Шум в ушах

Я слышу звон колоколов.
Иду к ним молча, чуть спеша.
Они звонят во всю сильнее,
Кричат, зовут, бегу, бегу!
Ад с неба на землю идет!
Надо спасаться, сейчас, иду!
Но не успел... Ну чтож, вот гром...

Последние часы судьбы простой
Окончились на этой вести.

Нет больше тьмы и света на планете,
И в венах кровь вся истекла,
Теперь есть только боль и страх,
И кровь повсюду растеклась.

Спасайте души люд простой!
Не будет больше здесь ковчега,
И Пуп земли разрушен был.
Нет места вам, гнилым людёнкам,
На корабле спасенья света.
Пора бежать, сказал бы я,
Вот только смысл? Нет его.
Пойти бы что ли попрощаться,
Обидно будет, али, очень.
Ну что же, так тому и быть,
Последнее что я успею -
Судьбу принять и с всем смириться,
Как говорил нам бог, исполню.
Но вот молиться вам не стану,
Всевышний наш, слишком жестокий.

Смешон я буду, право так,
Коль убиенцу своему
К ногам приду и стану плакать.
Всю жизнь тебя прошу: за что?
Измучена душа, страдаю.
За что мы это всё живем?
Всю боль и муки, гнев и радость.
Тебя теперь послать бы только,
Мой убиенец ты проклятый.

Я рад был с всеми повидаться,
Поцеловать и попрощаться,
Пойду пожалуй в одиночку,
Теперь сгнию где-то в могиле.
Негоже чтоб меня видали,
В печальнейшим и слабым сим обличьи.

Лежу в гробу, притих, и слышу:
Нет ничего, не тишина, лишь мрак.
Нет евангелия божьего, не будет.
Так и умру я тут похоже.
Пускай однако птица в небе
Мои слова наверх взнесет:
"Не боги мы, а твари божьи.
Дрожать удел наш, мы смирились.
Вот только вы, правом могущи,
А так ничтожны, право, боже.
Я верил вам, теперь отрекся,
Так сделать каждый будет должен,
И вот тогда, увижу где-то,
Как вы, никчемно и дрожа,
Останетесь одни на небе,
И к нам пути не будет вам."

И птица на небо вспорхнула,
А я молчу, закрыл глаза,
Припал к ногам Полыни божьей,
И молча начал чтить молитву.
Со смехом слёзным, поклонился,
И попросил: "Спаси же нас".