоминать,
Стоит только взять из полки его книгу, полистать.

                ЭПИЛОГ
“Саз мой нежный и печальный,лишком мало ты звучал.
Гасну я, и ты стареешь... Как расстаться мне с тобой?”
                Г. Тукай
О Тукае писать – просто, и, довольно, тяжело,
Хотя времени немало с того века утекло.
С детства мы его читали, с детства любим мы его.
И теперь его читаю,он – часть детства моего.

Почему его мы любим? Потому что Он – народ!
С ним Он был всегда при жизни, с ним в стихах теперь живёт.               
Отчего же о Тукае писать очень тяжело?
Бремя мировой утраты не прошло вот, не прошло.

Эх, мулла Шакир ревнивый, что наделал ты тогда?!
Век прощения не будет... Миллион лет...Никогда!
Роковой тот самый вечер. Если б просьбе её внял...               
На кого ты поднял руку, на мать гения поднял!

...Во второй половине апреля,
                когда песенный мой Татарстан
Заливают скворчиные трели,
                в каждом сердце цветёт тюльпан.
Во второй половине апреля
                небо, как голубое стекло,
Сверху жёлтого солнца пропеллер
                снова радость нам шлёт и тепло.
Во второй половине апреля
                просыхают дороги в Кырлай,
Там - тукаевских строчек метели,
                там - поэзии синий курай!