Царевна-несмеяна

Жила-была Царевна-Несмеяна
В палатах царских, в роскоши сплошной.
Отец её ходил смурной и пьяный –
Не мог смотреть на дочку не бухой.

Она не улыбалась, не смеялась,
Не радовалась платьям и колье,
И даже от вина не расслаблялась,
Была мрачнее всех в своей семье.

Её маманя, ох и хохотушка,
Ей палец покажи – она заржёт,
А брат – там вовсе съехала кукушка –
Он то смеётся, то псалмы поёт.

Царь тоже был непьющим и весёлым,
Пока такая дочь не родилась,
А нынче начинает день рассолом,
Такая вот у папы ипостась.

И как-то раз, с изрядного похмелья
Великий князь, и прочая, с утра
Издал указ: «Для дочери веселья
Повелеваю – всякая мура

Разрешена. Артисты, скоморохи,
Бисексуалы, клоуны, шуты –
Все во дворец! Давайте – ахи, охи,
Частушки, шутки, конкурс красоты,

Намазыванье грязью, гуталином,
Глотание лягушек, червяков,
И всё, что вам положено по чину,
Но, чтоб смешно! А я без дураков

Тому, кто рассмешит мою царевну,
Её с приданным обещаю, вот!
Отдам и всё. Отдам, как турки Плевну.
Сыграем свадьбу. А не то – в расход.»

Заморские края и королевства
Прислали принцев, сэров и графьёв.
Разинув рот на знатную невесту,
Примчался даже вождь – Степной Койот.

Приехал цирк из города Парижу,
Из Тель-Авива – Мишка-одессит,
Конунг пришёл с Норвегии на лыжах,
Хоть на дворе вовсю июль кипит.

В цилиндре лорд припёрся из Лондона,
Шотландец в юбке клетчатой примчал,
В драккаре викинг – злой и беспардонный
Приплыл. А кто его тут ждал?

Из Таиланда, вовсе, вроде, баба,
У них ведь так – поди там, разбери!
Она пришла в штанах из баобаба,
Чтоб не понять – чего там есть внутри.

Из Индии на поезде-экспрессе –
 «Восточном», вроде, тамошний раджа
Привёз слона четыре тонны весом
И восемь тонн для зверя фуража.

С него полтонны в сутки удобрений,
Его бы в огороды, на поля!
Ан нет. Слон нужен лишь для представлений –
Он вальс танцует, румбу. Вуаля!

Приплыл в гондоле дож венецианский,
Эмир – тот прискакал на ишаке.
Поляк приехал – вид, конечно, панский,
Хотя, местами, штопка в пинжаке.

Вот – мандарин – барон из Поднебесной,
А цитрус тама – это значит - знать.
Французик – гей, гламурный и прелестный,
Он хочет кем царёвой дочке стать?

Братишкою, а может быть, сестрёнкой?
Или расчёт на «шведскую» семью
С какой-то экстремальной извращёнкой?
Короче, «ни в дугу и ни в тую».

Народу привалила просто куча
Из разных стран, республик и краёв.
Посмотришь, блин, один другого круче,
И все хотят попасть в разряд мужьёв.

А может быть – мужей? Им всем – неважно,
Царевну, главно дело, ухватить!
Достигнуть цели тут стремится кажный,
И кто кому посмеет запретить?

Средь местных тоже все зашевелились,
Кому ж не хотца царским зятем стать?
Царевичи соседние напились
И стали буги-вуги танцевать.

Царевна не смеётся, но танцоры
Для смеха разом скинули портки.
Эффекта – ноль! Но сколько разговоров
Пойдёт теперь! Они ль не дураки?

Какой-то граф, не наш, а иностранный
Читал стихи смешные на фарси.
Никто не понял. Что до Несмеяны,
Она в слезах промолвила: «Мерси».

Эстонец всех смешил скороговоркой.
Одной. Короткой. Так, минут на пять.
Двенадцать слов. Про горку и про порку,
И про ремень, которым била мать.

Глотал рапиры фокусник из Ниццы,
Испанец кукарекал петухом,
А итальянец – тот готовил пиццу,
Смешав муку с навозом и песком.
 
Хот-доги быстро жрал американец,
По два, по три запихивая в рот.
Скакал макакой чёрный африканец,
И пил бензин какой-то идиот.

Напрасно всё. Царевна хоть бы как-то
Развеселилась. В общем, таки – нет.
Другой сказал бы – «Это уж занадто»,
Но царь решил продолжить «педсовет».

И запустили местную шарагу –
Купцы, ткачи, крестьяне, батраки…
Для настроенья выставили брагу,
Вот тут-то оторвались мужики!

Пастух сыграл на дудке фугу Баха,
Жестянщик грыз зубами профнастил,
Портной, надев дырявую рубаху,
Читал стишок, как он штаны пропил.

Пел про зрачки частушки офтальмолог,
Про глаукому, бельма и «тэ дэ»,
Про НэЛэО читал эссе уфолог,
Сантехник танго танцевал с биде.

Летела сажа с рожи трубочиста,
Когда, как чёрт, он прыгал на метле.
Шутил о свалке мусорщик речистый,
И на скаку стоял жокей в седле.

Ну, в общем, так. Людишки изгалялись,
И лезли, прям, из кожи вон. И шо?
Вокруг, конечно, многие смеялись,
Но не царевна. Да. Нехорошо.

Концерты эти длились дней пятнадцать.
Закончилася брага у царя.
А дочка и не думает смеяться.
Ни в лоб, ни по лбу, проще говоря.

А в тех краях батрачил мужичонка
С фамилией по папе Ковалёк.
Как раз он заработал три деньжонки,
И отдохнуть за три сезона мог.

Решил в столицу мужичок податься –
На башни, на трамваи посмотреть,
По площадям мощёным прогуляться
И в кабаке шикарном посидеть.

Он шёл дорогой – тут навстречу мышка:
«Деньжонку дай, братан, на опохмел.
Ну дай, не жмись, а то мне будет крышка!
Я пригожусь!» Мужик приофигел,

Но кинул мышке третью часть зарплаты
И в лес вошёл, и ну – ворон считать.
Споткнулся и упал, покрыл всё матом,
На пузо лёг – такая благодать!

Лежит в траве, глядит, ползёт жучара
С такого же, как мышка, похмела:
«Дай денег, брат – а то горит пожаром
Нутро моё. Хреновые дела.

Я пригожусь». Мужчина отслюнявил
Такую ж треть, как мышке - и жуку.
Тот в благодарность что-то шепелявил,
Но это было пофиг мужику.

Он дальше шёл. Тут – водная преграда,
Ну хорошо, что плавать хоть умел.
Плывёт, а сом усатый плещет рядом
И денег просит для таких же дел,

Как двое тех, которые две трети
От всех финансов дядьки Ковалька
Уже пропили, может быть, в гаштете.
Отдать сому остатки кошелька?

Или не дать? В натуре, сколько можно
Бесстыдно обирать рабочий класс?
Тут пашешь, пашешь. Жить-то вон как сложно!
А жук вот взял, да и развёл на раз!

Иль эта мышь – не тётка, не подруга,
По сути, незнакомая ничуть…
А сом, ваще, нашёл, гляди-ка, друга!
Все - денег дай! Хотя б не утонуть!

А рыба-сом усами шевелила:
«Дай денежку, не то я утоплюсь!
Мне без бутылки плыть уж нету силы.
Гони монету, дядя, пригожусь.»

Отдал батрак последнюю деньжонку,
На берег вышел и продолжил путь.
Пришёл во град, поправил одежонку
И ко дворцу поплёлся как-нибудь.

Пришёл, а там перед вратами – лужа,
Врата открыты, девушка в окне…
Тут Ковальку чего-то стало хуже,
И он упал, забывшись в крепком сне.

Лежит в грязи. Народ вокруг хохочет –
Ведь как простым людям не хохотать,
Когда у тела рыба-сом хлопочет
И мух хвостом пытается гонять.

Снимает мышь с упавшего рубашку,
И сапоги усами чистит жук.
Все ублажают, даже промокашкой
Промакивают. Полный спектр услуг.

Такого, блин, не вынесла царевна,
Пошла на всю округу хохотать.
У женихов заморских – вид плачевный –
Никто не смог царёвым зятем стать.

Очнулся царь от пьяной полудрёмы,
Икнул, зевнул и грозно вопросил:
«Коль дочка вышла из печальной комы,
То, кто её, скажите, рассмешил?»

Один в ответ кричит, что он тот комик,
Другой себе успех рисует сей,
А третий, сам хотя по жизни гомик,
Туда же лезет, в зяти, пусть и гей.

Не может царь понять – так правда где же?
Кому отдать царевну и бабло?
Как в фильме: «Паки вельми и понеже…»
А просто «Паки, паки» - западло!

Вопрос решился, тему подсветила
Сама царевна, гуглить не пришлось…
Ну, Ковальку, конечно, подфартило
И погулять на свадьбе довелось.

Мораль – на опохмел вы не жалейте,
Давайте денег, даже, если жаль!
Кому труба – тому стакан налейте,
И у него пройдёт тоска-печаль.

На этом всё. Закончилася сказка.
Ушли герои, занавес упал.
А у похмелья есть теперь отмазка -
Помог пьянчужкам - и счастливым стал.