Что жизнь моя?

           Мы бродили всю жизнь по горам и долам,
           Путь домой находили с грехом пополам.
           Но никто из ушедших отсюда навеки
           Не вернулся обратно, не встретился нам.
                Омар Хайям 


Я не искал у жизни смысла:
Жизнь - данность божия в поверье.
О том Апостол утвердился,
И вывод делал Алегъери:

Он путник к знаниям гонимый,
Чтобы познать истоки чада,
Решился в путь необратимый,
Где он прошел все круги Ада.

Дух испытавший свой напастью,
Поднялся к вечной благодати,
Призвал всех к разуму и счастью,
Служа божественной триаде.

Как воды струйные благие,
Любя, стирают камня твердь,
Так дни судьбы моей лихие
За мной водили тайно смерть...

Сменилась оттепель орбиты
На злой арктический мороз,
А я в плену больничной свиты
На испытанье сердце вёз.

На стол покрытый тканью белой,
Под взоры мониторов глаз,
Я лёг безропотный и смелый,
Как на торжественный Парнас.

Кто гол - тот свят. Вот так пред Богом
Все предстают как рождены.
И вещи все - пред сим порогом
Значенья смысла лишены.

Химера чувственной тревоги
Наркотиком заглушена,
Я, пред судьбою одинокий,
Предстал хмельной как от вина.

Что жизнь моя, отрезок бренный,
Или высокий Божий дар?
Неважно, если ты как пленный,
Болезнью послан на Алтарь.

И я лежал, я слышал речи,
Я разных мнений слышал спор:
Как в сердце без противоречий,
Сменить безжизненный жиклёр.

Когда я видел на дороге
Стажёра с правом на успех,
Я, благосклонный, без тревоги
Не создавал ему помех.

Но коль стажер есть в хирургии
Тогда-то он бесспорный риск...
Он человек другой стихии,
Тогда он смерти ученик.

... И Он вёл лоцию по вене,
Нервически волнуя кровь,
Доставив стент на инструменте,
Свою скривив в волненьи бровь.

Готов он стент вживить, светило...
Но не ему служил астрал...
Он кровь пустил убойной силой,
Сразивший ритм мой повал...

И стало тихо. Бой курантов
Души моей и тела смолк.
В глазах померк свет диамантов,
Умолк ручья крови поток.

Уснули пульсы на сосудах.
Поток дыхания затих.
Я умер.
                Счёт пошел в секундах
В умах хирургов молодых.

Они смотрели на приборы,
Которым чуда не дано,
Они - константы, матадоры:
Со смертью алчной заодно.

Уже прошло секунд десяток:
Моя в раздумии душа
Мне верная держалась свято,
Полёт свой в небо задержа.

А за окном жизнь продолжалась,
Всё было также как всегда -
Мне тихо проявляла жалость,
В окне вечерняя звезда.

Всё то, что я мечтал при жизни
Не сложится само собой
И только плач негромкой тризны
Споёт мне грешнику отбой.

Жена в страданье, с черной розой,
Забвенью облик мой предаст,
Лишь двор в пионах под берёзой
Мне будет памятью цветаст.

А между тем, ещё я теплый
Лежал и ждал из глубины,
Не веря смерти, даже мёртвый
Не требовал ничьей вины.

Уже давно - с горящим взглядом,
С колчаном ядовитых стрел
Смерть всё крутилась где-то рядом,
С законным правом на отстрел.

Да, я не раз был дуэлянтом
Со смертью - я или она,
Но Бог! Мне Бог был секундантом,
И смерть была повержена.

Когда помощник есть у смерти
Самой цена ей медный грош,
Хотя в предсмертной круговерти
Уж всё равно как ты умрёшь.

Но я лежал и не прощался
И я не видел суету,
    Ту,
Как виновный отстранялся
И уносил свою вину.

А рок крутил тотализатор
Со смертью противу меня...
Но был включен дефибриллятор,
На миг мне сердце заменя.

Другой хирург, как знак скрижалей,
На грудь мне токи наносил,
...И с новой силой побежали
Лучи моих кровавых сил.

Сначала, я увидел тени,
Потом их лица и глаза,
Как призраков на дальней сцене -
Мутила горькая слеза.

И я лежал в тот миг безгрешный -
На грани смерти и огня,
И слышал голоса с надеждой:
- "Больной, Вы слышите меня?
        -Вы слышите меня?
Вы слышите меня?"

Меня спасли.
Вновь пульс зачали.
И слышал я, что в тот момент
С небес мне голоса звучали,
Вновь подарив на жизнь патент...

- "Что ж, смерть, опять не твой я,
Бог - моей жизни судия.
И я, с тобой не прекословя,
Укроюсь в тайнах бытия".

Нам жизнь дана пустой шкатулкой,
Чтобы как Иден каждый смог,
Счастливым быть с пустой и гулкой,
Или как с жемчугом рачёк.

Что первый был любим и счастлив -
Он тоже не напрасно жил,
К беде другого был участлив
И верность Богу сохранил.

И тот, что с ношей непосильной
Всю жизнь грешил и был богат,
Он также пред чертой могильной
Предстанет без портков и злат.

А там, за гибельной чертою
Нет ничего,- лишь темь и тишь,
Видений нет, где ты трубою,
В астральный путь один летишь.

Там нет родных ушедших раньше,
Там нет дорог, приёмных врат:
Ни в рай, как на родное ранчо,
Ни в поглощающий всё ад.

Вы всё же люди не грешите,
Ведь я там мало побывал,
Путёвку в рай вы не ищите -
Живите тем, что Бог подал.