Попутчик Банановый рай 5

"В тисках неласковой чужбины и хлеб и боль - всё пополам. В тревожный час беду делили, всего не перескажешь вам. И чашу хрупкого везенья в глотке воды в полночный час, те взгляды полные презренья во сне я вижу и сейчас".
Итак. Начало было положено. Шаги в неизвестность, теперь уже по железной дороге положили начало дальнейшего пути. Электропоезд прибыл на конечную станцию с обшарпанным зданием вокзала. Ночь подкралась совсем близко. На перроне свет падал на снег, переливаясь в свете фонарей, но душу заполняла смертельная тоска. Рядом послышались голоса и лай собак. Поезд проследовал в депо, и перед нами открылась удручающая картина: тюремный забор за колючей проволокой в двух шагах от железнодорожных путей. Странное чувство тревоги граничащее с ощущением пустоты и диким желанием свободы перевешивали страх перед неизвестностью. Полупустой, холодный вокзал почти на краю земли стал отправной точкой наших скитаний.
Жесткие кресла показались до боли знакомыми и почти родными. Расположившись отдалённом углу, решили поужинать остатками рыбы, голод уже наступал на пятки. Муж вышел в поисках сигарет, оставляя меня в одиночестве, но ненадолго. Напротив меня сидел молодой человек, пристально наблюдая за нами. Его внешность выдавала заключённого, освободившегося с мест лишения свободы. Интуиция подсказывала о верности моих предположений. Тем же следом парень выскочил за Егором. Горячая волна окатила с головы до пят, страх за любимого человека, и в одно мгновение я оказалась возле двери, но увидела их мирно беседующими, успокоилась. Спустя время они вернулись, оживлённо беседуя. Мужчина с крепким телосложением, лет тридцати пяти вызывал настороженность, и даже враждебность. Взгляд спокойный, уверенный и одновременно колючий и испуганный. Мы познакомились, его звали Владимиром и самое главное он оказался нашим земляком. Бывший заключённый пытался добраться домой на перекладных без гроша в кармане, но у него был козырь в руках, очень значимый для нас, это маршрут следования и названия станций. С первых минут знакомства, видя его озлобленность на весь мир, стала опасаться такого соседства, но на тот момент не осталось сил что-либо возразить. Договор о дальнейшем совместном передвижении был подписан обеими сторонами, и мне просто пришлось уступить сильным мира сего.
Рано утром, еле держась на ногах, сели в первый подошедший электропоезд. Двигаться по вагонам без билета - это целая наука, и нам поневоле пришлось её постигать это так называемая школа выживания, сломаешься или укрепишься в своих позициях. Целый день шли по составу с сумкой наперевес, пережидая в холодных тамбурах, чувствуя приближение контролёров, прыгали с подножки поезда, по перрону перебегая в последний вагон. Изнурённые жаждой и усталостью, после очередных облав контролёров, валились на холодные кресла вокзалов и проваливались в бездну сна до следующего прибытия поезда. Так оказались на территории Удмуртии.
После очередной пересадки, гонимые судьбой, отрешённые, без надежды на лучшее, стояли в тамбуре, делая передышку между вагонами, не замечая приближение контролёров. Бежать уже поздно, мы в западне. Они уже передвигались  по вагону, проверяя билеты.
Один из них, огромный детина потребовал билеты.
- У нас нет, - ответил Егор, протягивая документы.
-Вы русские? - удивлённо спросил он, как-будто видя перед собой инопланетянина, и сразу изменившись в лице, прорычал:
- Покиньте вагон на следующей станции!
Володя показал ему справку об освобождении, единственный документ, по которому он имел право передвигаться в любом направлении, но контролёр был неумолим в своём решении. На следующей станции нас выкинули с подножки как беспородных щенят. Электричка тронулась, оставляя  заснеженный перрон. Порывистый ветер сбивал с ног, чужбина как всегда встречала неласково. Небольшой вокзал в захолустье показался как ни странно уютным. Обнявшись, чтобы согреться, мы с Егором провалились в сновидения. Утром, очнулись от холода, рабочие меняли окна. Многие пассажиры уже разошлись. "Вовремя," - подумала я, злясь на весь белый свет. Попутчик исчез, так он делал почти на каждой станции, пытаясь заработать копейку на проезд. Он ещё верил этому, в отличие от нас. Дождавшись его, покинули странный вокзал, где на перроне уже ждала следующая электричка. Всё начиналось с начала. Я старалась не думать о доме даже в мечтах он оставался вне досягаемости.
Чувство голода и жажды преследовали каждую минуту. Из съестных припасов оставался сахар песок вперемежку с семенами подсолнуха. Когда уже было невмоготу питались этим, а вода на вес золота. Просили и унижались за каждый глоток. Упорно, не взирая на трудности и неприятности, день за днём двигались к цели. Иногда Бог слышал мои молитвы, и помощь приходила совсем неожиданно. Занимая места на очередной станции по причине облавы контролёров, к Владимиру подошли люди и увели его в неизвестном направлении, появившись так же неожиданно, как исчезли. В руках у одного из них белел свёрток. Он подошёл ближе со словами:
- Что же вы одну женщину прокормить не можете? Эх, вы, мужики. Ну, да ладно, всякое бывает, возьмите продукты. Вам хватит надолго. Мы подкрепились, а главное утолили жажду, и все трудности ушли на второй план. А этот захудалый вокзал показался раем. Слова благодарности за хлеб и поддержку сказанные нами нашли отклик в сердцах незнакомых мужчин. Кто эти люди? Мы не узнали. Но таких счастливых случаев выпадало катастрофически мало, в основном хмурые взгляды контролёров и пассажиров.
Удмуртия осталась позади. На пути до Екатеринбурга, нарвались на проверяющих. Я совсем упала духом, от усталости съезжая по стенке ледяного тамбура. Егор, видя мои мучения, очень злился, а Володя стоявший рядом, нервничал, не показывая вида. После допроса начинались откровенные издевательства в наш адрес. Я отрешённо сидела в углу тамбура, и  вдруг в руках мужа блеснул нож, подарок земляка. В ледяном тамбуре становилось невыносимо жарко, атмосфера накалилась до предела. Владимир не растерялся, незаметно выхватив нож из рук Егора и сунул его между вагонами. У мужа полностью сдали нервы. В эту минуту я понимала его чувства, как никто в мире, не проронив ни слова, но в душе переживая за любимого. Хвала Богу они ничего не заметили, но высадили опять на ближайшей станции. Пригородный поезд притормозил в чистом поле, как мне показалось. Вокзал в этой глуши был закрыт на ремонт. Растерянные и злые побрели дальше, свернув за угол деревянной избы.  Оттуда доносились голоса. Недолго думая вошли, останавливаясь на пороге. От тепла испытали блаженство, но эйфория длилась недолго. Женщина, вылетевшая из соседней комнаты, вытолкала взашей наше трио.
- У вас закрыт вокзал, - возмутилась я.
- Какие претензии к нам? ,- орала женщина.
- Что нам делать? На улице непогода, метель, разрешите погреться? - не унималась я
- Тут не вокзал, я вызову полицию, если не уберётесь, - визжала фурия.
- Мы уйдём, дайте хоть воды, вы же не звери, - попросил попутчик.
- У нас нет воды, убирайтесь.
Покинув помещение, свернули за угол, там не так рьяно заметал снег, и порывы ветра немного утихли. Единогласно приняли решение двигаться дальше, иначе до утра превратимся в ледяную глыбу. Молча, без особого энтузиазма зашагали к перрону. Снег слепил глаза, я сильнее натянула капюшон, но он не спасал от пурги, разыгравшейся не на шутку. На пути встретилась странная женщина, поравнявшись с нами, сунула мне в руку денежную купюру. Я тут же отдала назад, показывая что мы не нуждаемся, поблагодарив за щедрость. Недолго думая, она сунула её в руку попутчика, желая нам счастливого пути. Инстинкт самосохранения привёл наше трио на первую попавшуюся электричку, не зная маршрута. Попутчик заметно нервничал, толи от холода, толи от голода, и я как могла его успокаивала. Мне казалось, что человек видавший много горя, закалённый жизненными испытаниями, станет опорой и примером нам грешным, а выходило наоборот. Он не принимал законы современного строя, становясь агрессивным.
Как ни странно но остальной промежуток времени сопутствовала удача. Поезд следовал в нужном направлении, без приключений добрались до конечной станции. Вдалеке показались Уральские горы.
Банановый рай остался далеко позади и ощущение приближения к цели вселяло надежду и придавало сил. Начиналась Свердловская железная дорога. Именно этот путь оказался самым удачным. Транспортная милиция дала зелёный свет для беспрепятственного продвижения. Огромный вокзал Екатеринбурга с платными клозетами и душевыми комнатами, недосягаемыми для бомжей и бродяг, встретил неласково. Мощь и красота не радовали своей безупречностью. Случайные люди оставляли неизгладимый след в памяти. Владимир ушёл, а я дремала на плече у мужа.  На соседнем кресле расположилась семейная пара, "эталон" семейного счастья. Муж изощрённо оскорблял и унижал свою вторую половину. Женщина, как раба, опустив голову до пол, от стыда и душевной боли тихо плакала. А рядом сидел довольный монстр в обличие человека, продолжая толкать и унижать свою жертву. Эта сцена надолго оставила в душе неприятное ощущение. Я думала,сидит этакий урод, лощёный, сытый, не зная, что такое выживать, сходить с ума от страха и стука электричек, а главное от народа, который встречается в них. Нервы были на пределе, не выдержав, перешли в другой зал. Свердловская область заканчивалась, а с ней и льготы на бесплатный проезд. За окном поездов мелькали непроходимые леса, перелески, будки с обходчиками, а в висках стучало одно : "Боже, когда же это кончится? Дороги нет конца и края равно, как и нашим мучениям. Утомлённые долгой дорогой, падали в жёсткие кресла и так до следующей электрички. Картина не менялась, холодные вокзалы, а главное люди, ютившееся по углам,такие же бродяги, как мы.
Продолжение следует...