Самая-самая. Дивы М. Ю. Лермонтова. 1831

Дива. Сверхувлекающей!
    Вы мне однажды тихо говорили,
Что не привыкли в свете шумном, веселясь безмерно, жить.
Не спорю с Вами, изумительной, но ведь признайтесь, а не Вы ли
Себя заставили, ничуть не утруждаясь, пламенно любить?
  Всё, что другие обретали лишь кокетством, 
Вы, грациозная,  - возвышенной душой!
Пусть у других были  слова до невозможности пустые,
Но лишь у Вас - сверхувлекающие - лишь у Вас одной!
// М.Ю. Лермонтов. Уваровой (Вы мне однажды говорили...)
Вы мне однажды говорили,
Что не привыкли в свете жить:
Не спорю в этом;— но не вы ли
Себя заставили любить?
Всё, что привычкою другие
Приобретают — вы душой;
И что у них слова пустые,
То не обман у вас одной!
1831 //

Дива. Озорной!
   Волшебнейшая, не робей, Ты ведь такая озорная,
Побудь со мной хоть миг наедине.
Стыд свой, сейчас ненужный, отгоняя,
Смелее подойди – дай руку изумительную мне!
    К губам Твоим чарующим, волшебным, не шутя,
Прильну, спросив лишь разрешенье чувства у Тебя,
Чтоб Ты со мной согрелась и в тиши  промолвила 
Слова мне о любви Твоей – любя!
    Клянусь, что даже звёздам самым ярким не скажу
О нашей чудной страсти,  я Тобою дорожу!
Скорей согрейся мною, я теплом приворожу,
Тебя, обворожительную, в счастье приглашу!
    О! Как же чувственны, пленяюще-прекрасны
Объятья жаркие, желанные Твои,
Как губы Твои восхитительные сладострастны
Перед мгновением чарующей любви,
Как дивна Твоя маленькая, изумительная ножка
И круглый, гибкий, увлекающий в волшебнейшее чувство  стан!
И под Твоей сорочкой лишь совсем немножко
Ты прячешь  изумительнейший талисман!
   Я полон сладким, необыкновенным ожиданьем,
Тобою - всей - я взор питаю свой;
И Ты сама, горя неведомым  желаньем,
Влечёшь меня в объятия своей рукой.
// М.Ю. Лермонтов. Счастливый миг
Не робей, краса младая,
Хоть со мной наедине;
Стыд ненужный отгоняя,
Подойди - дай руку мне.
... Но к устам твоим, девица,
Я прильну - согреюсь я.
... Я клянусь, не расскажу
О взаимной страсти нашей;
Так скорее ж... я дрожу.
... О! как полны, как прекрасны
Груди жаркие твои,
Как румяны, сладострастны
Пред мгновением любви;
Вот и маленькая ножка,
Вот и круглый гибкий стан,
Под сорочкой лишь немножко
Прячешь ты свой талисман;
... Полон сладким ожиданьем,
Я лишь взор питаю свой;
Ты сама, горя желаньем,
Призовешь меня рукой;
1831 //

Дива. Дочь звёзд?
    Когда я о любви ей изумительной пою,
Я чувствую: она была моей очаровательной мечтою
И, словно фея, в чарах восхищенья моего тонула,
Но, словно метеор в вечерней мгле,
Она очам моим - своими дивными -  блеснула,
Исчезнув за горою в изумительном сияньи звёзд!
Быть может, она дочь их и вернуться перед посещением Земли им присягнула?
// М. Ю. Лермонтов. Стансы (Мгновенно пробежав умом...)
... И если о любви пою –
Она была моей мечтою.
... Как метеор в вечерней мгле,
Она очам моим блеснула
1831//

Дива. Тень совершенства!
  Возможно, кто-то станет Твоей тенью,
Но я Твою лишь тень люблю -
Тень восхищения, блаженства,
Совершенства, -
Влекущую к Тебе все мои чувства  тень Твою!
// М.Ю. Лермонтов. Силуэт.
...Он тень твоя, но я люблю,
Как тень блаженства, тень твою.
1831 //

Дива. Лик богини красоты!
   Твой лик - волшебный талисман души восторженной моей!
Я на груди его ношу с тех Твоих юных, изумительнейших дней.
Он пламенным талантом нарисован  был, замечен у меня Тобою
И был прикосновением любви  восторженной от взора Твоего волшебно освящён,
Словно богини красоты  рукою!
// М. Ю. Лермонтов.. (…волшебный талисман)
... волшебный талисман
Я на груди ношу с тоскою;
Хоть не твоей любовью дан,
Он освящён твоей рукою!
1831 //

Дива. Я подчинён Твоей любви!
   О, дивная, опять во сне я видел взор Твой милый,    
Я говорил с Тобой о тысяче приятных новостей.
Но Ты ведь родилась  не только для беседы милой,  
Но и для пламенных, возвышенных страстей!
   Отдав  мне чувства, Ты, конечно же, спросилась    
У чудной совести своей
И с трепетом, волнующим Тебя, воссоединилась 
С очарованием пленяющих  страстей!
  Ты знала: всеми лучшими, прекрасными годами    
Я жертвовал ради мгновений изумительных с Тобой!
К душе моей, так верной только счастью Твоему, прикована Ты вновь –
Собою всей, волшебно-нежной, как любовь!
// М.Ю. Лермонтов. Сентября 28
Опять, опять я видел взор твой милый,    
Я говорил с тобой.
... ты родилась    
Для пламенных страстей.
Отдав ему себя, ты не спросилась    
У совести своей.
...трепет потаённый    
В присутствии твоём;
... лучшими ль он жертвовал годами    
Мгновениям с тобой...
... Прикована ты вновь
К душе печальной, незнакомой счастью,    
Но нежной, как любовь.
28 сентября 1831 //

Дива. Очаровывающий свет!
   Вы – Солнца луч!
Вы - очаровывающий свет!
Вы небом созданы для света!
   Но не для Вас был создан мир из радужного цвета!
Для Вас был создан мир любви,
Поэт ждал в нём от Вас  ответа!
//М. Ю. Лермонтов. Сабуровой (Как? вы поэта огорчили...)
... Вы небом созданы для света,
Но не для вас был создан он!..
1831 // 
Строки посвящены Софье Ивановне Сабуровой. Осознание собственного одиночества стало причиной того, что чем моложе был Лермонтов, тем больше была в нём надежда встретить родственную душу.  14 лет, первая влюбленность. В 1828 году М.Ю. Лермонтов поступает в Московский университетский пансион. Уже тогда он писал стихи. Среди них и стихи, обращенные к сестре его соученика Михаила Сабурова - Софье. Софья Ивановна Сабурова (1816-1864) считалась в московском высшем свете одной из первых красавиц. Почти три года длилось это увлечение.  Любимая девушка Лермонтова Софья Сабурова (1816–1864) - одна из его муз, вдохновительница великих стихотворений.    Лермонтов влюбился в Софью летом 1827 в Кропотове, а в Москве посвятил ей новогодний мадригал («Сабуровой»), стихотворение «К***» («Глядися чаще в зеркала»), и, по мнению И. Андроникова, стихотворение  «К гению». Николай I – знаток женской красоты – заметил Софью на дворянском бале в Орле в сент. 1834. Спросив у губернатора А.В. Кочубея, как её зовут, «он вспомнил, что видел её в Москве в Благородном собрании».

Дива. Будь!
    Ты будешь ли моей защитой -
От одиночества в тиши далёкой, хоть мне и родной?
   О, будь! 
И вспомни нашу восхитительную младость,
Клянись же в том,
Что, когда пишешь мне, во всём -
Тебе и от Тебя б шла только  радость!
// М.Ю. Лермонтов. Романс к И... (Когда я унесу...)
... Ты будешь ли моей защитой...
.... О, будь!.. о! вспомни нашу младость,
... Клянися в том! чтоб вовсе радость...
1831//
 Строки посвящены Наталье Федоровнк Ивановой (1813-1875), в браке Обрескова (1813-1875) - возлюбленная М. Ю. Лермонтова, адресат его юношеских стихотворений («Н. Ф. И.», «Н. Ф. И…вой», «Романс к И…», «К Н. И.» и др.), дочь московского литератора и драматурга Ф. Ф. Иванова. По матери происходила от князя А. Д. Меншикова (сподвижника Петра Великого). Лермонтов познакомился с ней в конце 1830 г. в Москве, в 1831 г. летом бывал в имении её матери Никольском-Тимонине, расположенном в двадцати пяти километрах от Москвы на берегу Клязьмы. Он пережил мучительную и большую любовь к Н.Ф. Ивановой, посвятив ей около сорока своих стихотворений, составивших «ивановский цикл» его любовной лирики (1830-1832). //

Дива.  Всем, кто молод!
   Вы настолько вежливо всем отказывали,
Вы не хотели с кем не хочется Вам танцевать!
И целый вечер всё же танцевали, только с теми,
Кому уж далеко за двадцать пять!
   Но если б все, кто молод, в Вас ценить умели
Ваш дивный ум, любезность Ваших изумительнейших слов, –
Клянусь бессмертием всех существующих богинь, богов –
Тогда бы за беседами лишь с Вами -  залы б для мазурок опустели!
// М.Ю. Лермонтов.  Нарышкиной (Всем жалко вас...)
... Вы не хотели танцевать —
И целый вечер танцевали!
... Но если б все ценить умели
Ваш ум, любезность ваших слов, –
Клянусь бессмертием богов –
Тогда б мазурки опустели.
1831 //

Дива. Взгляд или слово?
   Мне бесконечно хочется пред Вами
Поклясться: Вас одну любить могу!
Но как сказать Вам это? Взором иль словами?
Поверьте взгляду: я ведь Вам не лгу!
А слово – слово для объятий с Вами берегу!
// М.Ю. Лермонтов.  Кропоткиной (Я оклеветан перед вами...)
Я оклеветан перед вами;
Как оправдаться я могу?
Ужели клятвами, словами?
Но как же! – я сегодня лгу!..
1831  //

Дива. Восторги Тобою!
   Ты так прекрасна и всё же предо мною   
Ты в кудри вплетаешь влеченья цветы!
Себя украшаешь вновь розою страстной –
Прелестной, чарующей, дивной, как Ты!
   Ты нежно пленяешь и чувства, и память,   
Чаруют волшебно ланиты Твои
И страстно влекут в мир желанных мечтаний!
Ты даришь восторги надежд и любви!
//М.Ю. Лермонтов. К Нэере.*
Скажи, для чего перед нами   
Ты в кудри вплетаешь цветы?
Себя ли украсишь ты розой   
Прелестной, минутной, как ты?
Зачем приводить нам на память,   
Что могут ланиты твои
Увянуть, что взор твой забудет   
Восторги надежд и любви?
1831 //
_______
* Нэера («юная») — в греческой мифологии так именуется возлюбленная Гелиоса, бога Солнца. В античной литературе этим именем поэты называли ту, которой посвящали свои любовные песни.

Дива. В час, когда ждёшь меня!
    Скажи, достоин снова, может быть,
Твоей пленяющей любви? Ты можешь лишь  судить!
     В те дни далёкие, когда любим я был чарующей Тобой,
Я мог доволен быть своей волшебною  судьбой!
Прощальный поцелуй в тиши цветов в саду Твоём однажды
Сорвал с влекущих в счастье нежных уст Твоих!
Но в одиночестве, где зной и где ветра степей сухих,
Здесь утоляет изумительнейшая капля поцелуя, увлекающая в чары Твои - в чары жажды.
   Хочу, чтоб нежная, любившая меня, забыть уже не сможет
Того, кто так восторженно любил Её, как я!
Пусть в час  пленительный, когда Ты будешь ждать меня, Тебя
Воспоминанье поцелуя всю пленительно встревожит!
// М. Ю. Лермонтов. К Н. И. (Я не достоин, может быть...)
Я не достоин, может быть,
Твоей любви: не мне судить;
… В те дни, когда, любим тобой,
Я мог доволен быть судьбой,
Прощальный поцелуй однажды
Я сорвал с нежных уст твоих;
Но в зной, среди степей сухих,
Не утоляет капля жажды.
… Но... женщина забыть не может
Того, кто так любил, как я;
И в час блаженнейший тебя
Воспоминание встревожит!
1831 //

Дива. Пред дивными очами!
   Пред всеми дивными очами никогда не забывал
Я взор Твоих очей! 
Люби, люби всегда одну! -
Вторил мне шторм морей.    
   И я твержу в тиши с Тобой:    
Люблю Тебя одну!
И шепчет сердце – чувств всех господин:   
Люби Её одну!
//М.Ю. Лермонтов.  К Л.- (У ног других не забывал...)
(Подражание Байрону.)
1. 2. 3.
У ног других не забывал    
Я взор твоих очей;
… И я твержу один, один:    
Люблю, люблю одну!
… И повторит волна морей:    
Люблю, люблю одну!
 ...Всё сердце будет мне шептать:   
Люблю, люблю одну!
1831 //

Дива. В расцвете Твоих лет!
   Ты дивно слушаешь меня и, кажется, внимаешь
Всему, что голос говорит столь интересно для Тебя – мой, не чужой.
Ты так доверчиво, смотря в глаза, согласно мне киваешь
Своей головкой умной, изумительнейше юной,  озорной!
   Когда я вижу лик Твой очаровывающе ясно,
Я чувствую: Тебе в Твои волшебные семнадцать лет
Всё очень привлекательно, чарующе прекрасно,
Всё – восхищающие  лица, мысли чудные, улыбки и вечерних звёзд свет!
   Тогда, предавшись увлекающим воспоминаньям,
Шепчу влюблённой по уши в Тебя  душе своей, дарящей Тебе свет:
О, как же счастлив я, что мог Твоим земным желаньям,
Тебе - отдать себя в расцвете Твоих лет!
//М.Ю. Лермонтов.  К кн. Л.Г-ой (Когда ты холодно внимаешь...)
Когда ты холодно внимаешь
Рассказам горести чужой
И недоверчиво качаешь
Своей головкой молодой...
… Когда я вижу, вижу ясно,
Что для тебя в семнадцать лет
Всё привлекательно, прекрасно,
Всё – даже люди, жизнь и свет, –
Тогда, измучен вспоминаньем,
Я говорю душе своей:
Счастлив, кто мог земным желаньям
Отдать себя во цвете дней!
1831  //

Дива. Сон о Тебе!
   О, если б встретил я в волшебнейшем раю
На третьем* небе образ изумительнейший Твой!
Он душу б полностью пленил мою
Твоей небесной, незабвенной, дивной красотой!
   Спокоен Твой лазурный, милый взор!  
О, как чарует нежное  вспоминание о нём!
Как дальний отзыв дальних, что свет Солнца дарят, гор,    
Твой голос очаровывающий - нравится во всём!
   И Твой желанный, пламенный  привет,
И Твой почти что не обидчивый укор  -
Всё полно красотою, дышит волшебством, 
Всё так чарует с давних юношеских пор!
   Не для Земли Ты, восхищающая,  создана,    
И я могу ль Тебя – всю, неземную – сказочно любить?
Другая женщина, небесно-грациозная,  должна    
Надежды юноши, влюблённого в прекрасное, манить.
Но Ты – вся - превосходней, чем она!  Тебя мне не забыть!
И только Ты мне бесконечно близкой, милой  можешь быть!
____
* Первый мир погиб в потопе, "первый мир" - это первое человеческое общество, населявшее когда-то нашу землю, и какие-то высшие силы, "небеса", управляющие этим обществом.
   Нынешние, вторые "небеса" и "земля" тоже приходят к своему концу - они истребятся символическим очищающим огнем, они просто перестанут существовать.
   В третьих "небесах" и "земле" будут властвовать правда, добро и мир, третье небо - это те же «новое небо и новая земля, на которых обитает правда» - они наступят после упразднения нынешнего несправедливого мироустройства, и будут справедливо управлять всеми делами человечества для его же блага и вечного счастья.
// М.Ю. Лермонтов.  К деве небесной.
Когда бы встретил я в раю    
На третьем небе образ твой,
Он душу бы пленил мою    
Своей небесной красотой;
...Спокоен твой лазурный взор,   
 Как вспоминание об нём;
Как дальный отзыв дальных гор,    
Твой голос нравится во всём;
И твой привет и твой укор,    
Всё полно, дышит божеством. 
Не для земли ты создана,    
И я могу ль тебя любить?
Другая женщина должна    
Надежды юноши манить;
Ты превосходней, чем она   
Но так мила не можешь быть!
1831 //

Дива. Ты так любезна и умна!
   Ты слишком для своих столь юных лет мила,
И очень уж любезна и умна, чтоб сразу объясниться и любить!
Только любимому дать счастье Ты б желала и могла,
Но в том лишь случае, чтобы счастливой с милым - вечно быть!
//  М.Ю. Лермонтов. К *** (Ты слишком для невинности мила..)
   Ты слишком для невинности мила,
И слишком ты любезна, чтоб любить!
Полмиру дать ты счастие б могла,
Но счастливой самой...
1831 //

Дива. Чары прекрасного!
   О, не скрывай! Ты плакала о нём!
Поверь, причина ведь не в нём,
А лишь в несовпаденьи ваших чувств -
Он каждое мгновенье весь - приверженец глубин науки,
Ты – ценитель чар природы и искусств!
//  М.Ю. Лермонтов.  К *** (О, не скрывай!..)
О, не скрывай! ты плакала об нём...
1831 //

Дива. О, Твоё сердце!
   Лишь небо знает и ему лишь это можно знать,
Как нежно, пламенно Тебя, такую грациозную, люблю я,
Как беззаветно всё, что мог Тебе, волшебнейшей, отдать,
Тебе - любимой, дивной, изумительной - дарю я.
    О нет! Я и поныне так хочу прильнуть,
Почувствовать прекраснейшее для меня в Тебе, возвышенно святое:
Волшебные глаза и Твою изумительнейшую грудь,
Где сердце Твоё сердце бьётся, восхищающее слух мой, молодое!
// М.Ю. Лермонтов.  К *** (Всевышний произнес...)
Он знает, и ему лишь можно знать,
Как нежно, пламенно любил я,
Как безответно всё, что мог отдать,
Тебе на жертву приносил я.
... О нет! я б не решился проклянуть!
Всё для меня в тебе святое:
Волшебные глаза, и эта грудь,
Где бьётся сердце молодое.
1831 //

Дива. О, Твоё сердце!
   Лишь небо знает и ему лишь это можно знать,
Как нежно, пламенно Тебя, такую грациозную, люблю я,
Как беззаветно всё, что мог Тебе, волшебнейшей, отдать,
Тебе - любимой, дивной, изумительной - дарю я.
    О нет! Я и поныне так хочу прильнуть,
Почувствовать прекраснейшее для меня в Тебе, возвышенно святое:
Волшебные глаза и Твою изумительнейшую грудь,
Где сердце Твоё сердце бьётся, восхищающее слух мой, молодое!
//  М.Ю. Лермонтов.  К *** (Всевышний произнес...)
Он знает, и ему лишь можно знать,
Как нежно, пламенно любил я,
Как безответно всё, что мог отдать,
Тебе на жертву приносил я.
... О нет! я б не решился проклянуть!
Всё для меня в тебе святое:
Волшебные глаза, и эта грудь,
Где бьётся сердце молодое.
1831 //

Дива. Стань нежной со мною!
   Любимая мною, стань нежной со мною,
Как прежде, когда Ты со мною бывала;   
Скажи мне, лаская, хоть слово одно,
Чтоб сердце моё в этом слове сыскало
Всё то, что ему так хотелось давно:
Люблю! – Слышать это теперь мне дано?
//  М.Ю. Лермонтов.  К *** (Будь со мною, как прежде бывала...)
Будь со мною, как прежде бывала;   
О, скажи мне хоть слово одно;
Чтоб душа в этом слове сыскала,   
Что хотелось ей слышать давно...
1831 //

Дива. Когда ты чары создаёшь!
   Все мудрецы, чьими трактами одухотворён,
Все говорят, что время всегда лечит от страданья,
Что мир велик и лишь для счастья сотворён,
Что добродетель - та, что дарит судьба свыше, - не случайное названье
И что прекрасна жизнь уж потому, что может быть волшебнее, чем сон,
Хоть и прекрасен он!
Когда Ты веришь не в судьбу, а сам её верстаешь,
Ты в праведных трудах сам возвышаешься, когда ты сам волшебнейшее создаёшь!
//  М. Ю. Лермонтов.  Исповедь (Я верю...)
Что время лечит от страданья,
Что мир для счастья сотворен,
Что добродетель не названье
И жизнь поболее, чем сон!..
1831 //

Дива. Твой чарующий взгляд!
   Любимая, зови надежду дальних странствий  сновиденьем,
Неправду – истиной завравшихся зевак зови,
Не верь лжецам и их хвалам и увереньям,
Но верь, любимая, моей, только моей любви! 
   Такой любви - моей, восторженной - Тебе никак нельзя не верить,
Мой взор не скроет от Твоего волшебнейшего взора  ничего!
Ты знаешь, что с Тобой не буду ни мгновенья лицемерить,
Я знаю: Ты всё знаешь, Ты ведь - слишком ангел изумительнейший для того!
// М. Ю. Лермонтов.  (Зови надежду сновиденьем...)
Зови надежду сновиденьем,
Неправду – истиной зови,
Не верь хвалам и увереньям,
Но верь, о, верь моей любви! 
Такой любви нельзя не верить,
Мой взор не скроет ничего;
С тобою грех мне лицемерить,
Ты слишком ангел для того.
1831 //

Бриллиант!
    Вверху одна  пленит сияньем, словно бриллиант, звезда -
Мой ум влечёт к себе навеки, навсегда,
Мои мечты  к себе, волшебнейшей, влечёт
И с высоты меня собою очаровывает и зовёт.
О, как очаровал меня  Её нежнейший взор,
Отныне я влюблён в Неё безмерно, пусть судьбе наперекор!
//  М.Ю. Лермонтов. Звезда (Вверху одна...)
Вверху одна
Горит звезда,
Мой ум она
Манит всегда,
Мои мечты
Она влечёт
И с высоты
Меня зовёт.
Таков же был
Тот нежный взор,
 Что я любил
Судьбе в укор...
1830 или 1831 //

Дива. Дитя!
   Мне всюду говорят:
Она прекрасна, но она ж ещё дитя,
Как можно верить в искренность Её восторженного слова?
   Но я не верю, что Она призналась, чтобы вспоминать потом,  шутя.
Она, столь юная, если полюбит завтра, то меня лишь, но сильнее ещё – сердцем снова!
//  М. Ю. Лермонтов. ***
...Она дитя:
Не верь на слово;
Она шутя
Полюбит снова.
1831 //

Дива. Очаровательной!
   Умеешь Ты сердца, влюблённые в Тебя, тревожить
И взгляды множества очаровавшихся Тобою на себе остановить,
Улыбкой гордой - неразумных уничтожить,
Улыбкой нежной изумляющих Тебя волшебно – оживить!
   Ты можешь восхищать своим талантом – звёздно,
Пленяя страстными словами зал весь грациозно!
Как над пучиною мятежной свободный парус челнока,
На сцене и вне сцены Ты - вся - беззаботна и легка!
   Как в день ненастный - Солнца луч приятный,
Как в день дождливый – долгий миг отрадный,
Вошла в наш мир Ты со счастливою судьбой,
Как ангел дивный, прилетевший из страны талантов, – звёздной!
//  М. Ю. Лермонтов.
Додо* (Умеешь ты сердца тревожить...)
Умеешь ты сердца тревожить,
Толпу очей остановить,
Улыбкой гордой уничтожить,
Улыбкой нежной оживить;
...Как над пучиною мятежной
Свободный парус челнока,
Ты беззаботна и легка.
… В наш круг ты брошена судьбой,
 Как божество страны чужой,
Как в день печали миг отрадный!
1831 //
______
     * Графиня Евдокия Петровна Ростопчина, урожденная Сушкова (1811 – 1858) – Додо, как называли ее близкие, росла сиротой при живом отце в доме своего деда по матери Пашкова. Юная Додо блистала на всех московских балах, а в промежутках писала стихи.
    Личное знакомство её с Лермонтовым произошло только в феврале 1841 года у  Карамзиных, когда Лермонтов приехал с Кавказа в свой последний отпуск.   «И двух дней было довольно, чтобы связать нас дружбой, - писала Ростопчина. - Принадлежа к одному и тому же кругу, мы постоянно встречались и утром и вечером; что нас окончательно сблизило, это мой рассказ об известных мне его юношеских проказах; мы вместе вдоволь над ними посмеялись, и таким образом вдруг сошлись, как будто были знакомы с самого того времени».
  Когда в апреле 1841 года Лермонтов получил предписание в 48 часов покинуть столицу и выехать в Тенгинский полк на Кавказ, друзья устроили ему прощальный вечер у Карамзиных.
 «Лермонтову очень не хотелось ехать, - вспоминала Е.П. Ростопчина, - у него были всякого рода дурные предчувствия. Наконец, около конца апреля или начала мая мы собрались на прощальный ужин, чтобы пожелать ему доброго пути... Мы ужинали втроем, за маленьким столом... Во время всего ужина и на прощанье Лермонтов только и говорил об ожидавшей его скорой смерти. Я заставляла его молчать и стала смеяться над его, казавшимися пустыми, предчувствиями... Через два месяца они осуществились, и пистолетный выстрел во второй раз похитил у России драгоценную жизнь, составлявшую национальную гордость. Но что было всего ужаснее, в этот раз удар последовал от дружеской руки».
   Е.П. Ростопчиной принадлежит цикл стихов, посвященных Лермонтову. В стихотворении «Пустой альбом», написанном в ноябре 1841 года, она создала пронзительный образ трагически погибшего поэта:
   Но лишь для нас, лишь в тесном круге нашем
Самим собой, весёлым, остроумным,
Мечтательным и искренним он был…//

Дива. Признание в любви!
    Уж Солнце заходило, вечерело,
У своего открытого, влекущего мой взор окна,
Сидела восхитительная дева! -
Волшебно нежная, так изумительна лицом,
С улыбкой на губах, влекущих в них влюбиться
И целовать  их каждый миг потом,
С очами, полными чарующей душой
И  чувств прекрасных,  и волнующей красой!
Она, меня увидев, дивными губами мне беззвучного прошептала:
Мне только ты необходим.
Не знал, что Ею был так пламенно любим!
//  М. Ю. Лермонтов. Видение.
...  у окна
Сидела дева, нежная лицом,
С очами, полными душой и жизнью;
... не знал, что был любим...
1831 //

Дива. Одно нежнейшее люблю!
   О! Когда б одно Твоё нежнейшее люблю
Из уст моей любимой мог услышать снова я,
Тогда б уже вся жизнь кипучая моя  -
В однообразном северном, без чар Твоих, краю -
Вся в новый блеск восторженно б оделась
И всё б  - вокруг прекраснейшей  Тебя вертелось!
//  М. Ю. Лермонтов. ***
"О! когда б одно люблю
Из уст прекрасной мог подслушать я,
Тогда бы люди, даже жизнь моя
В однообразном северном краю,
Все б в новый блеск оделось!"
   7 августа 1831, в деревне на холме, у забора. //

Дива. Пленяющие чары!
  Скажи мне: где могла Ты перенять
Такие увлекающие, изумительные звуки
И, как волшебница,  соединить смогла
В душе восторги радости, печали юной муки? 
И неги чувствами, и силой мысли трепетно вникал
Я в бурю песен ада, в звуки восхищающего рая!
О, нет, нигде такого больше не слыхал! -
Даже во сне почувствовал вновь чары от пленяющей Тебя  я!
// М. Ю. Лермонтов. Бартеневой (Скажи мне: где переняла...)
Скажи мне: где переняла
Ты обольстительные звуки
И как соединить могла
Отзывы радости и муки? 
Премудрой мыслию вникал
Я в песни ада, в песни рая,
Но что ж? – нигде я не слыхал
Того, что слышал от тебя я!
1831//
______
     Прасковья Арсеньевна Бартенева -  девушка из обедневшей дворянской семьи. Благодаря прекрасному голосу её приглашали на балы.
«Скажи мне: где переняла
Ты обольстительные звуки, …» - так приветствовал под Новый год юный поэт Лермонтов юную певицу.

Дива. Волшебная!
   Вам красота, чтобы блеснуть и восхитить, 
Волшебная –
Дана!
В глазах душа, чтоб обмануть иль не обманывать,
Загадочна -
Незабываемо видна!
Но говорил при Вас хоть кто-нибудь,
В восторге от портрета Вашего лишившись сна,
Увидев Вас воочию:
О,  это же волшебная, живая, очаровывающая  классика! - Она!
//  М. Ю. Лермонтов. Алябьевой (Вам красота, чтобы блеснуть...)
Вам красота, чтобы блеснуть,  
Дана;
В глазах душа, чтоб обмануть,  
Видна!..
Но звал ли вас хоть кто-нибудь: 
Она?
1831 //
______
 Алябьева Александра Васильевна (1812-1891) (Киреева)
Многие сравнивали ее с Гончаровой. Но разницу в их внешности определил Вяземский, назвав красоту Алябьевой классической, а Гончаровой - романтической. Блеск и прелесть — вот разница. Античная, строгая, правильная красота Алябьевой впоследствии стала как будто скульптурной, монументальной.
   Ещё 1831 году, красота А. В. Алябьевой вызвала поэтический отклик семнадцатилетнего М. Ю. Лермонтова. В ночь с 1831 на 1832 год он пришел на новогодний бал-маскарад в московском Благородном собрании «в костюме астролога с огромной книгой судеб под мышкой». Одно из семнадцати стихотворений, вписанных в книгу, предназначалось Алябьевой:
Вам красота, чтобы блеснуть...

     Дива. Чарующий портрет!
  Как странно годы так неумолимо скачут,
Как будто кони - то в ночном, то в даль в галоп бегут,
Не потому ль так любим мы глядеть порой на свой чарующий портрет,
Хоть с нами в нём большого сходства с чарами коней, летящих в сказку, давно нет!
//  М. Ю. Лермонтов.
19.   Так любим мы глядеть на свой портрет,
Хоть с нами в нём уж сходства больше нет.
1831-го июня 11 дня //

Дива. Ты можешь всё!
   Ты и в разбитом моём сердце можешь оставлять
Свою чарующую, изумительную страсть, желать
В тот миг, когда захочешь, днём ли, ночью, - всласть
Иметь над чувствами моими  всю неограниченную и влекущую в мир счастья власть!
//  М. Ю. Лермонтов. 1831-го июня 11 дня
14.    ...Так лишь в разбитом сердце может страсть
Иметь неограниченную власть. //

Дива. Страсть!
   Я не могу любовь, не выразимую в словах, определить,
Но это страсть сильнейшая – любить и с Нею все мгновенья быть!
Необходима Она мне!
Даже во сне!
Я искренно Её люблю, любил!
Я счастлив все мгновенья с Нею был!
И буду!  Чувства страсти и очарованья Ею - вечно полюбил!
//  М. Ю. Лермонтов. 1831-го июня 11 дня
12.  Я не могу любовь определить,
Но это страсть сильнейшая! – любить
Необходимость мне; и я любил... //

Дива. Искренне любимой!
   Та,  кто меня так искренне любила,
Пусть снова слышит голос мой, она ведь не забыла!
Но столько лет спустя его опять узнает?
Она, конечно же, с тоскою вспоминает
И верю - всё уж понимает.
Когда-то сильно так любить, как я, – считалось Ею за порок,
Но чувствами я знаю, что слабей - Её, чарующую - я любить не мог!
//  М. Ю. Лермонтов. 1831-го июня 11 дня
11.
Но кто меня любил, кто голос мой
Услышит и узнает? И с тоской
Я вижу, что любить, как я, – порок,
И вижу, я слабей любить не мог. //

Дива. Тут был я счастлив!
   Тут был я счастлив необыкновенно.
О, если бы я ныне мог
Забыть всё то, что незабвенно, –
Причину стольких слёз, безумств, не нужных никому теперь, моих тревог! –
О, этот женский необыкновенный взор!
Иной теперь владеет Ею, дивной, с давних пор.–
   А я другую с нежностью люблю,
Хочу любить и буду – небеса о том молю!
Отныне чувства для неё одной храню!
//  М. Ю. Лермонтов. 1831-го июня 11 дня
8. 
Тут был я счастлив... О, когда б я мог
Забыть, что незабвенно! женский взор!
Причину стольких слез, безумств, тревог!
Другой владеет ею с давных пор,
И я другую с нежностью люблю,
Хочу любить, – и небеса молю //

Дива. Дивный свет!
    Я, словно сказку, помню с детских лет -
Моя душа чудесного всегда искала. Я ведь так любил -
Все обольщенья света, но не дивный свет,
В котором я минутами лишь в восхищеньи жил!
   Холодной буквой слов так трудно сразу объяснить
Боренье страстных дум. Нет таких звуков  у людей –
Довольно сильных, чтобы ими же изобразить
Желание блаженства! Пыл чарующих страстей –
Возвышенных - я чувствую!
Но нужных, чудных слов
Не нахожу даже в минуты изумительнейших снов!
//   М. Ю. Лермонтов. 1831-го июня 11 дня (Моя душа, я помню...)
1.    Моя душа, я помню, с детских лет
Чудесного искала. Я любил
Все обольщенья света, но не свет,
В котором я минутами лишь жил...
...Холодной буквой трудно объяснить
Боренье дум. Нет звуков у людей
Довольно сильных, чтоб изобразить
Желание блаженства. Пыл страстей
Возвышенных я чувствую, но слов
Не нахожу... //