Лимерики - Имерики, некоторые из

Об одном шалуне Аввакуме
Было много легенд в Кызыл-Куме,
Ведь любая кума
От него без ума,
Что не скажешь, конечно, о куме.

На концерте певец Агафон
Как-то раз проглотил микрофон...
И слыхать каждый звук
На три мили вокруг;
И ужасно стесняется он.

Занята голова Адриана
Связью градуса и радиана:
Скока тех радиан
Должен пить Адриан,
Чтоб до вечера длилась нирвана?

По совету отца Александра
Вы не кушайте в пост кориандра,
А добавьте в блины
По чуть-чуть белены,
Бузины и коры олеандра.

Как-то раз рыболова Альбина
Утащила огромная льдина:
Пожалел три рубля,
Чтоб купить рыбки, б**!
И сидит теперь, мёрзнет - дубина!

По словам украинца Амвросия,
Ему очень мила Малороссия;
Сев с горшком на башке
На крутом бережке,
Обрезает свои он волосия.

Тридцать восемь супруг Анастасу
Недовольную строят гримасу,
Ведь за месяц герой,
Перебрав по одной,
Был у каждой едва ли по разу.

Тощий польский студентишка Анджей
Был в общаге пригрет комендантшей;
И под свет южных звёзд
Ему в гриву и в хвост
Напихала она флёрдоранжей.

За здоровье поэта Андрея
Пили водку и, быстро дурея,
Обсуждали литфак,
Но не вспомнили как
Отличается ямб от хорея.

Древнегреческий Аполлинарий
Килограммами ел ламинарий,
Утверждая, что йод
Эффективность дает
Для обоих его полушарий.

Средь почетных забот Аристарха-
Миллионщика и олигарха-
Надевать после сна
Панталончики на
Августейшую жопу монарха.

Перед зеркалом мальчик Артём
Без штанов. У него всё путём.
Оценив габарит,
Он довольно бубнит:
-Мы с тобой всё растём и растём!

У мохнатого очень Артура
Молью сильно побитая шкура;
И чесался старик,
Хоть давно уж привык
И шептал лишь с обидой: "Вот дура"!

Раз ковбой и электрик Аскольд,
Огребая пятьсот киловольт,
Обжигал свой едрюк
В недрах кожаных брюк,
Когда плавился старенький кольт.

Одного старичка Атанаса
Отгоняли мы от контрабаса:
Как виагры поел -
Стал настойчив и смел,
Проверяя упругость каркаса.

Часто слышали от Аурелия,
Как пойдёт в туалет он с похмелия:
- В предрассветном часу
Вам искусство несу,
Ведь могу соловьём и свирелью я!

К стоматологу мчится Ахмед,
У него не сложился обед:
Расшалившийся внук
- Малолетний говнюк -
Сунул гайку ему в винегрет.

Криворожий судья Бенедикт,
С зеркалами имевший конфликт,
Сам себя не любил
И по морде лупил,
Вынося справедливый вердикт.

А когда тонзиллитный Бернанд
Был лишён хирургически гланд,
То не ел много дней,
Кроме личных слюней,
Съев потом годовой провиант.

В женский день соблазнитель Богдан
Залезал голышом в чемодан
И под дЕвичий "Ах!"
Он с цветами в руках
Появлялся негадан-неждан.

Мальчик с именем Бонавентура,
Как сторонник идей Эпикура,
Никогда не страдал,
Целый день хохотал
И считал, что политика- дура.

Египтолог-фанат Бонифаций -
Виртуоз древних мумификаций,
Проводя мастер-класс,
Свой же мозг через глаз
Удалил, вызвав бурю оваций.

Пригрозили прорабу Булату,
Что упрячут его в спецпалату;
Так как тот паразит
Ел чужой керамзит,
Мстя за крайне плохую зарплату.

На морозе солдат Бронислав
В карауле уснул, всех послав.
И в такой ветродуй
Отморозил свой нос,
И сидит теперь, учит устав.

Мотоцикл был мечтою Вакулы;
И быстрее, чем резвые мулы
Он на нём колесил,
Только шлем - не купил...
И в соплях перемазаны скулы.

Деревенский поэт Валерьян,
С головою забравшись в бурьян,
Чистым матом вещал,
Чем немного смущал
Даже опытных в этом крестьян.

Не боялся малыш Валентин,
Что в лесу заблудился один;
Но противно мальцу:
Прилепились к лицу
Много тонких лесных паутин.

Изнутри пионера Валерия
Поселилась такая бактерия:
Стал он красен лицом...
И обратным концом.
Вот тебе и салют, пионерия!

Государственный деятель Вальтер
Дослужился до званья штатгальтер.
Впрочем, это ему,
Находясь одному,
Примерять не мешало бюстгальтер.

Принудительно кормят Василия,
Оттого что он против насилия.
Чтоб разжать ему рот
И воткнуть бутерброд,
Нужно очень большое усилие.

Был отчаянно храбр ВиктОр!
Утверждал, малодушие - вздор!
И все дамы ему
Говорят одному:
Ах, возьмите меня, командор!

Будут помнить папашу Вилена
Дети все до седьмого колена:
Сократил тот чудак
В.И.Ленина так...
Значит, нет ни забвенья, ни тлена!

А теперь расскажу я о Вилли:
Что когда его в детстве лупили,
Он - бочком да бочком,
И - в гараж босичком,
Делать дырочки в автомобиле.

Посмотрели бы вы на Виталия:
У него - как у девушки - талия;
И, не в этом хоть суть,-
Как у девушки - грудь!
И.. боюсь углубляться в детали я...

Девки звали Владимира - Вовой;
Интерес к ним имея здоровый
Он ко всем приставал-
За порточки  хватал,
И за это платил им целковый.

Отчего это наш дядя Влас,
В возбуждении так пучеглаз?
Когда молод он был,-
Водолазом служил,
И стремительно всплыл один раз.

А родной его брат - дядя Власий
Был намного того лупоглазей!
Это всё оттого,-
От запоров его
Не бывает таблеток и мазей.

В тёмном лесе живёт Габриэль;
И посеяв там лён-конопель,
Пригласил воробьёв
Из далёких краёв
И "торчат" уже пару недель.

На продажу отец Гавриил
Два ведра молока надоил,
Но он выпил ведро,
Чтоб не сохло нутро,
А другое - случайно пролил.

Добрый батюшка Галактион
Уходил ночевать на балкон,
Потому что со сна,
Посылая всех на,
Постоянно смущается он.

Полоумный  кухмейстер Геннадий,
Приготовив тарелку оладий,
Со словами "Оп-ля!"
Их кидал в короля
И хихикал от этих занятий.

В женский день от фенОмена Глеба
Стали требовать зрелищ и хлеба.
Он, краснея, достал
И чуть-чуть показал;
И все тихо стонали: "О, небо!"

В голове филосОфа Гордея
Зародилась однажды идея...
Через лет, эдак, пять -
Зародилась опять;
Так и жил, год от года умнея.

На особой диете Григорий -
Наловив на реке инфузорий,
Ел по семь - восемь штук,
Чтобы как-нибудь вдруг
Не превысить лимиты калорий.

Одинокого скромника Гурия
Домогалась какая-то фурия:
Распускала сисЯ,
Своим бюстом тряся,
Говоря: "Хороша ли в натуре я?"

Ходит хмурым отец Даниил:
Не заметил оставленных вил...
Говорил тихо: "Мммать!.." -
Не заметил опять...
Говорил... забывал... говорил.

После школы малыш Диомид 
Был нещадно мамашею бит:
На мамашин вопрос
Он ответил всерьёз,
Что на физике тёр эбонит.

Одному старикашке Донату
Напихали под курточку вату,
Для бритья дали крем,
И продали в гарем
На потеху всему султанату.

Телеграмма пришла от Евлампия:
- Лишь кувалдой ударил по лампе я,
Джин как выскочил вдруг!
Огляделся вокруг...
И теперь моя родина - Замбия.

Электричеством бьёт Евдокима -
Машет ручками неутомимо...
Все смеялись до слёз,
Не поверив всерьёз,
Восхищаясь игрой пантомима.

В революцию верил Евграф,
Невзирая на то, что был граф...
Злую шутку сыграв
С ним, лишили всех прав;
И теперь он - простой домуправ.

На себя самого у Евстафия
В голове родилась эпитафия...
Он от текста рыдал,
Захандрил, исхудал...
И... прервалась его биография.

Мысли тягостные у Евстахия:
- На какой-то женат росомахе я!
То укусит за грудь,
За ещё что-нибудь...
К чёрту всё! Убегаю в монахи я!

-Так зачем же, отец Евстигней
С чешуёю глотал окуней!?
-Чешуя, чешуя!
Не сечёшь ни**я!
Может, мне с чешуёй щекотнЕй!

Деревенский ветврач Елисей
Самогоном поил поросей:
Посмотреть, ну а вдруг
Гусь свинье станет друг,
Если также поить и гусей!

Из пожарных попёрли Жерара,
Так так после тушенья пожара,
Верность предкам храня
В поддержаньи огня,
В пепелище плеснул скипидара.

А учёный ботаник Захария,
Собирая траву для гербария,
Был укушен змеёй
И кричал: "Ой-ё-ёй!
Прям за эти... за аксессуария!"

Так увлёкся леченьем Зиновий,
Что навоз раздобыл он слоновий...
Эту липкую грязь
Кушал ложкой, давясь...
Но хреновей ему и хреновей...

Как-то раз старику Иакинфу
Анонимы подбросили инфу:
Мол, на тех берегах
Можно невпопыхах
Отловить крутобокую нимфу.

Дорожил рыболов Ибрагим
Инструментом своим дорогим.
Жил в реке крупный язь,
Никого не боясь;
И рыбак не купался нагим.

Два несчастья сразили Ивана:
Боль в душе и телесная рана;
Шёл с порезами рук,
Пахло водкой вокруг,
Но не нёс ни бутыль, ни стакана.

Не любил умываться Игнатий,
Становясь всё грязней и лохматей;
И из грязных ушей
Выковыривал вшей,
А ночами - клопов из кроватей.

Не любил чистоплотный Игнатий
Поцелуев и рукопожатий;
Мылся сто раз на дню,
Раззоряя родню
На шампунях ,  для этих занятий.

Кроме них, был и третий Игнантий:
Не любя никаких дипломатий,
А любя групповух,
Заставлял первых двух
Мыться с ним без штанов и без платий.

Все уснули: отец Измаил
Прихожан коньяком напоил...
И обчистил их всех,
Говоря: "Пьянство - грех!
Ибо, каждый из вас согрешил!"

Мама с ложечки крошку Имила
Всё гороховой кашей кормила;
Он с хлопком подлетал
И, конечно, не знал,
Почему маме весело было.

Средь боксёров ботаник Ипат
Говорил как-то всё невпопад..
И от этого вот,
(Что за странный народ!)
Возвратился угрюм и щербат.

После пьянки отец Ипполит
Прихожанам обычно велит
Произнесть "вашу мать",
Отправляясь в кровать;
И тогда голова не болит.

Безалаберный сварщик Исай
Нахватался по глупости "зай";
От расстройства запил -
Тут же "белку" словил,
Очевидно, хватив через край.

Исаак, а короче - Исак,
Никогда не вступающий в брак,
Тратил время не зря
Средь девчат, говоря:
- Всех люблю вас, девчата, и так...

Всем известно в селе, что ИсИдор
Делал осенью яблочный сидр,
Но не гнал самогон,
Уважая закон...
Разве только - один-другой литр.

Одного водолаза Карена
Под водой укусила мурена;
И за это Карен
Покусал всех мурен...
И жену... чтоб не шлялась - гангрена!

"Причиндалов" лишён Капитон:
Откусил их игуанадон... 
Вставил вместо родных
Два протеза стальных -
Издалёка слыхать: "дон-дон-дон"!

Для развития тётя Кирилла
Племяшу суперклей подарила;
Подмигнула мальцу,
И сейчас же к крыльцу
Побежал он - намазать перила!

Выпив рюмку, помещик Кирьян
Одевался в парчу и сафьян;
И, подняв кулаки,
Он кричал: "Дураки!.." -
И шёл кушать затем - грубиян.

В Таиланде купил Кристиан
Самый гадостный плод - дуриан...
Весь насквозь провонял
И со злости бросал
Дуриан в мировой океан.

Если шибко слюнявый Корней
Шёл опять на свидание к ней -
Набивал - идиот -
Промокашками рот,
Чтобы было поменьше слюней.

Всё мечтал олигарх Ксенофонт,
Изучая с тоской горизонт:
Заработав бабло,   
Перееду в село
И начну улучшать генофонд.

Старичок добродушный Кузьма
Брал коровьего жменю дерьма...
Налепив целый куль
Голосистых свистуль,
Ребятишкам носил задарма.

Встав на стул, собирается Лавр
Бечеву привязать на двутавр,
Ведь похоже, внучок -
Музыкант и торчок -
Никогда не положит литавр.

Нету рук у прораба Леонтия;
Но сказал: "Съел собаку в ремонте я;
Коль цемент сыроват -
Будешь сам виноват..."
И Пилата цитировал (Понтия).

У другого прораба – Луки
Ни одной не осталось ноги;
Был прекрасен в словах,
И кричал: "Вира, нах!"
И шаги его были легки.

Городской голова Любомир,
Надевая парадный мундир,
В отраженье смотрел
И, сказав: "Ай, пострел!",
Ехал с дамами кушать зефир.

Ах, как сильно был рад Мануэль,
Что купил с перфоратором дрель!
Даже ночью вставал:
Пару раз нажимал
И счастливый ложился в постель.

Шёл в пивную за папою Марек -
Любознательный кроха-очкарик;
Там, забравшись под стол,
Всякий новый глагол
Заносил аккуратно в словарик.

"Упс! - подумал за ужином Мариус -
Не в то горло попал-таки хариус..."
И на третьем уж дню,
Пригласив всю родню,
Огласил завещанье нотариус.

Разобиделся сильно Марсель:
Он гороховый кушал кисель,
И  теперь все подряд
Ему так говорят:
- Знаешь, дядя, иди-ка отсель!

В гороскопе животных Милан
Прочитал, что его личный клан -
Ни орлы и ни львы,
Ни акулы, увы,
А какой-то дурацкий баклан!

Улыбался смущённо Модест,
Проходя на беременность тест...
Он не помнит, с кем пил,
А наутро твердил:
"Бог не выдаст, свинья, мол, не съест."

Свою тёщу отправил Мстислав,
На прощанье рукой помахав,
Аж до края земли
- Ай-люлИ!, ай-люлИ! -
Совершить по реке горной сплав.

Говорят о хористе Натане:
Так сотрудниц упаривал в бане,
Что по десять певиц
Через десять границ
Преспокойно возил в чемодане.

Приключилась беда с Никанором:
Спал он, выпимши, раз под забором,
И, катая в пыли
Трудовые рубли,
Муравьи растащили по норам.

Спросит горничная Никодима:
- Не желает ли барин интима?
Заложив пальцы рук
За подтяжки от брюк,
Отвечает степенно: "Вестимо".

И хитёр же был дедушка Никон!
Потому что в сарае заныкан
Сахарок, кипяток
И старушек  пятОк,
Хоть "смычок" уж давно запиликан.

Жил малыш наблюдательный Олаф,
Видя спариванье богомолов,
А точнее - финал,
Поразмыслив, сказал:
- Хрен женюсь из-за этих приколов!

Для спортивной закалки Олег
Голышом как-то прыгает в снег!..
Да в снегу и сидит
И улыбку хранит...
И, видать, сохранит уж навек.

Закричала супруга: "Олесь!
Я устала! Достаточно! Слезь!.."
Спрыгнув с ветки, помог
Яблок сунуть в мешок...
Ну, а вы что подумали здесь?

А его преподобие Павел
Мужичков после службы оставил
И на старости лет
Танцевал им балет,
Что уж было совсем против правил.

А пацан малолетний Панфил -
Как наловит порой дрозофИл,
Так сейчас же - и в рот!
Но кривился народ
И сторонкой пройти норовил.

Оттого стал седым Патрикей,
Что в берлогу кричал: "Э-ге-гей!"
А медведь сзади был
И над ухом провыл:
- Слышь, придурок, заглохни! Окей?!

Знают все: если старый Пахом
Среди ночи кричит петухом,
Значит - в карты опять
Стал он с бабкой играть
И остался опять лопухом.

На балу приставали к Петру:
- Предложите же дамам игру!..
Этой стал предлагать
Стюардессу сыграть,
Той - служанку, а той - медсестру...

В туалете экс-боцман Платон,
Взяв парадно-торжественный тон,
А рукой взяв "штурвал",
По привычке кричал:
- Все - наверх! Открываю кингстон!

За интимность жена Рафаила
Ему цену такую ломила,
Что уже через год
Без особых хлопот
И машину, и дачу купила.

Ходит слух о косом Рафаэле:
Затирал штукатуркою щели
И затёр - ротозей -
У супруги своей!..
И потом горько плакал в постели

А другой штукатурщик - Ренат -
В темноте мазал гипс наугад...
И замазал так вот
У жены своей рот...
Но, насколько известно, был рад.

Ну, а третьим в бригаде был Рем;
Тот вообще всё замазывал всем!
И его наш прораб,
Хоть и духом не слаб,
На порог не пускает совсем.

Был не молод, не стар наш Рифат,
Был не беден, но и не богат,
Не хорош и не плох,
Не умён и не лох...
Вот и всё. Уж прости меня, брат.

Медработник любезный Рубен
Кровь возьмёт у вас прямо из вен.
Коли нет суеверий,
То возьмёт из артерий,
Не запачкав одежды и стен.

На картине художника Рюрика
Не найдёте ни охры, ни сурика;
Добавляет в глазурь:
Сажу, кобальт, лазурь,
Потому что рисует он жмурика.

Ночь которую видит Самсон
Для себя оскорбительный сон:
Будто бы тараканы,
Наполняя стаканы,
Подзывают его: "Эй, гарсон!"

Жил певец голосистый - Самсон,
Как широк его диапазон!
Только вот же беда:
Он не мог никогда
Сам с собою попасть в унисон.

Черномора споил Севастьян,
Посетив как-то остров Буян,
Ввёл царевну во грех,
ПрОдал белку на мех
А орехи - бросал в окиян

А буфетчик добряк Северин
Был любимцем у всех балерин:
Наливал по глоточку
И по хлеба кусочку
Раздавал им один на один.

- Не могу, - говорил Селестин,
- Я покинуть родных палестин!
(Не давал прокурор
Вывозить за бугор:
Драгоценностей, денег, картин...)

А научная мысль Серафима
Дерзновенна и неутомима:
Кур скрестил и слонов;
Яйца их - будь здоров!
Это перьев и мяса помимо!

Неспроста дали имечко Силе -
Про него ведь легенды ходили:
Был таким бугаём,
Что рожали... втроём!
Но в конце-концов всё же - родили.

Каждый знает в театре Сильвестра,
Так сказать, трубача без оркестра.
Пусть не брит он и груб,
Но средь фановых труб
Он - воистину бог и маэстро!

Брови хмурятся у Соломона:
Он не может понять гегемона...
Почему каждый день
Этим людям не лень
В его лавке устраивать шмона!?

Не любил прекословий Спартак.
Малый был - далеко не дурак,
И разделывал всех
Мужиков под орех,
Ну, а дамы - согласны и так.

На свиданье эстет Спиридон
Пил не водку, а одеколон.
- Дамы всех возрастов
Любят запах цветов, -
Справедливо подумывал он.

Револьвером играет Степан:
То покрутит рукой барабан,
То приставит к виску,
Разгоняя тоску,
И вздыхает: "Рулетка - обман".

Был хозяйственным очень Тамаз.
Так любил, чтоб во всём был запас,
Что имел - ну и ну! -
Запасную жену!
К ней в неделю ходил пару раз.

У окошка стоял Теодор
И на видео снял из-за штор,
Как напротив девица
Своим бюстом гордится...
И потом жал и жал на повтор.
 
Жил крестьянин один Теофил
Свои руки так ловко набил,
Что, допустим, в покос
Обходился без кос,
А кидая навоз - и без вил.

Бродят мысли под шапкой Терентия:
От чего это в индифференте я?
Не тому ли виной
День вчерашний хмельной...
И пьянел как-то по экспоненте я...

Вот за ужином дедушка Тит   
С удивлением чем-то хрустит...
И рука старичка
Ловит ухо внучка:
Щас мальцу непременно влетит!

Был на овощебазе наш Тихон
Незаметен, невидан, неслыхан,
Потому что тайком
Был одним шутником
Крепко между мешками запихан.

Если Томас представится "Том",
Значит - будет сейчас он скотом:
Станет к вам приставать
И руками хватать,
А возможно, что даже и ртом.

Все девчонки боялись Трофимки:
Ходит в шапке своей – невидимке
В их дома босиком.
Сделав фото тайком,
В интернете выкладывал снимки.

Все пытают глухого Ульяна:
- Для чего же тебе фортепьяно?!
Только тот старый дед
Не даёт им ответ
По причине того же изъяна.

Говорили о хитром Умаре,
Что, за стойкой работая в баре,
Сам ни капли не пил,
Но прохожих – поил
И всегда оставался в наваре.

Часто с дамой знакомясь, Чингиз
Уточнял: она миссис иль мисс;
И хоть это давно
Для него всё равно,
Всё ж имел он подобный каприз.