Один в Пустыне

Философская поэма

                1.

Бог умирал один в Пустыне
Вдали от суетной молвы.
Век старый присмирел, он ныне
Уж не подымет головы.
Гадают дамы полусвета
О том, куда поехать летом.
И под осенний ветра свист
Молиться начал атеист,
Как у кита Иона в чреве.
Молчат надгробные цветы,
И, как листы, лежат мечты
Под родовым старинным древом…
Ровесник, твои корни – здесь?
Иль там? И что такое Честь?


                2.
С небес холодных, словно дула,
Созвездья на людей глядят.
Поэты пчелами из улья
К журналам, как к цветам, летят.
Открыты новые страницы
Для многих. Юная певица
С Поэтом в номере сидит.
Он ей о Блоке говорит,
Потом стихи свои читает,
Насмешливый встречая взгляд.
Кто раем называет ад –
Всегда высокое ругает.
Нужны ей грубые слова,
Как гильотине – голова.

                3.
В рулетку сутками играли
Герои новых пестрых дней.
О принцах из кино мечтали
Красотки юности моей.
Но явь – она совсем иная:
Кто чувствовал, кто жил, мечтая –
Теперь бросает жадный взгляд
На путь, ведет который в Ад.
Объятья адские раскрыты
Для молодых и стариков,
Для дам, певцов и игроков,
Богаты что и знамениты.
Какой диагноз ставлю я?
Безвременья мы сыновья.

                4.               
Не знаю почему, но рано
Хотелось стать мне стариком:
С тобой березки на поляне,
А ты глядишь боровиком.
Прошли давно твои сраженья,
И смотришь ты на дней кипенье
Спокойно, как советский танк.
Звучат попса, металл и панк.
Пускай средь них ты затерялся,
Как человек среди тайги,
Но за тобою – ночи, дни,
С которыми ты не расстался.   
Среди чужих страстей во мгле
Ты старины смакуешь хлеб.

                5.
Кто пуст и кошельком, и званьем –
Тому уж нечего терять.
Мне кажется, мое призванье –
Пополнить мучеников рать.
Быть может, пляшет кто блестяще,
Талант имеет настоящий,
Но я в тиши стихом молюсь
И на танцоров модных злюсь.
Моя душа дрожит в волненье:
Познавши ад, пойду ли в Ад?
Я никаких не жду наград.
Награда лучшая – терпенье.
Жду: в небе молния сверкнет –
И перекрестится народ.

                6.
Забвения хочу, забвения –
От сладких взглядов, темных чар.
Сомнение иль наваждение?..
Иль все же я имею дар
Кривую показать улыбку
И описать мирок наш зыбкий?
Я много написал стихов,
Ряды рискуя чудаков
Пополнить: в наши дни поэту
Эстрада мастерит петлЮ.
Поют певцы: «Люблю, люблю…»
И заглушают стих при этом.
Есть не у каждого успех.
А сердце? Сердце есть у всех.



                7.
Всего, всего важней призванье.
Его забыв, ты сыплешь соль
На рану гордости. Страданье
На нас накинуло лассо
С тех пор, как мир наш зародился.
Возможно, Правде причастился
Не тот, кто смотрит свысока
С балкона или с чердака,
А тот, кто с посохом шагает?
Банальный мучает вопрос:
В чем смысл жизни? Среди звёзд
Глядит одна, тебе мигает…
Вас не для мук лелеял я,
Стихотворенья-сыновья.


                8.
Не всем нам быть дано Плутархом,
Или врага разить мечом,
Иль быть блистающим монархом,
Иль в чашу веровать с вином.
Нам души не спасут рекламы.
Смешком притягивая драмы,
Допрос с пристрастьем отложить
Нам не дано.  Дано нам – жить.
Темница – серая, глухая.
Не слышно сверху стука. В ночь
К чему слова? Что их толочь?
Душа – она всегда нагая.
А Смерть, и Жизнь, и Рай, и Ад –
Такие, что и век назад.


             9. 
Кто это – «человек великий»?
Есть – гении, а есть – рабы?
Пусть строки светят, словно лики,
Все перед болью мы слабы!
И в дни позора, и в дни славы
Поблажки делать мы не вправе
Себе. Важней, важней всего
Поступки наши. Я давно
Уж понял это. Пробудиться
Дает возможность Жизнь: она
Бьет утром по щекам, сильна
Ее рука, рука Царицы.
Но я, слабак, желал (о да!)
Не просыпаться никогда.

               
              10.
Грех силы духа забирает,
Пьет кровь и соки, как вампир.
По жилам пламень пробегает,
Языческий рождая пир.
Нет душ у статуй, нет желаний,
И это значит: нет страданий?
Мне нимфа нравилась одна –
Спина блистала, грудь – полна.
Лицо же…но похожи лица
У нимф.  У них лишь разный цвет
Волос. Взгляни же, друг поэт,
Как по ночам горит столица.
Пылает Рим, уже давно!
А что ж Нерон?  Он пьет вино.

                11.
Каким бы не был занят делом
Чужим – молчит моя душа.
Мир давит мыслью, давит телом,
Непониманием греша.
Бегу я, чувствуя волненье,
И у небес прошу прощенья
За то, что утренней порой
Вернуться так хочу домой.
Ты, перекрашенное Время,
Поэта топчешь белый бант.
Всего важней теперь талант?
Нет, разукрашенное племя,
Не музыкант в наш нужен Век
И не Поэт, а Человек.

              12.
Люблю я кораблекрушения
(Когда они без крупных жертв),
Люблю, когда дрожит в борении
С холодными ветрами ветвь.
Стоит над жизнью Гильотина
(Страшней, когда казнит машина),
Висят над шеями законы
И правила. И страх большой
Царит над слабою толпой.
Но болен Мир, презревший стоны.
Не знает он: всегда права
В корзину павшая глава.
            
                13.
Служить Поэту нужно Жизни.
Придет пора – он встретит Смерть.
Он свят, коль верует в Отчизну,
Коль может о небесном петь.
Люблю я белую бумагу,
Как матерь – сын, как путник – флягу.
Дорога искушает так:
Ведет то в церковь, то в кабак.
Людей, как карты, Жизнь тасует.
А что же я? Пишу стихи.
Стараюсь замолить грехи.
Мой главный грех: пишу я всуе.
Хочу я описать весь свет
И знаю: дам за всё ответ.

                14.
Нахал и бездарь правят миром –
Так откровенно вам скажу.
Да, королем безумным Лиром
Я на безумный мир гляжу.
Среди людей, как средь деревьев,
Теряю веры облик древний,
Боюсь: вдруг Свет слабее Тьмы?
Спасут нас ясные умы?..
О, как проблемы угнетают
Нас, маленьких – в толпе – людей,
Но все-таки душе своей
Всегда писатель цену знает
И помнит, что зимой в метель
Его спасет Небес шинель.

2007, 2020