Служили песня и душа

Одни и те же песни пели, как молитвы,
Сгруппировавшись и осушив поллитра.
Все пели: о работе, о любви и смерти,
Рождаясь и сгорая в единой круговерти.
Служили людям песни яркой отдушиной,
Иначе, их души оказались бы присушены.
От умерших уже бы не летели на небеса,
А в новом теле не рождались бы чудеса.
Все пели - парой, толпой, поодиночке,
Разноголосьем, с душевной оболочкой.
Рождение, женитьба и дни до тризны,
Тиски непредсказуемой и подлой жизни.
Трудиться, так до полного изнеможения,
Изведать чашу с горечью пренебрежения.
Терзающие думы, что жизнь невыносима
И надо бы подправить путь необозримый.
Зачем? Такая доля до старости тянуть,
В снах - сказках лихорадочно тонуть,
В глубокой заводи с безумием водиться.
Остатком разума потом распорядиться-
Просить прощение, что он ещё живой,
У всех людей исчезнувшими в мир иной.
Как скоро, беспощадно на убыль шла ночь
Сам он не в силах был уже себе помочь.
Вдруг, всё что было обуглилась до пепла,
Единственное, что в нём сейчас окрепло,
Желание завыть по-волчьи, заголяя пасть,
К земле, его предавшей, нагим припасть
И с воплем, леденящим его живую душу,
С последнею мольбой о лежбище посуше-
Вдруг тяжесть тело сковала, не вздохнуть,
Сказав - прости, душа успела упорхнуть.
Пылает тело и разум последней страстью
Ведомой от рождения иезуитской властью.
***
Душа его летела в благословенные места,
Ей предстояла работа с чистого листа.
Она летела свободная, но помня человека,
Которому служила верно чуть меньше века.
Она летела, готовая для нового задания,
Летела и пела в своём холодном мироздании.
Душой владела одна единственная страсть
В этапе новой жизни к русскому припасть.