Квася Прохер Ню

Не ясно откуда он взялся,
История да и сам он умалчивает.
Жил да был в океане кит Вася,
Не представлял собой ничего значимого.

Он не как все киты - печальным,
Молчаливым, суровым был.
Океан бороздил он ночами,
И под нос себе что-то скулил.

Не любил должностей и начальников,
Свободолюбивым был.
Лишь под нос себе что-то мурчал,
И в океане плыл.

Одни рыбы ему аплодировали,
Восхищались кричали: "На бис".
Иные рыбы орали:
"Сколько можно, Кит Вася заткнись".

Но Кит Вася не затыкался,
Лишь за воздухом к небу всплывал,
Затем глубже всё погружался
И тихонько себе напевал.

Точно не ясно что стало,
Может что-то влияло извне,
Но вышло так, что однажды
Оказался кит Вася на дне.

Не был он там каким нибудь скрягой,
Дружелюбнейшим из китов.
Был Василий, но с ним с беднягой,
По чесноку не дружил ни кто.

И вот он мало по малу,
С глубины вверх пополз аки змей,
Вдруг со всех сторон прилипалы
Потянули Васю на мель.

Целой армией цука беднягу,
Целым полчищем прилипал!
Но у Васи китовая тяга,
Он ещё не таких тягал!

Ну и вот где-то между открытым
Океаном и зоной пребрежной,
Прилипалами весь истыкан
Не теряет кит Вася надежды.

Вроде немного оттянется,
Василий в глубь океана,
Прилипалы отдыхают меняются,
Всё на мель Васю тянут и тянут.

Но ни сколько не удаётся,
Не Василию не прилипалам.
Тут кит Вася завидел Боцмана
На корабельной палубе.

И Василий запел что есть мочи,
Боцман миленький, вытащи, гады!
Меня тянут на мель, сил нет больше,
А я хочу в океан обратно.

Боцман смотрит на Васю - кит,
Всплытие из глубин осилил.
Боцман с палубы говорит:
"Ободрись пиллигрим Василий.

Уж не верю я, что прилипалы,
Помешать тебе могут, ты ж сильный!
Так что Вася отсюда плавай
Давай сам в свою бездну синюю".

Вот так вот кит Вася застрял,
Меж прибрежьем и океаном.
Субъективно - сущий пустяк,
А вот Вася подавлен, обманут!

Вызвал в обществе интерес,
Случай сей, люди стали глазеть.
Вася прессе стал интересен,
Он на главных страницах газет!

***

Это было в разгар той эпохи,
Когда популярен был Ню.
Жил был дворник такой Йоган Прохер,
Он позировал сто раз на дню.

Но видите-ли не художникам,
А пред зеркалом сам себе.
Он художником быть хотел тоже,
А ему позировать никто не хотел.