Завтрак 2

*Это отредактированная версия стиха 1997 г. http://stihi.ru/2009/06/29/3351
-------------

"Самые страшные гетто будут созданы для сёрфингистов" А. Дугин

Мы обвенчались в молоке,
зачаты в чреве льда и солнца.
с кольцом и вечностью в руке
опустошали кружек донца,
танцуя с Николасом Кейджем —
само собой, под 4'33".

Хотя McDonald’s рядом был,
мы не чурались плохих фильмов.
А если кто и пригубил
милкшейка топинг карамельный,
то гребешок метавселенной
волной пока не окатил
от мочек уха до коленей.
Ни Coca-Cola, ни олени,
ни Цукерберг, ни MTV...
Сожрать тупого захотели?
А вот и выкусите, пни.
We have натюрлих в Заполярье,
and персональный кремлебот,
дискредитированный Галей,
точнее Гельевичем А.Д.

И пусть фигачит вездеход
в трансантлантические дали,
мы знаем, что его назвали
Титаником не зря!
В народ
по транссибирской магистрали
(Земля кочевников не в счёт),
Сквозь снег у нас кто что несёт! —
и каждый — в чём-то заполярник.
Пурга зачётная. Так вот,
ни Пон Чжун Хо, ни Хлоя Чжао
не закадрят наш огород,
коровок, пчёл...
Мы ускакали
парсеков на 7.40 вперёд.

Привет молочницам весенним,
передникам и пятнам жирным,
торговцам и губам имбирным,
алкающим из солнца пенни!
Выщелкивающим медь бульваров,
и роскошь голубиных перьев,
от бус до ветра — вёсен дара
блуждали мы в горящем чреве,
читая в маркетах Гуссерля
погрязшим в шоппинге варвар-
ам!

Колени в дебрях раздирая,
в ребре признав молочность кости,
незрелость губ в лохани злости, —
румянцем нервным заливаюсь
и лирой глажу чертенят,
от атлантической щекотки
они согнулись в коликах!
Пляши, молочница родная,
с тобой зазнайкой кружит Кант,
на поворотах задыхаясь,
Гельич А. Д.!, don't worry,
Поэты — мы — на страже дури
Forever And Ever.
Ещё Маршак
анализировал так фразу:
"Поэзия глупа".
Есть маза
продолжить:
"Философия заразна".

О, дай глоток! Налей мне свежесть!
От танцев — уцелел пуант.
А в щебете — я слышу скрежет,
постыл мне похоти дискант.
Сознайся, мой хромой философ,
вцепившийся в чужую грудь,
ты любишь молоко и косы...
В хмелю весны, скажи, где путь?
Где вехи в синем майском вихре?
Инициалы на платке
у сломанного горла стихли
обнявшись в сливочном пике.

Так под лечебный эмбиент
Проснёмся в мифе о пещере,
оставив в призрачной России
масонов и иную хтонь,
обувку марки тимберленд,
и бутерброд-ориентир
для хейтбордистов с Тель-Авива.
Тень мысли — гадкий короед! —
пробурит мозг, шипя горелым:
— Вдруг мы отрезаны от мира,
как масло, выпавшее в снег?...
Но тут же вспомнишь п. Кирилла,
и скажешь: "Слава Богу, нет!"