Умершее село

В вольготной глуши невесёлые вести:
ветшают постройки и истинный быт,
ко ставням прибиты лучи-перекрестья,
а замок церковный приходом забыт.

Домишки склонились под снегом бывалым,
изведали плесень, ожоги и сыпь,
размякли под снегом апрельским и талым,
под ливнями, грозами, смолами с лип.

И даже гигант пребольшой, золотистый
без краски погас, превратясь в чешую.
Его засыпают осенние листья.
Он выглядит так, словно выжил в бою.

Рассохлись ступени дубовых порогов,
слегка накренилось большое крыльцо,
уже покосились две рамы, два ока,
давно покоробилось дома лицо.

Трава возле входа, как козья бородка,
в серебряном инее, снежной пыльце,
как акт седины, что узорно так соткан,
как будто парик на больном беглеце.

Бревенчатый сруб, как стареющий инок,
стоит на отшибе простого села,
как будто бы храм средь пейзажных картинок,
в каких нет жильцов, суеты или зла.

По пустошам бродят беспечные звери,
взирая на короб, ряды коробов,
на заросли, тишь, полурайские меры,
что люди сменили на ад городов...