Под кожей

Ты чего такой грустный?
Видал и страшнее людей, читал страшнее истории.
С горя и антиутопии в топку унылых рассказов.
До безобразия страшно, а в доме твоём царит бардак.
До безобразия грустно и грусть сулит для разума мрак.
А что мне остается? Просто останься.
Оденься в зимнее, но не перестарайся.
Сгореть изнутри и что потом будет?
Но поступай как хочешь, тебя никто не судит.
Тебя никто не ждет, искатель приключений,
Любитель путешествовать, там страны разные открывать,
Будто бутылку вина, да последнюю проще.
Сколько раз говорил себе до безумия простые вещи, сказать сложно,
Но все же,
Все же проще молчать с самим собой — ничего нет проще.
В два глаза гляжу, но все, что я вижу растворяется в сочно-лиловом сиропе густом.
На трапезу зову всех своих друзей и вот я пришел.
Присядь ка милый друг — я сажусь, но чувствую подвох.
Снаружи пусто, но внутри пожар,
Вижу очаг и мох.
Вижу что очень стар.
Вижу, что я пришел в гости к самому себе.
Вижу напротив чай, наверное, это мне.
Вот бы и я себе, вот бы и я себе...
Вот бы и я себе сказал что-то, да решил молчать.
Уж давно не видно от сказок печать
На теле
Шрамы известили о новом приходе.
Не суди город по погоде.
Суди город по прохожим
Внутри твоих вен — они на улицы похожи,
На карты игральные.
Где-то играет я, а где-то я
Играю с самим с собой отвлекая
Себя самого от игры со мной.
С тем, что был до, но
Не до конца изучен.
Пройдись со мной по Архангельским лужам.
Я покажу обратную сторону города в солнце.
Есть вещи, которые не съесть просто так.
Мрак ведь не враг, но страх не заесть куском пирога, каким бы пирог не был.
Может, если он только из другого теста, но он мне не верен. 
Я не знаю его, он душу мою уже как пять лет смотрит.
За окнами было дождливо, пасмурно, невыносимо.
За столько лет появилось слово красиво.
И было ближним моим.
А я то что?
Не говорить, молчать, ты ведь помнишь обет?
Который я дал в восемнадцать лет.
Путешествовать? Путешествовать? Путешествовать?
Ты что, серьезно? Уж сколько ты не смотри за окно, но за морем тебе не оказаться.
Ты можешь пытаться, ты будешь пытаться, ты будешь смотреть.
Сколько лет идёт? А сколько осталось?
Даже на смерть времени нет.
Ведь оно играет в прятки.
Как только найдешь — умрешь.
Какие загадки?
Я был бы самым главным в этом движении.
Я это знаю из снов своих.
Разных телодвижений повод рисует конфликт.
А что-то течет изнутри, снаружи же белый шум. Приглядись, там кто-то играет.
Ты любишь такое? Да кто тебя знает.
Но нет, ТЫ любишь такое?
Всякое не такое как ты.
Но так на тебя похожее.
Любишь кожу? Нет, то, что под кожей.
Может мне сложно, но я совсем не ложно
Обвиняю себя в искушении ждать тебя ночью на ложе.
И как это можно? 
И как это можно?
Приглядись. Ведь можно, да?
Обязательно можно.
Ты в это веришь?
Может и я тогда поверю тоже.
На нас смотрят толпы прохожих.
На нас смотрят толпы прохожих.
На нас смотрят толпы прохожих.