МОЙ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН.
"Каждый по-своему сходит с ума".
Александр Илларионович СЕМЕНЕЦ,
преподаватель математики в моём
7-ом "Г" классе 141-ой Киевской
средней мужской школы № 141
на короткой, -( всего в два квартала), -
улице Речной, мостком пересекавшей
в перегибе, - (ниже улицы Володарского), -
речку, - приток Днепра, -
Лыбедь, тёзку сестры братьев-основателей
Киева, - Кия, Щека и Хорива*.
1. ТАК ЖАЛЬ.
Слог Пушкина прекрасный бесподобно
И жаль, что за сто лет и даже более
России не дано было родить
Поэта Пушкину, -
Хотя б подобного ему
Хоть менее, хоть более.
------------------------------------ -
* - Название библейской горы, с которой Моисей возвратился с каменными
скрижалями, на которых высечены были 10 Заповедей Господних. -
Гора СинАй (ивр.{hар-Синай}; также гора Моисея, гора Хорив) — гора на
Синайском полуострове в Египте.
Согласно Библии, на этой горе Бог Бог дважды являлся Моисею и дал ему в
присутствии сынов Израиля, на горе Синай на пятидесятый день после
Исхода из Египта Десять заповедей — предписания, десять основных законов,
которые, - (согласно Пятикнижию), - были даны Моисею самим Богом,
в присутствии сынов Израиля, на горе Синай на пятидесятый день после
Исхода из Египта.
Эби 10 заповедей стали фундаментом морали нынешней НаШеЙ, -
"Послепотопной" - иудее-христианской Земной Цивилизации
25 ноября 2017-го года.
2. НЕТ СЛОВ
ДЛЯ КОММЕНТАРИЯ
КОВАРНОЙ АЛЛИЛУИ.
"Я считаю, что Пушкин — не русский писатель, хотя
он-то сам считал себя русским <...>
<...> Да, он прекрасно чувствовал и описывал
русского человека, но для меня нерусскость Пушкина -
именно в радостном свете, который излучает его
мастерство, в позитиве каком-то, который русскому
автору - северному, мрачному - не очень присущ".
Владимир ПОЗНЕР,
"Александр Пушкин. «Повести Белкина».
сайт "Познер Online" -
https://pozneronline.ru/2021/04/32542/
"Идя навстречу
122-ому Дню Рожденья
Александра ПУШИНА",
Владимир Познер
В апреле сего 2021-го
Сплёл ему венок
И написал бесстыдно
Чёрным по белому, -
(как дёгтем мазанул
по памятнику
нерукотворному Поэта):
"НеРуСсКоМу
Великому Поэту РаДоСтИ
и БеСпЕчАлЬнОмУ Поэту".
Для комментариев -
НЕТ СЛОВ!
Будь жив сегодня
Александр Сергеевич,
Чей стих был часто
Лучезарно
Жизнерадостным,
Но и, - нередко, -
То саркастичным,
То сквозь слёзы,
Не преминул бы
Аллилуйщика коварного
При встрече, -
Хоть в мороз,
А хоть в метель, -
(Уверен!), -
Вызвать на дуэль*.
* - См. приведенное ниже Приложение.
ПРИЛОЖЕНИЕ.
Лев Постолов.
Александр ПУШКИН
МОГ БЫ ВЫЗВАТЬ Владимира ПОЗНЕРА
НА ДЕЭЛЬ
ЗА НАНЕСЕННОЕ ЕМУ
ОСКОРБЛЕНИЕ.
"Да, он прекрасно чувствовал и описывал русского
человека, но для меня нерусскость Пушкина - именно в
радостном свете, который излучает его мастерство, в
позитиве каком-то, который русскому автору - северному,
мрачному - не очень присущ" (Владимир ПОЗНЕР). -
Журналист и телеведущий Владимир Познер полагает, что
"Пушкин - не русский писатель", поскольку в его творчестве
слишком много радости.
Подобной позицией Познер поделился в колонке
на своём официальном сайте "Познер Online".
Отдельно Познер уточняет, что сам Пушкин всё же
русским писателем себя считал".
( Из Российских СМИ ).
В поэзии российской
От Ершова до Твардовского
В стихах о жизни россиян
И матушки-России
Есть полный джентельменский набор
И чувст и настроений, -
От детской радости
До старческой печали
И нытья;
От пессимизма и отчаянья -
До оптимизма и светлой радости.
Но, как на востоке говорят:
"В любой пустыне есть свои оазисы,
но не каждый верблюд способен их увидеть".
Беда, коль человек немолодой
Да без "фэйк-ньюзов"
И уважаемый и популярный
Да не обиженный и гонорарами
За выступления по радио
И телевиденью,
"Не сняв галош",
Вступает в светлый зал
Поэзии российской
И мажет одной мрачной краской
Всех-всех писателей российских
И поэтов
От Державина до Маяковского
И Маршака,
На всех натягивая маску-личину
Серой мрачности. -
Даёт, - как говорят, -
Владимир Познер
Россие уголька , -
Хоть мелкого, да много! -
Пушкин, - автор стихов
С настроем от радости
До светлой грусти
И отчаянной печали;
От прославленья русского оружия
И мужества солдат и полководцев, -
Россиян, -
(Барклай, Багратион
и многие другие полководцы,
как и тысячи солдат и офицеров, -
[как автор "Очей чёрных",
гусар-укрАинец Евhэн Грэбiнка], -
Герои 1812-го года, -
не были русскими,
а были россиянами), -
До возмущенья тем,
Что крепостной народ
Не повернул победного оружия
Против царизма, -
Считал себя писателем, поэтом -
Русским, всероссийским,,
А вот Владимир Познер
С апломбом беспредельным
Космополита-полиглота
УтВеРжДаЕт "на всю Ивановскую"
Интернета,
Что Пушкин в этом - ЗАБЛУЖДАЛСЯ.
Месье-сэр-сударь-господин
Владимир Познер,
Перечитайте, -
(Будьте так добры!), -
ВсЕгО А.Пушкина, -
Не только РаДоСтНыЕ его стихи,
А вСе-пРеВсЕ
И извинитесь перед россиянами
Хотя б ЗА ТО,
Что
ПоПЫТАЛИСЬ ЗАВЕСТИ ИХ В ЗАБЛУЖДЕНЬЕ. -
Хотя прабабка Пушкина, -
Христина-Регина фон Шеберх, -
(То ль немка, то ли австриячка), -
И жаловалась кумушкам своим
На мужа, - крестника Петрова, -
Эфиопа Абрама Ганнибала*,
Причитая:
"Шорн шорт делат мне шорни репят
и дает им шертовск имя"*, -
Пушкин и был, и остаётся
РУССКИМ ПОЭТОМ и ПИСАТЕЛЕМ
Да и останется,
"Покуда на Земле сущь будет
хоть один язык"!
* - Из Автобиографии А.С.ПУШКИНА, (В рукописи заглавия нет. Печаталось после
смерти Пушкина под неверным заглавием «Родословная Пушкиных и Ганнибалов».
Датируется тридцатыми годами, но вероятнее всего написано в Болдине осенью
1834 г.)Источник: http://pushkin-lit.ru/pushkin/text/zametki/nachalo-
avtobiografii.htm:
"НАЧАЛО АВТОБИОГРАФИИ".
(Пушкин А. С. Начало автобиографии // Пушкин А. С. Полное собрание
сочинений: В 10 т. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние,1977—1979.
Т. 8. Автобиографическая и историческая проза. История Пугачева.
Записки Моро де Бразе. — 1978. — С. 55—59.).
Несколько раз принимался я за ежедневные записки и всегда отступался из лености. В 1821 году начал я свою биографию и несколько лет сряду занимался ею. В конце 1825 года, при открытии несчастного заговора, я принужден был сжечь сии записки. Они могли замешать многих и, может быть, умножить число жертв. Не могу не сожалеть о их потере;<...>
<...>Избрав себя лицом, около которого постараюсь собрать другие, более достойные замечания, скажу несколько слов о моем происхождении.
Мы ведем свой род от прусского выходца Радши или Рачи (мужа честна, говорит летописец, т. е. знатного, благородного), выехавшего в Россию во время княжества св. Александра Ярославича Невского. От него произошли Мусины, Бобрищевы, Мятлевы, Поводовы, Каменские, Бутурлины, Кологривовы, Шерефединовы и Товарковы. Имя предков моих встречается поминутно в нашей истории. В малом числе знатных родов, уцелевших от кровавых опал царя Ивана Васильевича Грозного, историограф именует и Пушкиных. Григорий Гаврилович Пушкин принадлежит к числу самых замечательных лиц в эпоху самозванцев. Другой Пушкин во время междуцарствия, начальствуя отдельным войском, один с Измайловым, по словам Карамзина, сделал честно свое дело. Четверо Пушкиных подписались под грамотою о избрании на царство Романовых, а один из них, окольничий Матвей Степанович, под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру). При Петре I сын его, стольник Федор Матвеевич, уличен был в заговоре противу государя и казнен вместе с Цыклером и Соковниным. Прадед мой Александр Петрович был женат на меньшой дочери графа Головина, первого андреевского кавалера. Он умер весьма молод, в припадке сумасшествия зарезав свою жену, находившуюся в родах. Единственный сын его, Лев Александрович, служил в артиллерии и в 1762 году, во время возмущения, остался верен Петру III. Он был посажен в крепость и выпущен через два года. С тех пор он уже в службу не вступал и жил в Москве и в своих деревнях.<...>
Родословная матери моей еще любопытнее. Дед ее был негр, сын владетельного князька.
Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где содержался он аманатом, и отослал его Петру Первому вместе с двумя другими арапчатами.
Государь крестил маленького Ибрагима в Вильне, в 1707 году, с польской королевою, супругою Августа, и дал ему фамилию Ганибал.
В крещении наименован он был Петром; но как он плакал и не хотел носить нового имени, то до самой смерти назывался Абрамом.
Старший брат его приезжал в Петербург, предлагая за него выкуп.
Но Петр оставил при себе своего крестника.
До 1716 году Ганибал находился неотлучно при особе государя, спал в его токарне, сопровождал его во всех походах; потом послан был в Париж, где несколько времени обучался в военном училище, вступил во французскую службу, во время испанской войны был в голову ранен в одном подземном сражении (сказано в рукописной его биографии) и возвратился в Париж, где долгое время жил в рассеянии большого света.
Петр I неоднократно призывал его к себе, но Ганибал не торопился, отговариваясь под разными предлогами.
Наконец государь написал ему, что он неволить его не намерен, что предоставляет его доброй воле возвратиться в Россию или остаться во Франции, но что во всяком случае он никогда не оставит прежнего своего питомца.
Тронутый Ганибал немедленно отправился в Петербург.
Государь выехал к нему навстречу и благословил образом Петра и Павла, который хранился у его сыновей, но которого я не мог уж отыскать.
Государь пожаловал Ганибала в бомбардирскую роту Преображенского полка капитан-лейтенантом. Известно, что сам Петр был ее капитаном. Это было в 1722 году.
После смерти Петра Великого судьба его переменилась. -
Меншиков, опасаясь его влияния на императора Петра II, нашел способ удалить его от двора.
Ганибал был переименован в майоры Тобольского гарнизона и послан в Сибирь с препоручением измерить Китайскую стену.
Ганибал пробыл там несколько времени, соскучился и самовольно возвратился в Петербург, узнав о падении Меншикова и надеясь на покровительство князей Долгоруких, с которыми был он связан.
Судьба Долгоруких известна. Миних спас Ганибала, отправя его тайно в ревельскую деревню, где и жил он около десяти лет в поминутном беспокойстве.
До самой кончины своей он не мог без трепета слышать звон колокольчика.
Когда императрица Елисавета взошла на престол, тогда Ганибал написал ей евангельские слова: «Помяни мя, егда приидеши во царствие свое».
Елисавета тотчас призвала его ко двору, произвела его в бригадиры и вскоре потом в генерал-майоры и в генерал-аншефы, пожаловала ему несколько деревень в губерниях Псковской и Петербургской, в первой Зуево, Бор, Петровское и другие, во второй Кобрино, Суйду и Таицы, также деревню Раголу, близ Ревеля, в котором несколько времени был он обер-комендантом.
При Петре III вышел он в отставку и умер философом (говорит его немецкий биограф) в 1781 году, на 93 году своей жизни.
Он написал было свои записки на французском языке, но в припадке панического страха, коему был подвержен, велел их при себе сжечь вместе с другими драгоценными бумагами.
В семейственной жизни прадед мой Ганибал так же был несчастлив, как и прадед мой Пушкин. -
Первая жена его, красавица, родом гречанка, родила ему белую дочь. Он с нею развелся и принудил ее постричься в Тихвинском монастыре, а дочь ее Поликсену оставил при себе, дал ей тщательное воспитание, богатое приданое, но никогда не пускал ее себе на глаза.
Вторая жена его, Христина-Регина фон Шеберх, вышла за него в бытность его в Ревеле обер-комендантом и родила ему множество черных детей обоего пола.
Старший сын его, Иван Абрамович, столь же достоин замечания, как и его отец.
Он пошел в военную службу вопреки воле родителя, отличился и, ползая на коленах, выпросил отцовское прощение.
Под Чесмою он распоряжал брандерами и был один из тех, которые спаслись с корабля, взлетевшего на воздух.
В 1770 году он взял Наварин; в 1779 выстроил Херсон.
Его постановления доныне уважаются в полуденном краю России, где в 1821 году видел я стариков, живо еще хранивших его память.
Он поссорился с Потемкиным. Государыня оправдала Ганибала и надела на него Александровскую ленту; но он оставил службу и с тех пор жил по большей части в Суйде, уважаемый всеми замечательными людьми славного века, между прочими Суворовым, который при нем оставлял свои проказы и которого принимал он, не завешивая зеркал и не наблюдая никаких тому подобных церемоний.
Дед мой, Осип Абрамович (настоящее имя его было Януарий, но прабабушка моя не согласилась звать его этим именем, трудным для ее немецкого произношения: Шорн шорт, говорила она, делат мне шорни репят и дает им шертовск имя) — дед мой служил во флоте и женился на Марье Алексеевне Пушкиной, дочери тамбовского воеводы, родного брата деду отца моего (который доводится внучатым братом моей матери).
И сей брак был несчастлив. Ревность жены и непостоянство мужа были причиною неудовольствий и ссор, которые кончились разводом.
Африканский характер моего деда, пылкие страсти, соединенные с ужасным легкомыслием, вовлекли его в удивительные заблуждения.
Он женился на другой жене, представя фальшивое свидетельство о смерти первой.
Бабушка принуждена была подать просьбу на имя императрицы, которая с живостию вмешалась в это дело.
Новый брак деда моего объявлен был незаконным, бабушке моей возвращена трехлетняя ее дочь, а дедушка послан на службу в черноморский флот.
Тридцать лет они жили розно. Дед мой умер в 1807 году, в своей псковской деревне, от следствий невоздержанной жизни. Одиннадцать лет после того бабушка скончалась в той же деревне. Смерть соединила их.
Они покоятся друг подле друга в Святогорском монастыре.
Источник:
6 июня 2021-го года.
3. У ВСЕГО ЕСТЬ СВОЯ МЕРА.
"Прозаик, поэт и драматург - всеми видами литературных жанров
(эпосом, лирикой, драмой), блистательно владел Пушкин Александр
Сергеевич (1799-1837) !
«Капитанская дочка», «Дубровский», «Повести Белкина» - в прозе;
несколько поэм и сотни лирических творений; «Борис Годунов», «Маленькие
трагедии» - театральные пьесы!
Вдохновил многих замечательных российских композиторов и
живописцев!...
Рафаил ИСТЕЕВ, Солнце Русской Поэзии - Наше Всё!
http://www.stihi.ru/2019/08/19/5698
Нет равного в Истории России
Поэту, гражданину, человеку, -
Пушкину.
И всё же, -
"Не сотвори себе кумира". -
Как в Польше говорят:
"Co zanAdto, -
Te nje zdrOwo".
И Пушкин
С полным правом
Мог сказать:
"Я сделал всё,
Что смог,
А дальше -
Пусть будет то,
Что будет".
15 февраля 2020-го года.
4. И С БОЛЬЮ ВИЖУ ВНОВЬ ...
(Пушкину в венок).
" Правда - бог честного человека."
А.С.ПУШКИН.
Он заплатил сполна
за честь и за любовь.
И потому,
когда я слышу вновь
лихой вопрос:
"А кто заплатит? Пушкин?", -
в век девятнадцатый переношусь
и с болью вижу вновь:
колючая позёмка вдоль опушки
у Чёрной речки,
белый снег и кровь,
и раненный смертельно Пушкин...
10 июня 1986 года.
5. РОГА, - И ДОРИСОВАННЫЕ СВОЛОЧАМИ
ПОДЛО ДА НЕОБОСНОВАННО -
НЕИМОВЕРНО ДОРОГО
МиШеНяМ ПоДлЕцОв ОБХОДЯТСЯ.
«Нам копыта - дорогИ.
И рога нынче
Тоже
Не дЕшевы».
К.И.ЧУКОВСКИЙ, «Тараканище».
Когда б
Корней Иванович
Чуковский
Оказался
В Дантесо-Пушкинской
Коллизии,
В которой
Дантес
Был принужден
Поэтом
«Под дулом пистолета», -
(Дуэлью угрожая), -
Жениться
На сестре
Его жены, -
Екатерине, -
(Старшей сестре), -
А сам поэт
Был вынужден
За честь жены
И за любовь свою
Своею жизнью
В дуэли роковой
С Дантесом
На Чёрной речке
Заплатить,
То, умираЯ
От раненья
И прикинув
Оставляемые
Долги, -
Которые
Царь Александр
Все милостиво
Пушкинские
Оплатил,
Также издав
Собранье полное
Стихов поэта
За свой кошт
И пенсию
Его вдове
Пожизненно
Назначив, -
Он бы сказал:
«Не глупою была
Торговка,
Сказавшая
В Одессе
На Привозе
Под запись
Бабеля, -
«УЖ ЭТА МНЕ ДОРОГОМИЗНА!»...
И непременно бы
Задумчиво добавил:
«И РОГА НЫНЧЕ
ТОЖЕ - НЕДЕШЕВЫ»...
14 сентября 2020-го года.
6. ЗА ЧТО РАСПЛАТИЛСЯ ПУШКИН
НА ЧЁРНОЙ РЕЧКЕ.
"Стихотворение написано красиво, но не понятно о чём, если
не забыть начисто выбранное Автором название.
Название это - плевок в Пушкина вослед пуле Дантеса.
И название стихотворения и две первые строчки - хорошо бы
убрать, чтобы не их НЕ БЫЛО на сайте Стихи.ру.
-
Это не в личную обиду Вам. -
Общеизвестнто: "Тот не ошибается, - кто не
делает реальных дел".
Лев Постолов,
Рецензия на «Фаворитка! Пушкинская блажь!»
(Надежда Ковальская),
http://stihi.ru/2020/09/02/7251
Пушкин-поэт
И Пушкин-человек
Сполна по-чести,
Кровью,
Своей жизнью
Заплатил.
За что? -
За честь жены
И за свою любовь. -
За то,
Чтобы никто
Не смел
Назвать
Наталью Пушкину
Царёвой фавориткой
Или любовницей
Дантеса, -
Мужа своей сестры, -
А самого поэта -
Трусом, -
Который
Не в сосотоянии
Поставить
Жизнь на кон
За собственнуь честь,
За честь жены
И за свою
К своей жене
Любовь.
Лев Постолов
"Спасибо, Лев, за Ваши слова о Пушкине и о Наталье Гончаровой!
Они своей жизнью доказали, что никакие сплетни не смогут
уничтожить гениальность Пушкина и Верность его жены!!!
А сплетни пусть разрушают самих сплетников!
С уважением ко всем честным людям.
Людмила Похвалинская.
"Увы..Увы.. Все было чуть иначе.. -
Любитель Пушкин был,
кто познатнее - поклевать..
Уваровцы не убивать хотели..
Всего лишь клюв ему хотели обломать!
Дантеса роль была и вовсе незавидна:
Не он пасквиль писал... -
так.. мальчик для битья!
Все удалось.. .Почти. -
Слепой вмешался случай.
В бедро стрелял Дантес...
и сходу не попал..
И медлил Пушкин...,
Хотя первым он позицию и занял...".
Олег Стражалковский, отклик на рецензию
Льва Постолова на «Фаворитка! Пушкинская блажь!»
(Надежда Ковальская),
http://stihi.ru/2020/09/02/7251
Гадьё всегда
Спокон веков,
На одного -
Поганой
Кровожадной
Стаей.
"Но есть
Есть божий суд
Наперсникам
Разврата", -
Он ждал.
И час настал. -
Октябрь 17-го
Во потомках
Подонков
Голубых кровей
ДоСтАл. -
И белое офицерьё
В Крыму,
Да и в других
Бесчисленных
Местах,
Расстреливаемое
Толпами, -
(как это ни
бесчеловечно
было делать,
ломая обещанье Фрунзе
в плен сдавшимся, -
ВсЕм, -
жизни сохранить), -
Оплачивало тот,
На Чёрной речке
Выписанный
Кровавый счёт.
12 ноября 2020-го года.
7.В РОКОВОМ
ТРАГИЧЕСКОМ КЛЮЧЕ
«ПОЭТ и ЦАРЬ».
Известно исстари, -
Как нет пророка
В своём Отечестве ,
Так нет поэта-россиянина
Среди самых одаренных
И всенародно-признанных,
Чью бы судьбу
Не покалечило
Самодержавие
Царей российских
И вождей
Страны Советов, -
Преемницы традиций
И родимых пятен
Империи Российской.
Великое счастье России -
Рождение в ней
Прекрасных поэтов -
Александра Пушкина,
Михаила Лермонтова,
Тараса Шевченко,
Александра Грибоедова,
Сергея Есенина,
Владимира Маяковского,
Марины Цветаевой,
Анны Ахматовой,
Осипа Мандельштама,
Иосифа Бродского,
Александра Галича,
Владимира Высоцкого.
Великое несчастье России -
Трагическая судьба
Этих замечательных
Российских поэтов
В Россие.
Нет другой такой страны на свете,
Где б судьба стольких
Прекрасных
И любимых народом
Национальных поэтов
Была бы так трагична
В роковом ключе
«Поэт и царь».
25 октября 2021-го года.
8. ПОЭТ и ЦАРЬ-ГЕНСЕК.
(Красноречивый неответ).
"Мне говорят, что нужно уезжать.
Да-да. Благодарю. Я собираюсь.
Да-да. Я понимаю. Провожать
не следует. Да, я не потеряюсь.
Ах, что вы говорите — дальний путь.
Какой-нибудь ближайший полустанок.
Ах, нет, не беспокойтесь. Как-нибудь.
Я вовсе налегке. Без чемоданов.
Да-да. Пора идти. Благодарю.
Да-да. Пора. И каждый понимает.
Безрадостную зимнюю зарю
над родиной деревья поднимают.
Все кончено. Не стану возражать.
Ладони бы пожать — и до свиданья.
Я выздоровел. Нужно уезжать.
Да-да. Благодарю за расставанье.
Вези меня по родине, такси.
Как будто бы я адрес забываю.
В умолкшие поля меня неси.
Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.
Как будто бы я адрес позабыл:
к окошку запотевшему приникну
и над рекой, которую любил,
я расплачусь и лодочника крикну.
(Все кончено. Теперь я не спешу.
Езжай назад спокойно, ради Бога.
Я в небо погляжу и подышу
холодным ветром берега другого.)
Ну, вот и долгожданный переезд.
Кати назад, не чувствуя печали.
Когда войдешь на родине в подъезд,
я к берегу пологому причалю".
Иосиф БРОДСКИЙ,
"Мне говорят, что нужно уезжать...".
Мечтал когда-то
Александр ПУШКИН,
С Россиею расстаться
Навсегда, -
Когда в Михайловское
Загнан был он
Волею монаршей
И после ссылки,
Хоть его стихов
Любитель, -
Сам царь
Стал
Личным цензором его
И обещал
Тем самым
Оградить
От издевательства
Подведомственной
Царю-батюшке цензуры.
Завидовал он Вяземскому
И в письме* к нему
Он удивлялся, -
Как, ничем не связан,
Тот не покинет
Навсегда Россию
С её укладом
Казарменным и крепостным
Под гнётом
Царского самодержавия
И всероссийских
Самодурства
И чинопочитания.
В сравненье с ПУШКИНЫМ,
В 20-ом веке
Российскому поэту,
Неугодному властям,
Поболе повезло.
Поскольку времена
Расправ кровавых
С поэтами
В СССР, - почти что,-
"Уканали",
То БРОДСКОМУ Иосифу
Сказали:
"Вам нужно
Из страны, -
Пока добры мы, -
Уезжать, -
(Чтоб не вводить
В соблазн
Позверствовать,
Рискуя,
Себе подпортить
Реномэ,
Которое итак, -
Давно
На малой высоте).
Хотел ли,
Не хотел
Иосиф уезжать,
Бросая навсегда
На родине своей
Отца и мать, -
Обидно было,
Что даёт
Отчизна
За любовь
Пинка под зад.
И чтобы с ней
По-человечески
Расстаться
И попытаться
Хоть
И без большой надежды
На то,
Что всё,
Что издавалось им
В ней прахом не пойдёт,
И что его ещё
На Родине
Как переводчика
Печатать будут, -
(На что ж ему
В изгнании-то
Жить?), -
Он написал
Перед отъездом
Вынужденным, -
Письмо прощальное**, -
И вынужденное, -
Царю - Генсеку
Партии КПСС
Тогдашнему, -
ВТОРОМУ ИЛЬИЧУ, -
Л.БРЕЖНЕВУ,
Так и оставшееся
Без ответа...
И этот неответ -
Красноречивее
Любого из ответов.
* - " Я, конечно, презираю Отечество мое с головы до ног ...
Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России?
Если царь даст мне свободу, то я месяца не останусь.
Мы живем в печальном веке... мое глухое Михайловское
наводит на меня тоску и бешенство.
В 4-й песне "Онегина" я изобразил свою жизнь:
Когда-нибудь прочтешь его
и спросишь с милою улыбкой:
"Где ж мой поэт?
В нем дарование приметно". -
Услышишь, милая, в ответ:
"Он удрал в Париж
и никогда в проклятую Русь
не воротится - ай да умница".
( А.С.ПУШКИН,
Цитата из письма Вяземскому).
** - См. нижеприведенное Приложение.
ПРИЛОЖЕНИЕ.
ПОЭТ и ЦАРЬ -
И В АФРИКЕ: ПОЭТ и ЦАРЬ...
16 мая 1972 года поэту Иосифу Бродскому было предписано покинуть СССР.
Перед этим Бродский был вызван в ОВИР и поставлен перед выбором: немедленная эмиграция или «горячие денёчки» — эта метафора могла означать
"повторение пройденного", - новые допросы, психбольницы, тюрьмы.
Избрав эмиграцию, Бродский старался оттянуть день отъезда, однако власти стремились поскорее избавиться от неугодного поэта и 4 июня 1972 года лишённый советского гражданства Бродский вылетел из Ленинграда по «израильской визе» и по предписанному тогда еврейской эмиграции маршруту —
в Вену.
ПРЕДОТЪЕЗДНОЕ ПИСЬМО
Иосифа БРОДСКОГО - Леониду БРЕЖНЕВУ.
Уважаемый Леонид Ильич, покидая Россию не по собственной воле, о чем Вам, может быть, известно, я решаюсь обратиться к Вам с просьбой, право на которую мне дает твердое сознание того, что все, что сделано мною за 15 лет литературной работы, служит и еще послужит только к славе русской культуры, ничему другому.
Я хочу просить Вас дать возможность сохранить мое существование, мое присутствие в литературном процессе. Хотя бы в качестве переводчика — в том качестве, в котором я до сих пор и выступал.
Смею думать, что работа моя была хорошей работой, и я мог бы и дальше приносить пользу.
В конце концов, сто лет назад такое практиковалось.
Я принадлежу к русской культуре, я сознаю себя ее частью, слагаемым, и никакая перемена места на конечный результат повлиять не сможет.
Язык — вещь более древняя и более неизбежная, чем государство.
Я принадлежу русскому языку, а что касается государства, то, с моей точки зрения, мерой патриотизма писателя является то, как он пишет на языке народа, среди которого живет, а не клятвы с трибуны.
Мне горько уезжать из России.
Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей.
Все плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством.
Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом.
Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге.
Я хочу верить и в то, и в другое.
Люди вышли из того возраста, когда прав был сильный. Для этого на свете слишком много слабых.
Единственная правота — доброта.
От зла, от гнева, от ненависти — пусть именуемых праведными — никто не выигрывает.
Мы все приговорены к одному и тому же: к смерти.
Умру я, пишущий эти строки, умрете Вы, их читающий.
Останутся наши дела, но и они подвергнутся разрушению. Поэтому никто не должен мешать друг другу делать его дело.
Условия существования слишком тяжелы, чтобы их еще усложнять. Я надеюсь, Вы поймете меня правильно, поймете, о чем я прошу.
Я прошу дать мне возможность и дальше существовать в русской литературе, на русской земле.
Я думаю, что ни в чем не виноват перед своей Родиной.
Напротив, я думаю, что во многом прав.
Я не знаю, каков будет Ваш ответ на мою просьбу, будет ли он иметь место вообще.
Жаль, что не написал Вам раньше, а теперь уже и времени не осталось. Но скажу Вам, что в любом случае, даже если моему народу не нужно мое тело, душа моя ему еще пригодится.
Иосиф Бродский, июнь 1972.
На письмо своё Первому лицу выдворившей его страны СССР, - Леониду Идьичу
Брежневу, лауреату разных премий и в их числе Премии опального при жизни
в царские самодержавные времена поэта Тараса ШЕВЧЕНКО, опальный тогда поэт Иосиф БРОДСКИЙ не получил.
14 февраля 2019-го года.
9. ТАК РОДИЛАСЬ
ПРОБЛЕМА МАТУШКИ-РОССИИ -
«П О Э Т и Ц А Р Ь».
«Слово и дело».
Девиз Опричнины.
До Грозного
Погудка бытовала:
«Не любо, - не слушай,
А врать не мешай».
Он первым
Уравнял в правах
СЛОВО и ДЕЛО,
Став первым Самодержцем
На Руси и как опору
Для Самодержавия создав
Опричнину
И реформировав
ДЛЯ ТОЙ ЖЕ ЦЕЛИ
Былую
Московскую
Греческо-царьградскую
Епархию
В РПЦ, -
Себе подвластную, -
Как САМОДЕРЖЦУ, -
Российскую Православную
Церковь.
Так родилась проблема
На Руси -
ПОЭТ и ЦАРЬ. -
Вот корни где
Расстрела
ПУШКИНА и ЛЕРМОНТОВА,
Самоубийства
МАЯКОВСКОГО, ЕСЕНИНА,
ЦВЕТАЕВОЙ,
Высылки
НЕКРАСОВА и ГАЛИЧА
И БРОДСКОГО,
Ссылки РАДИЩЕВА,
ШЕВЧЕНКО
И каторги
РЫЛЕЕВА и легиона
Репрессированных
Сталинским режимом
Или затравленных
Постановлеьями
Политбюро ЦК,
ВКП(б)\КПСС
«На воле», -
ПОЭТОВ и ПИСАТЕЛЕЙ
Российских.
3 августа 2019-го года.
10. ПОЭТ И ЦАРЬ... -
НИКАК РОССИЯ НЕ ОПРЕДЕЛИТСЯ.
"Не приведи Бог видеть русский бунт - бессмысленный и
беспощадный.
Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или
молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим
чужая головушка - полушка, да и своя шейка - копейка".
(VIII, 384).
Надо полагать, что результатом историко-политических
размышлений поэта являются следующие строки чернового автографа
стихотворения "Из Пиндемонти":
"При звучных именах Равенства и Свободы
Как будто опьянев, беснуются народы" (III, 1029).
Мысль не случайная, она присутствует
еще в "Борисе Годунове":
"...бессмысленная чернь
Изменчива, мятежна, суеверна,
Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истины глуха и равнодушна,
А баснями питается она.
Ей нравится бесстыдная отвага. <...>
Всегда народ к смятенью тайно склонен.
(VII, 46, 87)."*
С историей взаимоотношений
Пушкина с Царями
И Царей с поэтом
Россия-матушка
Никак не может
Официально
Однозначно
Определиться. -
До Революции
17-го года
Она считала его
Смутьяном,
А после -
Ярым противником
И обличителеи
Самодержавия.
Развал Советского Союза
С восшествием во власть
Царя Бориса,
Флюгер общественного
Мнения
Пройдохи-литературоведы, -
От кандидатов
До академиков, -
Бесцеремонно развернули
На 180 градусов
И начали лепить
Образ иного Пушкина, -
(Как и царей!), -
с цитированьем полным*(?)
Ране урезавшихся цитат,
Чтоб показать,
Что Пушкин, -
Хоть и был знаком
Со всеми декабристами,
Но осуждал воззренья их, -
("Опущенных" после развала
СССР в Россие
До чуть ли не "смутьянов"
И "бунтовшиков
Против Престола
Отцов Отечества
Самодержавных).
И хоть с царями близок был,
Но те, хоть ум его ценили
Но ему не доверяли
Да долго и
Поэта не казнили.
Что скажет
Об отношениях
Поэта Пушкина с Царями
И с Пушкиным Царей
Через 100 лет -
В веке ДВАДЦАТЬ ВТОРОМ?
---------------------------------------------
" - См. нижеприведеное Приложение.
ПРИЛОЖЕНИЕ.
Рахматуллин Морган Абдуллович,
д.и.н., в.н.с. Ин-та российской истории РАН,
Журнал "Отечественная История",
№№ 5,6, 2002 года.
А.С. ПУШКИН,
РОССИЙСКИЕ САМОДЕРЖЦЫ
И САМОДЕРЖАВИЕ.
(Итговая часть Работы, выполненной при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда).
(проект №01-01-00149 а).
О подлинном отношении Николая I к Пушкину много лет спустя после смерти их обоих поведал император Александр II в разговоре с сыном поэта - Александром. Вот что говорит об этом племянник А.С. Пушкина - Анатолий Львович - сын его брата Льва, чрезвычайно бережно относившийся к памяти своего дяди:
"Стараясь добиться разрешения на издание в 1871 г. «История Пугачевского бунта» с портретом Пугачева, редактор 6 тома Г.Н. Геннади обратился за помощью к старшему сыну поэта <...> А.А. Пушкину, но тот ничего не добился <...> и ограничился сообщением, что е.в. император Александр II вообще отрицательно относится к распространению наследия Пушкина и портрета народного возмутителя Емельяна Пугачева среди верноподданных крестьян.
Заинтересованный узнать, наконец, правду о своем дяде, я обратился к двоюродному брату с просьбой правдиво рассказать мне о старине. После долгого с ним препирательства и размышлений по этому поводу в конфиденциальной беседе он сообщил мне мнение Александра II о Пушкине.
Хотя прошло много лет после смерти поэта, для Александра II Пушкин и Лермонтов (о котором также упомянул император) продолжали быть неугодными пиитами и даже опасными для трона. Вот что сказал государь: передаю дословно, по пунктам.
1. Поэзия Пушкина отрицательно действовала на молодежь, особенно на
студенчество России, и в первую очередь студенчество столицы.
2. В шестидесятых годах отставка двух министров просвещения,
Ковалевского и Путятина, не предотвратила закрытия Петербургского
университета и ареста основных виновников студенческих волнений.
Странным казалось, что арестованные студенты и в Петропавловской
крепости продолжали декламировать стихи Пушкина о вольности и
свободе.
3. Под влиянием Жуковского мы чувствовали симпатию к А.С. Пушкину, но
после стихотворения «Вольность» мнение наше изменилось. Будучи
наследником престола, я имел встречи с Пушкиным, но каждая встреча
отдаляла поэта от двора.
Казалось, что поэт не скрывает своего пренебрежительного отношения
и ко двору, и к окружавшим поэта верноподданным государя. Никто не
может отрицать, что поэзия Пушкина плохо действовала на поведение
молодежи.
4. Смерть поэта не ослабила отрицательного воздействия на молодежь.
Это влияние продолжается и ныне на учащихся и даже на военную
молодежь.
5. Пушкин и Лермонтов были неизменными противниками трона и
самодержавия и в этом направлении действовали на верноподданных
России.
6. Двор не мог предотвратить гибель поэтов, ибо они были слишком
сильными противниками самодержавия и неограниченной монархии <...>
7. Мнение наше тождественно с мнениями защитников трона и глав
русского государства - Александра Благословленного и в Бозе
почившего родителя нашего, Николая Павловича.
8. Что касается издания произведений поэта, мы повелели ограничить их
тираж и запретить, как особо вредное, распространение портретов
возмутителя народа Пугачева <...>
9. Мы сожалеем о гибели поэтов Пушкина и Лермонтова: они могли быть
украшением двора и воспеть самодержца" .
К сказанному вряд ли можно что-то добавить.
Разве только возразить Александру II в том, что Пушкин был "неизменным противником" самодержавия и трона как таковых (ниже мы затронем эту тему).
Что же касается его сожаления о том, что он мог быть "украшением двора и воспеть самодержца", то действительно, после стихотворений "Стансы" и "Друзьям" 1820-х гг. Пушкин больше ничего подобного не писал.
Более того, П.Е. Щеголев, подвергнув тщательному анализу дневники поэта за 1833-1835 гг., приходит к следующему выводу:
"В 1833-1834 году Пушкин проявил критическое отношение к Николаю и как монарху, и как к человеку и трезво посмотрел на державца полумира.
Положительное и восторженное отношение к Николаю сменилось отрицательным.
На месте великого государя оказался прапорщик, а на месте человека-героя оказался мелкий человек, ограниченный и узкий, злобнопамятливый".
Приведем в этой связи одну только майскую 1834 г. запись Пушкина в дневнике: "Кто-то сказал о государе: «В нем много от прапорщика, и немного от
Петра Великого»" (XII, 330).
Отсутствие комментария к записанному, неопределенное "кто-то сказал" позволяют уверенно предположить, что это мнение самого Пушкина.
Имя Пушкина неразрывно связано со становлением политического сознания в России, когда начиная с 1820-х гг., вся либерально настроенная часть общества читала и с упоением декламировала его вольнолюбивые стихи. И это наложило отпечаток на всю последующую жизнь Пушкина.
По словам Г.П. Федотова, "до самой смерти поэт несет последствия юношеских увлечений.
Дважды изгнанник, вечный поднадзорный, он оставался в глазах правительства всегда опасным, всегда духовно связанным с ненавистным декабризмом.
И как бы ни изменились его взгляды в 30-е годы, на предсмертном памятнике своём нерукотворном он все же высек слова о свободе, им восславленной".
Ни на одном этапе своей жизни Пушкин не был сторонником реакции.
Для правительства он не переставал быть певцом "вольности", замечает Н.О. Лернер.
Собственные же политические пристрастия зрелого Пушкина его ближайший друг и коллега по цеху литераторов П.А. Вяземский определил как "свободный консерватизм".
"Разве такая махина, как Россия, может жить без самодержавия?"
В одной из статей пушкинского цикла Г.П. Федотов писал: "Как не выкинешь слова из песни, так не выкинешь политики из жизни и песен Пушкина"э
Разумеется, поэт не был политиком, но как гражданин своей страны он живо откликался на актуальные политические события, не имея, правда, ни малейшего намерения представить законченную систему своих политических взглядов.
Однако их основательность и глубина поражали многих его современников, в том числе и В.А. Жуковского.
По утверждению А.О. Россета, на одном из вечеров в блистательной компании Жуковского, Вяземского, А.И. Тургенева и других светил общества Пушкин, как обычно, "говорил до того умно, что Василий Андреевич ему сказал: «Ну, Пушкин, ты так умен, что с тобою говорить невозможно»".
Справедливость мнения своего брата подтверждает и А.О. Смирнова-Россет, по свидетельству которой в подобных горячих спорах "кончалось всегда тем, что Пушкин говорил один и всегда имел последнее слово". -
"Слушая его рассуждения об иностранной или внутренней политике его
страны, - писал Адам Мицкевич, - можно было принять его за человека,
поседевшего в трудах на общественном поприще и ежедневно читающего
отчеты всех парламентов".
Неудивительно поэтому, что в стихотворных, прозаических и публицистических произведениях Пушкина с одинаковым успехом можно обнаружить высказывания как в пользу, так и против самых разных консервативных и либеральных точек зрения.
Неоднозначность его представлений и суждений, их переменчивость естественны для широкой и вольнолюбивой натуры Пушкина-поэта. Вместе с тем в его эволюционировавшем мировосприятии оставалось неизменным отношение к политическому строю России, к институту российской государственности. Последовательное и резкое неприятие им демократических институтов (XII, 66, 104; XVI, 261) было оборотной стороной его отчетливо выраженного сословного сознания (III, 261-263: XI, 161-162; XII, 334-335; xiV, 442-443; XVI, 421).
Наиболее яркий тому пример - реакция поэта на пошлые выпады Фаддея Булгарина в печати в декабре 1830 г. по поводу происхождения рода Пушкиных. Пушкин тут же отозвался на это стихотворением "Моя родословная" (III, 261-263).
В нем он без всякой кичливости выражает гордость, что его род принадлежит к древнейшим ветвям российского дворянства.
Объясняясь с Бенкендорфом в связи с бесцензурным хождением по рукам этого стихотворения, Пушкин писал:
"Признаюсь, я дорожу тем, что называют предрассудками; дорожу тем,
чтобы быть столь же хорошим дворянином <...> наконец, я чрезвычайно
дорожу именем моих предков, этим единственным наследством,
доставшимся мне от них" (XIV, 443).
Показательно, что Николай I, которому было известно о миновавших цензуру пушкинских стихах, в данном случае встал на сторону поэта:
"Столь низкие и подлые оскорбления, как те, которыми его угостили,
бесчестят того, кто их произносит, а не того, к кому они обращены.
Единственное оружие против них презрение. Вот как я поступил бы на
его месте.
Что касается стихов, то я нахожу, что в них много остроумия, но
более всего желчи.
Для чести его пера и особенно его ума будет лучше, если он не станет
распространять их".
Тему превосходства дворянского сословия над другими Пушкин затронул и в статье "Опровержение на критики":
"Каков бы ни был образ моих мыслей, никогда не разделял я с кем бы то
ни было демократической ненависти к дворянству". Поэт сожалеет о том,
что "имя дворянина, час от часу более униженное, стало наконец в
притчу и посмеяние разночинцам, вышедшим во дворяне, и даже досужим
балагурам!" (XI, 161-162).
В декабре 1830 г. Пушкин записывает в своем дневнике разговор с вел. кн. Михаилом Павловичем о дворянстве.
В ответ на высказанное собеседником неудовольствие относительно введения в стране института почетного гражданства Пушкин заметил, что "или дворянство не нужно в государстве, или должно быть ограждено и недоступно иначе, как по собственной воле государя.
Если во дворянство можно будет поступать из других состояний, как из чина в чин, не по исключительной воле государя, а по порядку службы, то вскоре дворянство не будет существовать или (что все равно) все будет дворянством" (XII, 335).
С другой стороны, Пушкин искренне сокрушается об уничтожении "старинного дворянства" вследствие не контролируемого государством процесса дробления имений, в конечном счете приводящего к падению его былого веса и значения в обществе (XII, 206).
Что касается отношения Пушкина к самодержавной форме правления, то, прослеживая перипетии жизненного пути поэта и знакомясь с его обширным творческим наследием, нельзя не видеть, что он мог пускать критические стрелы в того или иного самодержца, мог обижаться или сердиться на царских особ, но никогда не осуждал сам институт самодержавия.
Более того, именно самодержавный образ правления в России он принимал как некую историческую данность.
Впервые эта мысль у 23-летнего Пушкина прозвучала в "Заметках по русской истории XVIII века". -
Упоминая о событиях, связанных с восшествием на престол Анны Иоанновны, а также других попытках высшей знати ограничить самодержавную власть, Пушкин с удовлетворением отмечает: "Аристокрация после его (Петра I. - М.Р.) неоднократно замышляла ограничить самодержавие: к счастию, хитрость государей торжествовала над честолюбием вельмож и образ правления остался неприкосновенным" (XI, 14).
Почему "к счастию", проясняется из статьи "Путешествие из Москвы в Петербург": "Не могу не заметить, что со времен возведения на престол [Дома] Романовых, от Мих<аила> Ф<едоровича> до Ник<олая> I, правительство у нас всегда впереди на поприще образованности и просвещения. Народ следует за ним всегда лениво, а иногда неохотно. Вот что составляет силу нашего самодержавия" (XI, 223).
Этого взгляда Пушкин придерживался и в конце своей жизни.
В черновике письма Чаадаеву от 19 октября 1836 г. он наставляет автора "Философического письма":
"Надо было прибавить (не в качестве уступки, но как правду), что правительство все еще единственный Европеец в России [и это несмотря на все то, что в нем есть давящего, грубого, циничного]. И сколь бы грубо [и цинично] оно ни было, от него зависело бы стать во сто крат хуже" (XVI, 422).
В разговоре с одним из братьев Киселевых, Николаем Дмитриевичем, Пушкин, прочитав ему строки "Россия воспрянет ото сна / И на обломках самовластья / Напишут наши имена" (II, 68), в авторстве которых не признался, оценил их как "крамольные": "Сумасшедшие, разве такая махина, как Россия, может быть без самодержавия?".
Заметим, что так мыслили многие его современники.
Имея в виду события 14 декабря 1825 г., Пушкин очень надеется, что "люди, разделявшие образ мыслей заговорщиков, образумились; что, с одной стороны, они увидели ничтожность своих замыслов и средств, с другой - необъятную силу правительства, основанную на силе вещей" (XI, 43).
С точки зрения поэта, молодые дворяне, за которыми будущее России, должны иметь точно определенную цель - "искренне и усердно соединиться с правительством в великом подвиге улучшения государственных постановлений, а не препятствовать ему, безумно упорствуя в тайном недоброжелательстве" (XI, 47).
Их необходимо удержать от "преступных заблуждений", "злонамеренных усилий", от "более или менее кровавых и безумных" заговорщических замыслов (XI, 43).
Не составляет труда догадаться, кого имеет в виду поэт.
Причем Пушкин осуждает не только самих заговорщиков, но и ситуацию кануна "последних происшествий", когда "либеральные идеи [стали] необходимой вывеской хорошего воспитания", и литературу, "превратившуюся в рукописные пасквили на правительство и возмутительные песни" (там же).
При этом Пушкин как будто упускает из виду, что его собственные вольнолюбивые произведения оказывали и продолжают оказывать влияние на молодежь, усиливая ее тягу к "либеральным идеям".
В искренности Пушкина тоже не приходится сомневаться, ибо он четко разграничивал невольное агитационное воздействие своего творчества и конкретное участие в антиправительственных действиях.
Не случайно поэт в письмах своим друзьям начала 1826 г. не раз подчеркивал: "Вероятно правительство удостоверилось, что я заговору не принадлежу и с возмутителями 14 декабря связей политических не имел" (XIII, 257).
"Конечно я ни в чем не замешан, - уверяет он А.А. Дельвига, - образ мыслей моих известен <. ..> никогда не проповедовал ни возмущений, ни революции - напротив" (XIII, 259).
И это - не вскользь брошенная фраза. -
Много времени спустя, в "Капитанской дочке" Пушкин заявит себя твердым сторонником ненасильственных действий.
Это решающее для мировоззрения поэта положение в наиболее законченном виде было сформулировано им в "Путешествии из Москвы в Петербург":
"...не должно торопить времени и без того уже довольно деятельного.
Лучшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения
нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для
человечества" (XI, 258).
Да и мог ли человек, на основе точных документальных свидетельств написавший "Историю Пугачевского бунта", показавший все его ужасы и полное пренебрежение вовлеченных в него сил к человеческой жизни, по-другому относиться к любым революционным общественным движениям? Именно отсюда следуют его идущие от сердца слова:
"Не приведи Бог видеть русский бунт - бессмысленный и беспощадный.
Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не
знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая головушка
полушка, да и своя шейка копейка" (VIII, 384).
Надо полагать, что результатом историко-политических размышлений поэта являются следующие строки чернового автографа стихотворения "Из Пиндемонти":
"При звучных именах Равенства и Свободы
Как будто опьянев, беснуются народы" (III, 1029).
Мысль эта не случайная, она присутствует еще в "Борисе Годунове":
"...бессмысленная чернь
Изменчива, мятежна, суеверна,
Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истины глуха и равнодушна,
А баснями питается она.
Ей нравится бесстыдная отвага. <...>
Всегда народ к смятенью тайно склонен" (VII, 46, 87).
Явным сторонником просвещенного самодержавия Пушкин выступает в статье-памфлете "Путешествие из Москвы в Петербург" (XI, 243-267) и в статье "Александр Радищев" (XII, 30, 40).
Само опубликование книги А.Н. Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву" Пушкин без обиняков называет "преступлением, ничем не извиняемым, действием сумасшедшего", хотя и "действующего с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарской совестливостью" (XII, 32, 33).
Для Пушкина непостижимо, как это "мелкий чиновник, человек безо всякой власти, безо всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка, противу самодержавия, противу Екатерины!" (XI, 32).
В этой книге Радищева, - этой, по определению поэта, "возмутительной сатире", наполненной "безумными заблуждениями" (XII, 33), "дерзость мыслей и выражений выходит изо всех пределов" (XI, 263).
Более того, "Путешествие", по оценке Пушкина, есть "сатирическое воззвание к возмущению", и его автор "как будто старается раздражить верховную власть своим горьким злоречием" вместо того, чтобы "указать на благо, которое она в состоянии сотворить" (XII, 36).
В одной из убийственных пушкинских характеристик Радищева как бы содержится и осуждение его идейных последователей - декабристов:
"Он есть истинный представитель полупросвещения. Невежественное
презрение ко всему прошедшему <...> слепое пристрастие к новизне:
частные поверхностные сведения, наобум приноровленные ко всему"
(XII, 36).
Примечательно само созвучие этой цитаты началу пушкинской записки "О народном просвещении" (о ней речь пойдет далее), в которой он определяет фатальную ошибку декабристов. -
"Последние происшествия обнаружили много печальных истин, - пишет
он. - Недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых
людей в преступные заблуждения.
Политические изменения, вынужденные у других народов силою
обстоятельств и долговременным приготовлением, вдруг сделались у нас
предметом замыслов и злонамеренных усилий" (XI, 43).
В этом же ключе надо расценивать и реакцию Пушкина на запрещение журнала "Московский телеграф" Н.А. Полевого:
"...достоин был участи своей; мудрено с большой наглостию
проповедовать якобинизм перед носом правительства" (XII, 324).
Трудно добавить что-либо еще к сказанному поэтом для развенчания идей и замыслов декабристов.
Сам же Пушкин, как известно, отличался постоянным стремлением "в просвещении стать с веком наравне" и хотел "основательной образованности" в каждом из литераторов - и не только.
Для него здесь пример - Н.М. Карамзин. 30 ноября 1825 г. он пишет А.А. Бестужеву: "...Радуюсь и твоим занятиям <...> ты - да, кажется, Вяземский, - один из наших литераторов, - учатся; все прочие разучаются. Жаль! высокий пример Карамзина должен был их образумить" (XIII, 244).
Но, по Пушкину, не одно влияние поверхностно усвоенного "чужеземного идеологизма пагубно для отечества" (XI, 43).
Он полностью разделяет цитируемое им центральное положение царского манифеста от 13 июля 1826 г.:
"Не просвещению, но праздности ума, более вредной, чем праздность
телесных сил, недостатку твердых познаний должно приписать cue
своевольство мыслей, источник буйных страстей, сию пагубную роскошь
полупознаний, сей порыв в мечтательные крайности, коих начало есть
порча нравов, а конец - погибель" (XI, 43-44).
И от себя добавляет существенно уточняющие смысл приведенного текста слова:
"Скажем более: одно просвещение в состоянии удержать новые
безумства, новые общественные бедствия" (XI, 44).
В поэтических строках поэта тоже не чувствуется никаких симпатий к политическим взглядам тех декабристов, которых он знал, с которыми дружил:
"У них свои бывали сходки
Они за чашею вина,
Они за рюмкой русской водки <...>
Сначала эти заговоры
Между Лафитом и Клико
Лишь были дружеские споры
И не входила глубоко
В сердца мятежная наука
[Все это было только] скука,
Безделье молодых умов
Забавы взрослых шалунов <...>
Наш Ца<рь> дремал" (VI, 523, 525-526).
Но царь "дремал" не по глупости или незнанию факта существования тайных обществ с "преступными замыслами", а потому,- как пишет Пушкин, - что "окружен был убийцами его отца.
Вот причина, почему при жизни его никогда не было бы суда над молодыми заговорщиками, погибшими 14-го декабря. - Он услышал бы слишком жестокие истины".
А далее Пушкин, выделив знаком "NB", заключает:
"Государь, ныне царствующий, первый у нас имел право и возможность
казнить цареубийц или помышления о цареубийстве" (XII, 322).
Вот так. А его друг П.А. Вяземский примерно в это же время думает и считает совершенно иначе:
"По совести нахожу, что казни и наказания несоразмерны
преступлениям, из коих большая часть состояла только в одном
умысле.
Вижу в некоторых из приговоренных помышление о возможном
цареубийстве, но истинно не вижу ни в одном твердого убеждения и
решимости на совершение оного.
Одна совесть, одно всезрящее Провидение может наказывать за
преступные мысли, но человеческому правосудию не должны быть
доступны тайны сердца, хотя даже и оглашенные.
Правительство должно обеспечить государственную безопасность от
исполнения подобных покушений, но права его не идут далее.
защищаю жизнь против убийцы, уже подъявшего на меня нож, и
защищаю ее, отъемля жизнь у противника, но если по одному сознанию
намерений его спешу обеспечить свою жизнь от опасности, еще только
возможной, лишением жизни его самого, то выходит, что уже убийца
настоящий не он, а я" .
Столь разительное расхождение в мыслях двух умнейших представителей той эпохи, явно никогда не обнаруживавших сколько-нибудь существенных различий во взглядах, объясняется тем, что Пушкин в данном случае брал за критерий "правосудия" фактор политический, а его негласный оппонент - нравственные нормы.
Но важно отметить другое: Пушкин вообще не приводит каких-либо оправданий для действий декабристов, и, возвращаясь к приведенным выше строкам из Х главы "Евгения Онегина", следует сказать, что сам поэт не раз сиживал с будущими декабристами "за чашею вина", шутил, сыпал остротами, но политических взглядов их не разделял.
И это было хорошо известно его друзьям.
Так, В.А. Жуковский в упоминавшемся черновике письма к Бенкендорфу после смерти поэта (в черновике мысли и слова еще не приглажены, они более искренни) пишет:
"Пушкин <.. .> в последние свои годы решительно был утвержден в
необходимости для России чистого, неограниченного самодержавия <.
..> по своему внутреннему убеждению, основанному на фактах
исторических (этому теперь есть и письменное свидетельство в его
собственноручном письме к Чаадаеву *) <...> Политические убеждения
Пушкина <...> были известны мне и всем его ближним из наших частых
непринужденных разговоров <. ..>.
Мнения политические Пушкина были в совершенной противоположности с
системой буйных демагогов (имеются в виду декабристы - М.P.). И они
были таковыми уже прежде 1830 года".
-------------------------------------------------
* Имеются в виду следующие строки: "...клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков такой, какой нам Бог ее дал" (XVI, 393).
Именно в этом была причина того, что друзья Пушкина, члены тайных обществ, не посвящали его в свои планы, не говорили ему ничего конкретного о своих намерениях, а вовсе не в том, что опасались его несдержанного языка или сохраняли поэта-гения для России *.
--------------------------------
* VIVOS VOCO: ВМЕСТО КОММЕНТАРИЯ
Пушкин передал это стихотворение А.Г. Муравьевой, отъезжавшей из Москвы к мужу на каторгу в начале января 1827 г.
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут - и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Известен стихотворный ответ А. Одоевского на послание Пушкина:
Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
Но лишь оковы обрели.
Но будь спокоен, бард: цепями,
Своей судьбой гордимся мы
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.
Наш скорбный труд не пропадет:
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.
Мечи скуем мы из цепей
И вновь зажжем огонь свободы,
И с нею грянем на царей.
И радостно вздохнут народы.
Другой из современников, чьим свидетельством об отношении Пушкина к самодержавию невозможно пренебречь, - это Н.В. Гоголь, близко знавший поэта, лично общавшийся с ним и находившийся под его дружеской опекой. В своей книге "Выбранные места из переписки с друзьями" Гоголь восторгается тем, как "умно определял Пушкин значение полномощного монарха и как он вообще был умен во всем, что ни говорил в последнее время своей жизни! -
«Зачем нужно, - говорил он, - чтобы один из нас стал выше всех и даже
выше самого закона? - Затем, что закон - дерево; в законе слышит человек
что-то жесткое и небратское.
С одним буквальным исполненьем закона
недалеко уйдешь; нарушить же или не исполнить его никто из нас не должен;
для этого-то и нужна высшая милость, умягчающая закон, которая может
явиться людям только в одной полномощной власти.
Государство без полномощного монарха - автомат: много-много, если оно
достигнет того, до чего достигли Соединенные Штаты.
А что такое Соединенные Штаты? Мертвечина; человек в них выветрился до
того, что и выеденного яйца не стоит».
Точность переданного Гоголем мнения Пушкина о "плодах новейшего просвещения" в Соединенных Штатах подтверждает сам поэт в статье "Джон Теннер":
"С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее
жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное,
бескорыстное, все возвышающее душу человеческую - подавлено неумолимым
эгоизмом и страстию к довольству <...>" (XII, 104).
"Государство без полномощного монарха, - цитирует далее Гоголь слова
Пушкина, - то же, что оркестр без капельмейстера: как ни хороши будь все
музыканты, но, если нет среди них одного такого, который бы движеньем
палочки всему подавал знак, никуды не пойдет концерт.
А кажется он сам ничего не делает, не играет ни на каком инструменте,
только слегка помахивает палочкой да поглядывает на всех, и уже один
взгляд его достаточен на то, чтобы умягчить, в том и другом месте,
какой-нибудь шершавый звук <...>
При нем и мастерская скрыпка не смеет слишком разгуляться на счет
других; блюдет он общий строй, всего оживитель, верховодец верховного
согласья!"
И Гоголь восклицает:
"Как метко выражался Пушкин! Как понимал он значенье великих истин!".
Ясно, что в приведенных суждениях Пушкин выступает адептом просвещенного абсолютизма, будучи убежден в "спасительной пользе самодержавия" (XII, 306).
Причем безусловной приверженностью поэта идее самодержавия объясняется и его стремление придать образу самодержца сакральный характер.
Избавившись от своего ярко выраженного юношеского политического романтизма, впрочем, как полагают пушкинисты, никогда не поднимавшегося до воспевания радикальных республиканских идей, он убежденно считает, что
"народ не должен привыкать к царскому лицу, как обыкновенному явлению
<.. .> царю не должно сближаться лично с народом.
Чернь перестает скоро бояться таинственной власти, и начинает
тщеславиться своими отношениями с государем.
Скоро в своих мятежах он, - (народ., -) будет требовать появления
его, как необходимого обряда.
Доныне государь, обладающий даром слова, говорил один: но может
найтиться в толпе голос для возражения.
Таковые разговоры неприличны, а прения площадные превращаются тотчас
в рев и вой голодного зверя" (XII, 199).
Заметим, что это написано Пушкиным сразу же после подавления "холерных бунтов" в военных поселениях Новгородской губернии и личного участия в том Николая I, когда им были приняты "депутаты мятежников" для выслушивания их претензий.
Приведенный пример "обожествления" образа царя в глазах "черни" отнюдь не единственный.
22 декабря 1834 г. Пушкин записывает в дневнике содержание доверительного и "долгого разговора" с великим князем Михаилом Павловичем, который был весьма откровенен с поэтом:
"Вообрази, какую глупость напечатали в Сев<ерной> Пч<еле>: дело идет о
пребывании г<осуда>ря в Москве.
Пч<ела> говорит: «Г<осударь> и<мператор>, обошед соборы, возвратился
во дворец и с высоты Красного крыльца низко (низко!) поклонился
народу».
Этого не довольно: журналист дурак продолжает: «Как восхитительно было
видеть вел<икого> г<осуда>ря, преклоняющего священную главу перед
гражданами московскими!» - Не забудь, что это читают лавочники".
Пушкин, солидарный с ним во взгляде на характер отношений царя и народа, отнюдь не в угоду мнению великого князя, - (дневниковая запись!), - заключает: "В<еликий> кн<язь> прав, а журналист конечно глуп" (XII, 334).
В политических суждениях поэта ощущается явное влияние Карамзина,
"духом, направлением, принципами" которого, по определению В.Г. Белинского, он навсегда "проникнулся".
Отнюдь не случайно "История Государства Российского" вызвала нескрываемое восхищение Пушкина: это "есть не только создание великого писателя, но и подвиг честного человека" (XII, 305: XI, 57).
На этом можно было бы поставить точку, если бы не одно "но".
5 июля 1836 г. поэт завершает уже цитировавшееся стихотворение "Из Пиндемонти" (III, 420), в котором, по оценке пушкинистов, "сформулировано идеальное поэтическое и человеческое кредо Пушкина, выстраданное всею жизнью". -
В нем, как справедливо отмечается в литературе, он "провозглашает свободу и ценность человеческой жизни, высшие права человека и поэта по сравнению с ценностью "мирской власти" и исходящих от нее прав". Короче - свобода есть символ независимости:
"Иная, лучшая потребна мне свобода:
Зависеть от властей, зависеть от народа -
Не все ли нам равно? Бог с ними. Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там, <.. .>
Вот счастье! Вот права..."
Примечательно, что Пушкин здесь не приемлет ни одну из известных ему форм государственного правления: "Зависеть от властей, зависеть от народа - Не все ли нам равно? Бог с ними" (важно заметить, что приведенные строки в первоначальном варианте звучали по-иному: "Зависеть от царя, зависеть от народа / Равно мне тягостно: Бог с ними";(III, 1031).
Поэт прежде всего ценит внутреннюю свободу человека, его независимость. Конкретное понимание слова "свобода" Пушкин дает в статье "Путешествие из Москвы в Петербург":
"Мысль! Великое слово! Что же и составляет величие человека, как не
мысль! Да будет же она свободна, как должен быть свободен человек: в
пределах закона, при полном соблюдении условий, налагаемых
обществом" (XI, 264).
Но с обретением человеком свободы в России не все так просто. Осознавая себя "сеятелем свободы", Пушкин одновременно видит бесплодность своих усилий:
"Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды; <...>
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды...
Паситесь мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь" (II, 269).
На российской почве свобода - несбыточная мечта:
"Судьба людей повсюду та же:
Где благо, там уже на страже
Иль просвещенье, иль тиран" (XI, 296).
Если вспомнить, что еще в юношеские годы Пушкин превыше всего ставил независимость художника, его внутреннюю свободу, то в годы зрелости эта тема в его творчестве приобретает особую остроту.
Многолетнее общение поэта с царями, лицемерными царедворцами, "жадною толпою стоящими у трона" (М.Ю. Лермонтов), лишало его необходимого душевного спокойствия и порой вынуждало приноравливаться к обстоятельствам.
Именно поэтому стихотворение "Из Пиндемонти", - считает один из пушкинистов дооктябрьского периода, - это, прежде всего, горькое выражение собственного состояния поэта, обусловленного "той душевной и моральной «тошнотой», до которой довели Пушкина условия русской жизни вообще и его личные обстоятельства и отношения, - (ко двору, к Бенкендорфу, цензуре и т.д.), - в частности.
Эта «тошнота» была, в свою очередь, элементом общего - психологического - «отщепенчества» Пушкина".
Приведенному мнению вторит современный исследователь: "Этот многообразно зависимый человек - зависимый от семейных дрязг и денежных стеснений, от царя, двора, большого света <...> в тоскливой мечте хочет подняться и над властью, и над народом <...> над всякой зависимостью" [114].
Надо, наверное, учитывать и то, что Пушкин, при написании строк "Не дорого ценю я громкие права", не мог не помнить о десятилетней годовщине трагедии 13 июля 1826 г., о пятерых казненных декабристах, которых он всех хорошо знал, а с кем-то и дружил.
Один из крупнейших пушкинистов Н.В. Измайлов, характеризуя тогдашнее душевное состояние Пушкина, писал:
"Не будет преувеличением сказать, что Пушкин в 1836 г. чувствовал
себя в большем одиночестве, чем за десять лет до того, после
разгрома декабристов <.. .> тогда, в 1826 г., он живо ощущал
восторженное сочувствие общества, широкого круга читателей;
теперь «общество» было враждебно, а сочувствие читателей он
перестал ощущать и не мог вызвать его ни последними сборниками
своих сочинений, ни «Пугачевым», ни «Современником»".
Но и в 1820-х гг., когда Пушкин "ощущал восторженное сочувствие общества", едва ли он испытывал душевный комфорт.
Так, когда в октябре 1827 г. впервые после ссылки поэт появился в Петербурге и стал вести, как сам признавался в письме к П.А. Осиновой, "довольно пустую" жизнь и "горел желанием так или иначе изменить ее" (XIV, 384), литератор и друг Е.А. Баратынского Н.В. Путята, часто видевшийся с поэтом в 1826-1827 гг., отмечает, что тот "порой бывал мрачен; в нем было заметно какое-то грустное беспокойство, какое-то неравенство духа; казалось, он чем-то томился, куда-то порывался. По многим признакам я мог убедиться, что покровительство и опека императора Николая Павловича тяготили его и душили".
"Одно просвещение в состоянии удержать новые безумства...".
В укор Пушкину и в доказательство его безусловного "верноподданничества" часто ставят написанную им записку "О народном воспитании", как бы забывая, что как российский подданный он не мог не выполнить "монаршее повеление". Бенкендорф 30 сентября 1826 г. пишет Пушкину:
"Е.И.В. благоугодно, чтобы вы занялись предметом о воспитании
юношества.
Вы можете употребить весь досуг, вам предоставляется совершенная и
полная свобода, когда и как представить ваши мысли и соображения".
При этом шеф жандармов не упускает случая уколоть поэта:
"Предмет сей должен представить вам тем обширнейший круг, что на опыте
видели совершенно все пагубные последствия ложной системы воспитания"
(XIII, 298).
Вряд ли ядовитый по своей сути намек на поэта и его друзей был включен в текст письма без ведома императора, устроившего ему таким образом своеобразный экзамен на благонадежность.
Пушкин поначалу был озадачен:
"Я был в затруднении, когда Николай спросил мое мнение о сем
предмете".
Потому лишь 15 ноября, после повторного напоминания Бенкендорфа, он завершает работу.
Записка представлена царю, и оказалось, что она не во всем отвечает вкусам державного заказчика. А этого следовало ожидать, ибо Пушкин знал, что делал.
По свидетельству А. Вульфа, поэт говорил: "Мне бы легко было написать то, чего хотели, но не надобно же пропускать такого случая, чтоб сделать добро" [117].
Прежде всего отметим, что содержание записки намного шире определенного царем - речь идет не о воспитании одного юношества, а о "народном воспитании" в целом.
Тем самым Пушкин проявил здесь в большей мере, чем царь, государственный подход.
Результат не замедлил сказаться: после ознакомления с запиской Николай оставил на полях рукописи 28 вопросительных знаков, в том числе четыре двойных, три тройных, а одно место пометил знаком "!?". (Правда, надо сказать, что в ряде случаев Николай I верно подметил вызванные поспешностью неточности формулировок).
Н.Я. Эйдельман, детально вникнув в заочный "диалог" царя с Пушкиным, пришел к выводу, что пушкинские строки не устраивали монарха в первую очередь своим "подтекстом, общим духом, ясным ощущением, что собеседник - «не свой»" [119].
Николай I по своей внутренней сути не мог принять основную мысль записки, заключавшуюся в том, что "одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия".
Причем, по Пушкину, просвещение благотворно сказывается не только на умах, но и на нравах людей.
Именно с развитием просвещения повышается и нравственный уровень всего общества.
Эта центральная идея автора записки и вызвала наибольшее неудовольствие царя.
Непосредственная оценка императором записки содержится в письме Бенкендорфа Пушкину от 23 декабря 1826 г.:
"Г.и. с удовольствием изволил читать рассуждения Ваши о народном
воспитании", но "при сем заметить изволил, что принятое Вами правило,
будто бы просвещение и гений служат исключительным основанием
совершенству, есть правило опасное для общего спокойствия, завлекшее
Вас самих на край пропасти и повергшее в оную толикое число молодых
людей".
Но если не просвещение, то что же тогда? Неколебимой уверенности царя можно только позавидовать:
"Нравственность, прилежное служение, усердие предпочесть должно
просвещению неопытному, безнравственному и бесполезному.
На сих-то началах должно быть основано благонамеренное воспитание"
(XIII, 314-315).
Заметим, что в записке нет ни самого слова "гений", ни того контекста, который давал бы повод для его употребления, и потому полной загадкой является причина его появления.
В том, что основа прогресса не просвещение, а "прилежное служение", Николай I был убежден бесповоротно:
"Ученье и ученость я уважаю и ставлю высоко; но еще выше я ставлю
нравственность.
Без нее ученье не только бесполезно, но даже, может быть, и вредно,
а основа нравственности - святая вера <...> Вот мой взгляд на
просвещение".
Поэтому естественно, что в январе 1850 г., когда царь назначал министром народного просвещения одиозного в глазах общества князя П.А. Ширинского-Шихматова, он напутствовал его словами:
"Закон Божий есть единственное твердое основание всякому полезному
учению".
Здесь стоит упомянуть о цензурном уставе 1826 г., вступившем в действие после восстания декабристов и направленном, как и множество других запретов, против какого-либо порицания монархической власти.
Будущий министр С.С. Уваров, тогда еще только сенатор, неудобство устава видел в том, что "мы неминуемо лишиться должны чтения древних историков, ибо пункт 180 запрещает всякое историческое сочинение, в коем обнаруживается неблагоприятное расположение к монархическому правлению из чего следует, что Фукидид, Ксенофонт, Тацит и большая часть древних греческих и римских историков останется навсегда под печатью цензуры".
В приведенном Уваровым перечне имен нет знаменитых ораторов и политических деятелей республиканцев, ибо даже само упоминание о них заведомо неприемлемо для власти.
Между тем в записке Пушкина четко проводится мысль о необходимости точного следования историческим фактам в изложении истории древних республик и республиканских идей:
"Можно будет с хладнокровием показать разницу духа народов, источника
нужд и требований государственных; не хитрить, не искажать
республиканских рассуждений, не позорить убийства Кесаря,
превознесенного 2000 лет, но представить Брута защитником и мстителем
коренных постановлений отечества, а Кесаря честолюбивым возмутителем.
Вообще не должно, чтоб республиканские идеи изумили воспитанников
при вступлении в свет и имели для них прелесть новизны" (XI, 46-47).
Невозможность принятия заказчиком-царем этих соображений, высказанных в прямой связи с еще не отшумевшими событиями декабря 1825 г., для Пушкина вполне очевидна.
Но он знал, на что шел, как думается, сознательно прикрываясь обещанной Бенкендорфом полной свободой в том, "как представить мысли и соображения".
Не случайно, видимо, записка была охарактеризована последним достаточно осторожно как "заметки человека, возвращающегося к здравому смыслу" [122].
Действительно, многие положения записки не могли не удовлетворить Николая, что и дало основание исследователям говорить о ее едва ли не сугубо верноподданническом содержании.
На самом же деле, если исходить из ее в целом критического духа, это было не так. -
Например, никак не вяжутся с официальным пониманием безусловной преданности власти резко обличительные слова записки, что "в России все продажно" (XI, 45).
Допустим, что это хорошо известный императору прискорбный факт, но должно ли ему об этом слышать из уст не наделенного никакими ревизорскими полномочиями своего подданного?
Наверняка не могли понравиться царю суждения Пушкина о том, что просвещение должно быть научным и глубоким, и особенно приводимый им в этой связи пример заочно приговоренного к смертной казни по делу декабристов Н.И. Тургенева:
"...Воспитывавшийся в Геттинг<енском> унив<ерситете>, несмотря на
свой политический фанатизм, отличался посреди буйных своих сообщников
нравственностию и умеренностию - следствием просвещения истинного и
положительных познаний" (там же).
Если исходить из отзыва самодержца, то экзамен на проверку благонадежности поэтом в целом как будто выдержан, но веры ему по-прежнему нет.
Неслучайно, например, когда в 1828 г., с началом войны с Турцией, Вяземский и Пушкин, то ли из патриотических побуждений, то ли из желания сменить обстановку обратились с просьбой определить их в действующую армию, тут же получили отказ.
Причина выясняется из письма к Бенкендорфу великого князя Константина, к советам которого в затруднительных случаях прибегал и сам Николай I:
"Поверьте мне, любезный генерал, что, в виду прежнего их поведения,
как бы они ни старались выказать теперь свою преданность службе е.в.,
они не принадлежат к числу тех, на кого можно бы было в чем-либо
положиться".
Это и являлось главным в отношении верховной власти, прежде всего императора Николая I, к Пушкину - ему не верили, ему не доверяли, он был и оставался чужим.
Сам же поэт, освобожденный из ссылки Николаем I в 1826 г., когда он практически потерял на это надежду, из чувства благодарности старался в пределах возможного сохранять лояльность к нему, не желая давать ни малейшего повода к обвинению его в нарушении дворянской чести и данного им царю слова "сделаться другим". Тем более что Николай I не упускал случая напоминать, что он "не сомневается в том, что данное русским дворянином государю своему честное слово вести себя благородно и пристойно, будет в полном смысле сдержано" (XIII, 329).
Не мною замечено, что гению, в отличие от обыкновенного человека, трудно, вернее, невозможно не быть самим собой.
В результате все попытки Пушкина, связанного обещанием царю перемениться, оказались бесплодными.
Это было выше его сил.
Отсюда все муки последних лет жизни поэта.
Он, как писал Ф.М. Достоевский, "был всегда цельным, целокупным, так сказать, организмом, носившим в себе все свои задатки разом, внутри себя, не воспринимая их извне" [124].
Войдя 8 сентября 1826 г. в кабинет царя в Чудовом дворце, хотя и ссыльным, но внутренне свободным человеком, пишет Н.О. Лернер, Пушкин вышел оттуда "свободным поднадзорным" самого царя, сказавшего поэту, что он сам, царь, отныне становится цензором поэта.
В таком положении он и оставался последние 10 лет жизни! Тем не менее царь и его ближайшее окружение, инстинктивно не воспринимавшие Пушкина как "своего", так и не смогли сделать его придворным пиитом.
"Традиционное для российской бюрократии неуважение к таланту" губительно сказалось на судьбе Пушкина, и талантом , и жизнью гения просто-напросто "пренебрегли" .
Да и мог ли самовлюбленный и жесткий властитель, человек с ограниченным кругозором, каким был Николай I, оценить величие пушкинского дара!
"...Я солдат, - не без любования собой заявлял он. - Это дело по мне. Другое же дело, которое возложено на меня Провидением - я исполняю его потому, что должен исполнять и потому, что нет никого, кто бы меня от него избавил. Но это дело не по мне".
Слова эти были произнесены почти на исходе царствования, летом 1852 года.
Но и в самом начале своего правления Николай признавался, что к трону "никогда не готовился и, напротив, всегда со страхом взирал, глядя на тягость бремени, лежавшего на благодетеле моем" (императоре Александре I).
В отличие от своих великих предшественников, Петра I и Екатерины II, Николай I оказался феноменально "необучаем".
Академик Е.В. Тарле, возможно несколько резко характеризуя этого императора, писал, что его отличала "глубокая, поистине непроходимая, всесторонняя, если можно так выразиться, невежественность".
Подтверждение тому - авторитетное свидетельство В.А. Жуковского (приближенного к двору с 1814 г.) о вел. кн. Николае Павловиче:
"Никогда не видел книги в [его] руках; единственное занятие - фрунт и солдаты".
Много позже министр Николая I П.Д. Киселев отмечал, что при рассмотрении какого-либо конкретного вопроса на государственном уровне император часто вынужден был говорить: "Я этого не знаю, да и откуда мне знать с моим убогим образованием? <.. .> С тех пор как я нахожусь на нынешнем посту <...> я очень мало читаю". Но тут же подчеркивал, что, по его мнению, "беседы с умными и знающими людьми", а не чтение книг - "самое лучшее и необходимое просвещение".
Между Пушкиным и самодержцем была огромная дистанция в уровне образованности, духовного развития, миропонимания в целом.
В силу этого они не могли друг друга понять и, как показала жизнь, не понимали.
Николай I, с его показным благородством, всячески демонстрировал свою приязнь к Пушкину. В действительности же, контролируя каждый его шаг, всегда и во всем подавлял его творческую личность.
Недостаточно подготовленный к государственному правлению, он ничтоже сумняшеся пытался вершить буквально все дела великой империи.
Столь же самонадеянно поучал он и гениального Пушкина, "по-отечески" наставляя его на путь истинный".
Царская задача облегчалась жизненным поведением поэта, который в своих поступках, по словам А.П. Керн, "всегда был добр и великодушен" и в то же время импульсивен.
"Мой нрав - неровный, ревнивый, обидчивый, раздражительный и, вместе с тем, слабый", - сетовал он в письме В.П. Зубкову, к свояченице которого неудачно сватался в 1826 г. (ХIII, 562).
Перед Николаем I Пушкин испытывал какую-то робость, что, впрочем, вполне объяснимо, поскольку он, как было показано выше, наделял личность царя элементами сакральности.
А.О. Смирнова-Россет с оттенком недоумения пишет о том, что Пушкин, в 1829 г. часто бывавший в доме Карамзиных, "всегда смущался, когда к ним приходил император" на чашку чая.
Однажды, гуляя по Царскому селу, Пушкин встретил Николая Павловича, который, подозвав поэта, "потолковал с ним о том, о сем очень ласково". И Пушкина, по его собственному признанию, охватил верноподданнический трепет. Удрученный этим, он признался Россет: "Черт возьми, почувствовал подлость во всех жилах" [134].
В.В. Вересаев утверждает, что "самый великий человек - все-таки человек с плотью и кровью, со всеми его человеческими слабостями и пороками", что "нельзя класть резкую, принципиальную качественно-разграничительную черту между «великим» человеком и обыкновенным".
При этом он, конечно же, не отрицает того, что "одаренность в одной области накладывает своеобразный, необычайный отпечаток и на некоторые другие области душевной жизни человека. Но совершенно неверно, будто весь строй души великого человека во всех его проявлениях носит какой-то величественный, несвойственный другим людям отпечаток".
Очень хорошо знавшая поэта А.П. Керн в связи с этим отмечала: "Пушкин... несмотря на всю гениальность <.. .> не всегда был благоразумен".
Наконец, нельзя не сказать и о другой стороне жизненной трагедии Пушкина, о которой уже после смерти поэта писал один из ближайших его друзей П.А. Вяземский:
"Пушкин был не понят при жизни не только равнодушными к нему людьми, но и его друзьями. Признаюсь и прошу в том прощения у его памяти, я не считал его до такой степени способным ко всему.
Сколько было в этой исстрадавшейся душе великодушия, силы, глубокого, скрытого самоотвержения!".
Нравственная деликатность и скромность Пушкина были таковы, что даже Е.А. Баратынский, длительное время бывший с Пушкиным накоротке, тоже только после его смерти в результате ознакомления с рукописным наследием поэта сумел оценить масштаб его величия.
В письме к одному из приятелей он с нескрываемым удивлением писал:
"Можешь ты себе представить, что меня больше всего изумляет во всех этих
поэмах? - Обилие мыслей! Пушкин - мыслитель!".
И если это стало откровением для друзей поэта, то что уж говорить о самодержце, озабоченном навязчивым стремлением подавить источник вольномыслия Пушкина путем всякого рода ограничений и запретов, с одной стороны, и "приручения" его - с другой.
Императору не дано было понять глубокий философский смысл пушкинских строк из стихотворения "Друзьям":
"Беда стране, где раб и льстец
Одни приближены к престолу.
А небом избранный певец
Молчит, потупя очи долу".
19 декабря 2020-го года.
11. ТАК МНОГОЕ ИЗ ЖИЗНИ ПУШКИНА
ОСТАЛОСЬ НЕИЗВЕСТНОЫ.
"Я - поэт.
И тем - интересен".
В.В МАЯКОВСКИЙ.
Веками изучают
Жизнь Александра ПУШКИНА
Студенты, школьники,
Доценты и профессорА,
Но много тайн ещё укрыто
Из отношений в жизи
Пушкина, его жены,
Дантеса, Геккерна,
Поэта и Царя*.
* - См. нижеприведенное Приложение.
ПРИЛОЖЕНИЕ.
Николай Кофырин.
ЗАСЕКРЕЧЕННЫЙ ПУШКИН И РАССЕКРЕЧЕННЫЙ.
Чем больше я изучаю «НАШЕ ВСЁ», тем больше понимаю, что главного мы не знаем.
Миф о «солнце русской поэзии» известен всем со школьной скамьи, но главное в жизни и смерти А.С.Пушкина до сих пор остаётся засекреченным.
О «засекреченном Пушкине» писал ещё Корней Чуковский в 1934 году.
Существует масса фактов, которым пушкиноведы не могут или не хотят найти объяснение.
О творчестве Пушкина написаны тысячи исследований, в сотни раз больше, чем он сам написал.
Каждый раз, читая новую монографию, открываешь что-то новое, и каждый раз тайна Пушкина остаётся неразгаданной.
Достоевский писал: «Пушкин умер в полном расцвете своих сил, и бесспорно унёс с собой в гроб некую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».
9 февраля 2018 года я побывал в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) на презентации первого цифрового издания «Маленьких трагедий». Я пытался узнать, когда же рассекретят секретную жизнь Пушкина.
ПУШКИН, - ЗАСЕКРЕЧЕННЫЙ.
Как криминолог я предлагаю по-новому взглянуть на известные факты жизни и смерти Александра Сергеевича Пушкина.
Неясными остаются три главных вопроса:
1\ Какую именно секретную работу выполнял А.С.Пушкин на государственной службе?
2\ Роковая дуэль – результат семейного конфликта или заговор против поэта?
3\ Какова роль секунданта Данзаса в проведённой с нарушениями дуэли?
4\ Почему Пушкина отпевали в закрытом гробу, никого не подпустили к гробу, а
жена приехала на могилу мужа спустя четыре года?
После окончания Царскосельского лицея Пушкин поступил на службу в Коллегию иностранных дел в качестве переводчика в чине коллежского секретаря с окладом 700 рублей в год.
Коллегия входила в Министерство иностранных дел, где были ещё три секретных экспедиции: шифровальная,
дешифровальная
и службу перлюстрации.
Помимо дипломатической миссии, коллегия занималась и внешней разведкой.
Так называемые «ссылки» поэта на юг России на самом деле были его служебными командировками.
Ссылка в Бессарабию (якобы за вольнолюбивые стихи) на самом деле была разведывательной миссией.
В Кишинёве Пушкин любил переодеваться в разные костюмы, и делал это не забавы ради.
Из этих «ссылок» Пушкин писал донесения, которые по сути были отчётами разведчика.
Не стоит недооценивать деятельность секретных служб и тайных обществ того времени.
Вспомнить хотя бы масонов, чья деятельность в России была запрещена, но фактически сохранялась.
И отец Пушкина, и его дядя, да и сам Александр Сергеевич были членами масонской ложи.
Друг Пушкина Василий Андреевич Жуковский были масоном высокого посвящения. Некоторые масоны входили в Северное и Южное общество декабристов.
После восстания декабристов император Николай I при Собственной Его Императорского Величества канцелярии 3 июля 1826 года учредил Третье отделение (жандармов), которым руководил герой войны 1812 года генерал Александр Бенкендорф.
С тех пор деятельность тайных спецслужб пронизывает всю жизнь общества.
Писателей и поэтов и сейчас используют в политических целях.
Особенно большого успеха добиваются те литераторы, которые пользуются поддержкой государства. Потому что такие «писатели» выполняют поручения правительства. Одним из них был Юлиан Семёнов. Да и сейчас есть «писатели», которые осуществляют миссии в «горячих точках».
Поскольку в начале XIХ века вся знать говорила и переписывалась на французском языке, правительство поставило цель развивать русский язык.
Эту задачу успешно выполнял поэт А.С.Пушкин, практически создав современный литературный русский язык.
Правительство его в этом активно поддерживало, публиковало сочинения. Но когда Пушкин стал писать не то, что от него ждали, его перестали публиковать.
Какое-то время Пушкин формально уволился с государственной службы, водил дружбу с декабристами, писал вольнолюбивые стихи, крутился в свете.
У Пушкина был имидж «вольнолюбивого поэта».
Он хотел войти в круг декабристов, но ему отказывали, якобы «оберегая поэта». Хотя поэт Кондратий Рылеев был одним из руководителей Северного общества и за участие в восстании декабристов был повешен.
Мне всегда казалось странным, что Пушкин, будучи другом декабристов, не был привлечён к ответственности, хотя честно признался царю, что если бы в тот день он был в Петербурге, то был на Сенатской площади.
Так кем же был Александр Пушкин на самом деле?
В 1831 году Пушкин решил вновь поступить на государственную службу.
20 июля написал прошение государю, и уже на следующий день царь распорядился принять Пушкина на службу. Якобы для допуска в архивы и работы над историей Петра Великого.
23 июля глава МИДа Карл Нессельроде получил от главы Отделения жандармов графа Бенкендорфа письмо о высочайшем повелении определить в Государственную Коллегию иностранных дел «известнейшего нашего поэта, титулярного советника (! – НК) Пушкина…».
(Хотя официально Пушкин числился отставным коллежским секретарём).
27 января 1832 года поэт вновь принял присягу, причём дважды.
На одном листе расписался по месту своей официальной службы, где числился как коллежский секретарь, и второй раз по месту своей секретной службы, где числился как титулярный советник.
Так в каком ведомстве Пушкин числился как «титулярный советник»?
В 1832 году на базе Третьего отделения жандармов была создана политическая разведка России.
Этой службой руководил Адам Сагтынский.
Он набирал «агентов-литераторов» для организации контрпропаганды в Европе. Самым известным был работавший во Франции «шпион столетия» Яков Толстой.
А.С.Пушкин был секретным сотрудником и работал «под прикрытием». -
Формально он числился в Министерстве иностранных дел как коллежский секретарь, а реально работал в секретном подразделении как титулярный советник.
Причём зарплату получал сразу в двух ведомствах: одну в МИДе, а другую из специального секретного фонда самого императора, где получали зарплату другие секретные сотрудники.
Упоминание фамилий секретных сотрудников было категорически запрещено специальным царским указом.
При жизни Пушкин был не самый известный писатель, и не был признан самым лучшим. Баратынский и Батюшков едва ли хуже.
Находясь на государственной службе, Пушкин пользовался поддержкой государства.
Стихотворения «Клеветникам России», «На штурм Варшавы» были созданы на заказ и одобрены лично императором Николаем I.
По заказу царя Пушкин занимался написанием истории пугачёвского бунта, а в последствии работал над историей Петра I.
Естественно, как заказчик, государь был личным цензором Пушкина.
По личному указанию государя, зарплата Пушкина была увеличена до 5 тысяч рублей в год, что в 7 раз превышало официальный оклад чиновника его ранга.
И хотя официально Пушкин числился камер-юнкером, в подлинном военно-судебном деле о дуэли с Дантесом-Геккерном, Пушкин именуется как «камергер» (что соответствует чину генерала).
«Я сердечно привязан к государю», – признавался Пушкин в известном письме к Чаадаеву. Возможно, Пушкин был личным криптографом императора Николая I и шифровал переписку царя.
Пушкин был допущен к секретным архивам и совершенно секретным документам.
Знания лингвистов использовались для дешифрования переписки.
Путём дешифровки переписки удалось разоблачить руководителей польского восстания.
Секретным подразделением шифровальщиков и дешифровальщиков заведовал друг Пушкина барон Павел Леонидович Шиллинг фон Канштадт.
Выезд за границу сотрудников этого ведомства был категорически запрещён.
А я-то всегда гадал, почему Пушкин никогда не выезжал за границу.
С меня тоже во времена СССР, - как с шифровальщика, допущенного к совершенно секретным документам, - взяли подписку о неыезде за границу на 25 лет.
В письме П.А.Вяземскому 27 мая 1826 года по пути из Пскова в Петербург Пушкин пишет: «Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство. Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? Если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь».
Очевидно, что в контексте письма слово «слобода» используется вместо слова «свобода».
Пушкин по роду службы знал, что вся переписка просматривается, и поэтому зашифровывал свои послания, ставил звёздочки или вместо очевидных слов, использовал похожие.
Возможно, у Пушкина был свой личный код, с помощью которого он зашифровывал свои стихи и переписку.
«Спрашивается: кому нужен такой засекреченный Пушкин? – писал Корней Чуковский в газете «Правда» 10 июня 1934 года. – Даже имена современников Пушкина скрываются, как некая военная тайна. Тут конспирация строжайшая. Чуть не на каждой странице читаешь: «Ответ Ф.Т.***» (три звездочки), «К Яз***» (три звездочки), «К Б***» (три звездочки), «К ***» (три звездочки) и т.д. От этой конспирации стихи Пушкина превращаются в неудобочитаемый шифр».
В 1973 году я посмотрел фильм «Исполнение желаний», где речь идёт о расшифровке 10-й главы «Евгения Онегина».
Пушкин так зашифровал 10-ю главу, что почти сто лет никто не мог её расшифровать. Это способен был сделать человек, профессионально занимающийся криптографией.
Я могу это утверждать, поскольку служил шифровальщиком на подводной лодке Северного флота.
Профессор, ректор СПбГАУ Виктор Ефимов полагает: «В отличие от Эзопа и Крылова, Пушкин кодировал не отдельные человеческие характеры, а глобальные социальные явления, либо большие массы людей. Ни в одной сказке Пушкина нет случая, чтобы была просто сказка для детей. Там за каждым персонажем стоит глобальное социальное явление или большие массы людей».
Семён Франк в своём этюде «О задачах познания Пушкина» писал: «Пушкин был одновременно изумительным по силе и проницательности историческим и политическим мыслителем и даже «социологом». Франк говорил о «пророческом значении» политических идей Пушкина.
В день смерти поэта 10 февраля 2016 года я пришёл в музей на набережной Мойки, 12, - (последнюю квартиру поэта), - с целью выяснить, что же такое трагическая гибель Пушкина: семейная драма с банальным любовным треугольником или заговор против поэта и России?
Доктор юридических наук, профессор В.С.Белых считает, что причины убийства Пушкина нужно искать в заговоре масонов. Поскольку отец Пушкина и его дядя, да и сам Александр Сергеевич были членами масонской ложи «Овидий».
В.Ф.Иванов в книге «А.;C.Пушкин и масонство» подробно рассказывает о причастности масонства к смерти Пушкина.
Я учился в советской школе, и нам рассказывали о заговоре против Пушкина при прямом участии Николая I и Бенкендорфа. Император Николай I видел в Пушкине опасного «вождя вольнодумцев».
Автор книги «Дуэль и смерть Пушкина» П.Е.Щёголев во всём винит жену поэта Наталью Николаевну.
По словам П.Е.Щёголева, «при дворе было много прелестных и красивых женщин, но и среди них жена поэта с её блистательной красотой занимала одно из первых, если не первое место».
Юрий Лотман в своей книге «Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя» (Л., 1983) объяснил скандальные приставания Дантеса к жене Пушкина желанием устранить порочащие его слухи о гомосексуальной связи со своим приёмным отцом, – бароном Геккерном.
Голландский посланник барон Геккерн 43 лет никогда не был женат и не имел романов с женщинами. Его сексуальные пристрастия были известны всем.
П.Е.Щёголев в книге "Дуэль и смерть Пушкина" прямо пишет о гомосексуальной связи Геккерена и Дантеса: «...посланник был близок к молодому французу по особенному – извращённой близостью мужчины к мужчине».
ПУШКИН - ДАНТЕС.
Однополчанин и друг Дантеса князь А.В.Трубецкой впоследствии вспоминал о сослуживце: «Не знаю, как сказать: он ли жил с Геккерном или Геккерн жил с ним...».
«Судя по тому, что Дантес ухаживает за дамами, в сношениях он играет пассивную роль», – шутили злые языки.
На гомосексуальную связь между Луи Геккерном и Жоржем Дантесом также намекал в своём донесении Меттерниху австрийский посол в России граф Фикельмон.
«Наш голубезнейший Дантес большой проказник», – шутил Александр Сергеевич в обществе.
Дантес не мог не знать об этом.
Возможно, он хотел отомстить Пушкину, скмпрометировав его жену, или чтобы отвести подозрения от себя в гомосексуализме.
У Дантеса был покровитель, – его дальний родственник граф Нессельроде, возглавлявший министерство иностранных дел, к которому был приписан по службе Пушкин.
Нессельроде не любил Пушкина, Пушкин ненавидел Нессельроде.
"Пушкин пал жертвой заговора педерастов", – откровенно сказал Юрий Лотман в разговоре с В.Баевским (см. «Вопросы литературы». М., 2002, № 2).
Действительно, существует версия, будто бы заговор против Пушкина организовали гомосексуалисты. Причиной тому известная эпиграмма Пушкина 1835 года:
В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Отчего ж он заседает?
Оттого что ж*па есть.
Героем этой эпиграммы был князь Михаил Александрович Дондуков-Корсаков, занимавший пост вице-президента Санкт-Петербургской Академии наук.
Современники подозревали, что неожиданная карьера Дондукова в министерстве народного просвещения связана с тем, что тот в молодости находился в гомосексуальной связи с министром народного просвещения и президентом Академии наук Сергеем Семёновичем Уваровым, – автором знаменитой идеологемы «Православие, самодержавие, народность».
Дондуков был ещё и цензором, и по указке ненавидевшего Пушкина графа Уварова чинил препятствия к изданию пушкинских сочинений.
Да и сам Александр Сергеевич с его «донжуанским списком» был ещё тот «сукин сын» (по его же собственному выражению).
Донжуанский список — это два параллельных списка женщин, которыми увлекался А.С.Пушкин и/или с которыми был близок.
Пушкин сам составил их в 1829 году в альбоме Елизаветы Николаевны Ушаковой.
В письме к В.Ф.Вяземской (1830 год) Пушкин признаётся: «Моя женитьба на Натали (это, замечу в скобках, моя сто тринадцатая любовь) решена».
2 ноября 1836 года Идалия Полетика пригласила к себе Наталью Николаевну, а сама ушла из дома, оставив там одного Дантеса, с которым и встретилась Натали.
Пушкин узнал об этой встрече лишь после получения анонимного пасквильного письма 4-го ноября.
Он потребовал объяснений у жены.
Наталья Николаевна призналась мужу в любви к Дантесу. Она рассказала, что когда оказалась с Дантесом, тот вынул пистолет и грозил застрелиться, если она не отдаст ему себя. Она отдала сердце Дантесу, но физически осталась чиста.
4 ноября 1836 года Пушкин получил анонимное письмо с «дипломом историографа ордена рогоносцев». Сверх того, семь или восемь других экземпляров были отправлены разным лицам в двойных конвертах; на внутреннем конверте был надписан адрес Пушкина.
Пушкин сделал для себя вывод: оскорбительное письмо исходило из голландского посольства, а автор его — известный интриган и недруг барон Луи Геккерн. Поэт умер с убеждённостью в этом. Однако, вывод Пушкина был не верен.
Сегодня установлено, что известный диплом ордена рогоносцев писал не барон Геккерн. -
Текст был скопирован с похожего диплома, которые не были новинкой в Европе.
На печати, которой был заклеен конверт, изображены символы масонов: перо, птица, циркуль. Но это, скорее всего, была «злая шутка».
В 1927;году судебный эксперт А.;А.Сальков на основе графического изучения почерков барона Луи Геккерна, князя И.;C.;Гагарина, князя П.;В.Долгорукова пришёл к заключению: пасквильное письмо было написано князем Долгоруковым.
Однако многие пушкиноведы, в том числе П.Е.Щёголев, допускают, что Долгоруков являлся лишь физическим автором письма, замысел же его мог принадлежать Геккерну.
Князь Гагарин и Долгоруков являлись друзьями Луи Геккерна и,- как многие пушкиновелы предполагают, - были с ним в интимных отношениях.
Геккерна подозрения падали на министра народного просвещения графа Уварова и жену министра иностранных дел графиню Нессельроде.
Пушкинисты считают, что в пасквиле был намёк на связь жены поэта с царём Николаем I.
Почему же всесильное Жандармское отделение так и не смогло разыскать авторов анонимного пасквиля?
Императрица Александра Федоровна 4 февраля 1837 года в письме Софье Бобринской писала: «Я теперь знаю всё анонимное письмо, подлое и вместе с тем отчасти верное».
Жена императора поместила портрет Натальи Николаевны (художника Гау) в альбом, где были собраны портреты любовниц Николая Павловича.
Миниатюрный портрет Натальи Николаевны (художника Гау) был вделан во внутреннюю крышку массивных золотых часов, которые постоянно находились на письменном столе царя.
Император Николай I был мужчина любвеобильный. Внимание императора льстило самолюбию Натальи Николаевны.
Пушкин говорил, что Николай I, как офицеришка, ухаживает за его женою; нарочно по утрам по несколько раз проезжает мимо её окон, а вечерами, на балах, спрашивает, отчего у неё всегда шторы опущены.
Пушкин подозревал, - (и, видимо, не без оснований, -) императора в ухаживании за своей женой.
В злополучном пасквиле был намёк, будто бы поэт торгует своей женой, поскольку Пушкин был должен императору 45 тысяч рублей.
ПУШКИН И НИКОЛАЙ ПЕРВЫЙ.
После смерти Пушкина, царь заплатил все его долги.
Также вдове было выплачено единовременное пособие в 50 тысяч рублей, оба сына получили пенсион в размере 1200 рублей в год. Вдове была назначена пенсия в 10 тысяч рублей в год (что не соответствовало официальному чину её мужа).
Такую пенсию получил при выходе на пенсию шеф политической разведки России генерал Адам Сагтынский после 46 лет службы.
Пушкин же не прослужил и пяти лет.
Для получения пенсии в 100% оклада требовалось 35 лет непрерывной службы, и если отслужил 25 лет, то пенсия назначалась в 50% оклада.
К тому же для высших сотрудников разведки царь назначал суммарную пенсию по двум ведомствам (секретному и «прикрытия»), где они числились.
Если Наталья Николаевна не была любовницей Николая I, то такое щедрое вознаграждение она могла получить только в случае, если её муж выполнял особое поручение самого императора.
Накануне последней дуэли у Пушкина был неприятный разговор с царём Николаем I на сугубо личную интимную тему.
Возможно, что поэт высказал царю всё, что думал об ухаживании царя за Натальей Николаевной.
Через пять дней Пушкин был убит на дуэли. Вряд ли это была случайность…
Пока не опубликованы все письма Пушкина к Геккерну, пока не опубликована переписка Натали Пушкиной с Дантесом и все дневники Пушкина, можно строить различные версии и обо всём говорить лишь предположительно.
На протяжении жизни А.С.Пушкин вёл дневник.
Дневник №2, который оканчивается 1835 годом, хранится в России.
Но, значит, должны существовать дневники №1 и №3, охватывающие период до 1835 года и вплоть до рокового 1837-го. Об этом упоминают В.Жуковский, князь П.Вяземский, критик и драматург барон Розен.
Когда я учился в школе, на уроках литературы нам рассказывали упрощённую версию дуэли. В старших классах я посещал факультатив по литературе, и тогда же с большим трудом выменял книгу «Русские поэты современники Пушкина» (1937 год издания) и «Пушкин в воспоминаниях современников».
По подсчётам пушкинистов, столкновение с Дантесом было как минимум двадцать первым вызовом на дуэль в жизни поэта.
Пушкин был инициатором пятнадцати дуэлей, из которых состоялись четыре, остальные не случились ввиду примирения сторон, в основном стараниями друзей Пушкина.
В шести случаях вызов на дуэль исходил не от Пушкина, а от его оппонентов. В первый раз Пушкин сделал вызов на дуэль в 17-летнем возрасте. Соперником поэта оказался его родной дядя Павел Ганнибал.
В день последней дуэли у Пушкина ещё не было секунданта. Случайно им стал лицейский товарищ Константин Данзас.
ПУШКИН И ДАНЗАС.
Константин Карлович Данзас (1801-1870) никогда не был близким другом Пушкина, не принадлежал к кругу поэта, они почти не общались.
Почему же Данзас так легко согласился быть секундантом Пушкина?
В рапорте в Военно-судную комиссию, Данзас так объяснял своё согласие быть секундантом Пушкина: «После всего, что я услышал у г. Д’Аршиака из слов Пушкина, хотя вызов был со стороны г. Геккерна, я не мог не почитать избравшего меня в свидетели тяжко оскорблённым в том, что человек ценит дороже всего в мире: в чести жены и его собственной; оставить его в сем положении показалось мне невозможным, я решился принять на себя обязанность секунданта» (Дело о дуэли, с. 79).
Данзас был единственным свидетелем преддуэльных часов Пушкина и единственным (со стороны поэта) свидетелем самой дуэли. Все сведения о дуэли имеют своим источником рассказы Данзаса.
Опубликованное в 1900 году под редакцией П.М.Кауфмана «Подлинное военно-судное дело 1837 г.» не содержит двух листов (67 и 68), которые, как утверждал редактор в предисловии к изданию, были «утрачены» и, видимо, содержали показания Данзаса (в опубликованных материалах есть лишь записи его «передопрашивания»). Kроме того, из опубликованных материалов остаётся неясным, кто был первым доносителем о происшествии.
По уставу подполковник Данзас был обязан сообщить о дуэли. Если бы он сообщил, то, возможно, этим спас лицейского товарища.
Драться Пушкин с Дантесом должен был в тот же день 27 января в 5-м часу пополудни. Место поединка было назначено секундантами за Чёрной речкой возле Комендантской дачи. Никто кроме секундантов и дуэлянтов не мог знать о месте и времени дуэли.
Но оказывается, о месте и времени дуэли знало и Третье отделение.
Начальник штаба корпуса жандармов генерал Л.В.Дубельт признавал: «Да, мы знали о предстоящем поединке, но жандармы по ошибке были направлены в Екатерингоф».
Возможно, чтобы спасти Пушкина и обезопасить себя, Данзас, как человек военный, сам донёс в Третье отделение о готовящейся дуэли, в надежде, что жандармы не допустят поединка и этим он спасёт первого поэта России. Это объясняет и то, почему Данзас отказался от сделанного ему Дантесом предложения скрыть своё участие в дуэли.
«На стороне барона Гекерена и Дантеса был, между прочим, и покойный граф Бенкендорф, не любивший Пушкина». Одним только этим нерасположением, говорит Данзас, и можно объяснить, что дуэль Пушкина не была остановлена полицией.
Пушкин доверял своему лицейскому приятелю. Но когда переезжали через Неву, Пушкин шутливо спросил у Данзаса: «Уж не в крепость ли ты меня везёшь?»
«Нет, — отвечал Данзас, — через крепость на Чёрную речку самая близкая дорога».
Дорога до Чёрной речи должна была составить не менее двух часов.
Ехали на санях.
По дороге, Пушкин, видимо, заезжал на свою летнюю дачу на Каменном острове.
То есть, к месту дуэли приехали, когда стемнело.
Солнце село в 17:15. -
Стрелялись практически в темноте.
Условия поединка носили беспощадный характер: стрелялись с 20 шагов, барьер составлял 10 шагов. В Европе стрелялись с 30 шагов. В России даже с шести.
Подполковник К.К.Данзас был опытным военным и дуэлянтом.
Он не мог не знать «дуэльного кодекса».
Поэтому удивляет, что Данзас во время поединка Пушкина и Дантеса как минимум трижды нарушил правила дуэли! -
Почему Данзас не произвёл осмотр одежды Дантеса до дуэли и после дуэли?
Почему секундант Данзас не прекратил дуэль после ранения Пушкина?
Почему Данзас подал Пушкину другой пистолет, что также было нарушением правил дуэли (на это указал секундант Дантеса д’Аршиак).
Убойная сила дуэльных пистолетов Кухенройтера выше, чем револьвера системы «Наган» и почти как у пистолета «ТТ» образца 1932 года.
Дантес выстрелил не дойдя до барьера с расстояния в 11 шагов. Свинцовая пуля весом 12 граммов летела со скоростью 150 метров в секунду, однако не пробила тело Пушкина насквозь, а застряла в брюшине.
Предполагают, что секунданты, желая предотвратить неминуемую гибель дуэлянтов, специально недосЫпали пороху в пистолеты, тем самым уменьшив их убойную силу.
Но если недосып пороха спас Дантеса, то почему не спас Пушкина?
Если бы пистолеты зарядили как положено, то пуля прошла бы навылет, и Пушкин, возможно, был бы жив.
А вот Дантес, как показала экспертиза, ответным выстрелом был бы убит. Но пуля пробила руку, попала в пуговицу мундира и отрикошетила.
В;1938;году, используя достижения судебной баллистики, инженер М.;З.Комар вычислил, что пуля неминуемо деформировала бы пуговицу и вдавила её в тело. Однако в материалах военно-судебной комиссии отсутствуют сведения об осмотре деформированной пуговицы с мундира Дантеса. Пуговицу эту до сих пор не нашли.
По воспоминаниям Данзаса из раны Пушкина кровь лилась «рекой». В нарушении дуэльных правил секундант не пригласил доктора и не прихватил никаких лекарств и материалов для перевязки в случае ранения. Данзас объяснял это тем, что «был взят в секунданты за несколько часов до дуэли, времени было в обрез, и он не имел возможности подумать о первой помощи для Пушкина».
Хотя у Данзаса в распоряжении было целых четыре часа!
А может быть, Данзас надеялся, что жандармы не допустят проведения дуэли?
И именно поэтому не пригласил на дуэль врача, как это было положено по дуэльному кодексу?
Данзас знал, как опасна рана в живот. -
Он не раз видел, как люди умирали от потери крови в течение часа.
Но Пушкин несколько часов оставался без перевязки.
От Чёрной речки до квартиры на Мойке около семи вёрст.
Пушкина везли полтора часа.
По мнению современных медиков, по дороге домой он потерял почти половину объёма крови. Но прожил ещё целые сутки.
В 1926 году поэт Андрей Соболь от такого же ранения умер через 2 часа.
Данзас в течение трёх (!) часов искал хирурга по всему Петербургу.
После дуэли Данзаса должны были арестовать, однако ему было разрешено императором не покидать Пушкина до его последнего часа. Почему?
За секундантство на дуэли Пушкина Данзас был приговорён к повешению.
Однако по ходатайству военного и надзорного начальства (!) император заменил это наказание на два дополнительных месяца ареста в Петропавловской крепости.
На свободу Данзас вышел уже 19 мая 1837 года. Через два года после дуэли, в 1839 году, был награждён орденом Святого Станислава 2-й степени; в 1840 году к этому ордену была пожалована императорская корона. В 1844 году получил чин полковника, а в 1857 году вышел в отставку с присвоением чина генерал-майора.
Один известный пушкиновед автор толстенной монографии о Пушкине написала комментарий на мою статью «Заговор против Пушкина»:
«По всей видимости, Данзас – глава заговора против Пушкина!»
Я ей ответил: «Скорее всего, Данзас мог быть только соучастником (пособником). Организатором мог быть только император».
Жорж Дантес был лишь исполнитель.
Некоторые считают, что Дантес был своего рода «тенью», прикрывавшей роман царя с Пушкиной.
Дантес вспоминал: «Было предостаточно случаев, когда она могла бы отдать мне всё – и что же?.. – никогда ничего! никогда в жизни!»
По всей видимости, Наталья Николаевна действительно не изменяла своему мужу с Дантесом, поскольку была фавориткой царя Николая I.
Злые языки утверждали, что последний отпрыск Пушкина – ребёнок Николая.
И сам император Николай Павлович, судя по его комплекции, вряд ли был потомком щуплого императора Павла.
«Дуэль Пушкина с Дантесом по европейским меркам выглядела ;необыкновенной;, незаконной», – пишет Яков Гордин в книге «Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни».
По сценарию Якова Аркадьевича Гордина снимался фильм «Последняя дорога». Я был свидетелем съёмок, происходивших в 1986 году во дворце Бобринских, где работал в НИИКСИ.
Позднее я неоднократно встречался с Яковом Аркадьевичем.
Он говорил: «Дуэльная история многократно описана и исследована (хотя и не до конца понята)».
15 февраля 2017 года в библиотеке Маяковского (наб. Фонтанки, 46) Яков Гордин к 180-летию со дня трагической гибели А.С.Пушкина выступил с лекцией «Пушкин. Пётр. Империя. Драма русской истории».
Смерть А.С.Пушкина наступила через 46 часов после ранения.
Вскрытие проводили прямо в прихожей.
Пулю в теле так и не нашли.
Записей о вскрытии не составили.
Так что причина смерти Пушкина до сих пор остаётся загадкой.
Лишь через 24 года после смерти Пушкина записки о результатах вскрытия написал по памяти и опубликовал Владимир Иванович Даль, участвовавший в процессе.
Жуковский свидетельствовал, что в день смерти Пушкина, «спустя 3 часа после кончины, после того как бездыханное тело поэта вынесли в соседнюю горницу», он сам по приказанию царя «запечатал кабинет своею печатью».
Лишь 7 февраля 1837 г. кабинет был распечатан; тогда, по официальному рапорту, «все принадлежавшие поэту бумаги, письма и книги в рукописях собраны, уложены в два сундука и запечатанными перевезены в квартиру д. с. с. Жуковского, где и поставлены в особенной комнате».
«В течение 16 дней начальник штаба корпуса жандармов Л.В. Дубельт при участии Жуковского, игравшего довольно унизительную роль „понятого", производил сначала предварительный разбор и сортировку рукописей, затем их просмотр: это был, в сущности, „посмертный обыск" Пушкина». -
Об этом пишет М.П.Алексеев в книге «Стихотворение Пушкина "Я памятник себе воздвиг…". Проблемы его изучения». Изд. «Наука», Ленинград, 1967.
Позднее Жуковский опубликовал ряд неизданных ранее произведений Пушкина, но со своими изменениями и вставками. Так известное пушкинское стихотворение «Памятник» мы знаем лишь в трактовке Жуковского.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
А вот что написал в черновике сам Пушкин:
И долго буду тем любезен я народу,
Что звуки новые для песен я обрёл …
Об этом я прочитал в книге «А.Пушкин. Сто стихотворений и десять писем» Москва, 1987 год, с.35.
Отпевали умершего поэта в маленькой часовне на Конюшенной площади. Туда ночью тайно под охраной жандармов перевезли тело Пушкина. Утром все подходы к церкви под видом учений по приказу царя были перекрыты войсками и обозами.
До сих пор неясно, почему тело Пушкина несли в заколоченном гробу? Почему никого не подпустили к телу поэта? Почему жена не пришла проводить мужа в последний путь?
Заупокойную службу в ночь с 31 января на 1 февраля совершил протоиерей Пётр Песоцкий, после чего гроб был перенесён в подвал церкви.
В ночь с 3 на 4 февраля сани с гробом в сопровождении Тургенева и жандармского капитана были отправлены в Псков.
Хоронили Пушкина дважды: 6 февраля 1937 года на кладбище Святогорского монастыря, и в 1841 году перезахоранивала вдова Наталья Николаевна.
Почему же целых четыре года Наталья Николаевна не приезжала на могилу мужа, да и друзья тоже?
С 18 по 30 августа 1953 года на могиле Пушкина в Святогорском монастыре под руководством директора музея-заповедника «Пушкинские горы» Семёна Гейченко проводились реставрационные работы.
Территория монастыря была оцеплена. Со всех участников вскрытия была взята подписка о неразглашении, а всю информацию засекретили.
Почему?
Когда же окончательно рассекретят Александра Сергеевича Пушкина?!
Неужели правдолюбец Пушкин опасен не только властям прошлого, но и властям настоящего?
Несколько лет назад я побывал в музее-заповеднике «Пушкинские горы». Вспоминались пушкинские строки:
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель.
Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Мы все умрём, возможно, очень скоро.
Но что с собой из жизни заберём?
Ни деньги, ни почёт,
Ни кров, что дорог,
Ни то, что как зеницу бережём.
Всё, что со смертью в нас останется навечно,
Мы отдали, бесплатно, из души,
Бесхитростно, по-детски, чуть беспечно,
Забрав лишь квинтэссенцию любви.
Нет ничего, что б нам принадлежало, —
Как голыми пришли, так и уйдём.
Нам денег вечно мало, мало, мало...
Но кто нас вспомнит, если вдруг умрём?
Чьё сердце вздрогнет, с нами расставаясь?
В ком жить продолжим, сердцем всем любя?
Кто нас, кого любили мы, не каясь?
Кому как жертву отдали себя?
В нас Вечности нужна любовь и вера,
Умение прощать и отдавать.
Так будем же любить, не глядя, смело,
Ведь в смерти нам любовь не потерять!
(из моего романа-быль "Странник"(мистерия) на сайте
Новая Русская Литература).
У меня нет мысли опорочить светлый образ, есть лишь желание докопаться до истины.
Однако в процессе «копания» обнаруживаются такие факты, которые превращают исследование в детективную историю. Погружение в историю это почти всегда детектив.
Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее!
Сегодня не многим есть дело до Пушкина.
Большинство людей волнуют собственные проблемы, им личное благополучие дороже исторической правды.
Но сколько можно дурачить людей?!
В 1937 году решили отпраздновать 100-летие смерти А.С.Пушкина.
Устроили пышные торжества, заказали сочинить миф о свободолюбивом поэте борце с самодержавием.
Миф о «солнце русской поэзии» существует до сих пор. Если миф прижился в общественном сознании, то искоренить его невозможно; никакие факты не смогут опровергнуть миф, но лишь усилят его.
Мои разоблачительные публикации «пушкиноведы» предпочитают не замечать, поскольку им нечего ответить.
Они не хотят разрушать созданный ими миф, благодаря которому защитили свои диссертации, работают на престижных должностях, получают бюджетное финансирование. Между истиной и синекурой они никогда не выберут истину.
Даже, если найдут дневники Пушкина №1 и №3, где будут описаны события, опровергающие существующий миф о «солнце русской поэзии», эти дневники скорее всего будут признаны недействительными, даже если на них сохранится кровь поэта. -
Скорее откажутся от Пушкина, чем от бюджетного финансирования.
P.S. Посвящаю этот пост Александру Сергеевичу Пушкину.
Буду признателен всем, кто аргументированно оспорит приведённые мною факты.
ПРИГЛАШАЮ ПОСМОТРЕТЬ МОИ ВИДЕОРОЛИКИ ПО ТЕМЕ ПОСТЕ
ЗАСЕКРЕЧЕННЫЙ ПУШКИН
9.02.2018 в Пушкинском Доме (ИРЛИ) в Петербурге состоялась презентация цифрового издания "Маленьких трагедий" А.С.Пушкин
ТАЙНА ГИБЕЛИ ПУШКИНА
10 февраля 2016 года день памяти Пушкина в музее на- Мойка 12 в Петербурге
ЛЮБОВЬ ПУШКИНА В ПРИЮТИНО
Музей-усадьба Приютино, где часто бывал А.С.Пушкин
ГОРДИН О ПУШКИНЕ И ПЕТРЕ
Яков Аркадьевич Гордин к 180-летию со дня трагической гибели А.С.Пушкина выступил с лекцией «Пушкин. Пётр. Империя. Драма русской истории» 15 февраля 2017 года в библиотеке Маяковского (наб. Фонтанки, 46)
12. МСЬЕ Жорж ДАНТЕС МОГ БЫ ПРОСЛЫТЬ
ХОРОШИМ ЧЕЛОВЕКОМ.
Мог Жорж Дантэс,
Прожив счастливо
Много лет
До старости
(Из них семь лет
С своей женой
Екатериной,
Сестрою младшею
Натальи ГОНЧАРОВОЙ,
Оставившей ему
По своей смерти
Четверо детей). -
Да став сенатором
В Парламенте Французском,
Остаться
В памяти людской
Хорошим,
Милым,
Образованнейшим
Человеком,
Когда бы
В бытиность
Поручиком
Кавалергардского
Полка
Он свояка бы своего, -
Призвавшего его
К барьеру
Жёстким оскорбленьем, -
Жизнь защищая,
Как тот честь,
На роковой дуэли
На Чёрной речке
Не убил.
Настолько реномэ
Его
Подпортила, -
Вошедшая
В Историю Россиии
И человечества, -
Кровавая расправа
С поэтом
Российским
Александром ПУШКИНЫМ,
Что дочка младшая
Его
С ним навсегда
Все связи прекратила
Да встреча краткая
В Париже
На балу
С графиней
Анной Воронцовой
Скандально
Резко
ОборвАлась,
Когда графиня
Узнала, -
Настоявши, -
Имя того,
С кем славно
Три часа подряд
Протанцевала.
----------------------------------------------------
* - См. нижеприведенное Приложение "Графиня Анна ВОРОНЦОВА и
Жорж Дантес".
ПРИЛОЖЕНИЕ.
Лев Постолов
КУЛЬБИТ ИСТОРИИИ.
("Графиня Анна ВОРОНЦОВА и Жорж Дантес".
http://www.stihi.ru/2019/02/17/511
Случилось так,
Что волею судьбы
Паркет особняка
В Париже
Свёл накануне Рождества
На праздничном балу,
В парижском МИДе
На три часа
Мазурок, вальсов,
Менуэтов
Графиню Воронцову
В восеинадцать лет
С 60-тилетним
Сенатором французским
Жоржем Дантесом.
Он был красив и моложав,
Она неопытна и молода
И до тех пор,
Пока она не настояла,
Чтоб имя он своё назвал,
Симпатия взаимная
Их в танцах,
Окрыляя, вдохновляла.
Но изменилось всё,
Как только он, -
В конце концов
Сказал,
Что он тот самый
Жорж Дантес,
От выстрела которого
Скончался Пушкин,
Меж ними выросла стена,
Через которую
Он всё же смог
Письмом
Ей сообщить, -
Назавтра, -
Что 47 тех лет,
Которые прошли
С дня роковой дуэли,
Он мучается тем,
Что стал
Причиною того,
Что столького многого
Из-за него, -
Жоржа Дантеса, -
Не смог создать
Поэт.
Он написал об этом так:
"Я мучаюсь содеянным, -
Но в те свои
Всего лишь 25 -
Не мог, -
Лицом
К стволу дуэльному
Поэта, -
Руке своей позволить
Промахнуться,
Хоть мужем Пушкин был
Сестры моей жены..."*.
16 февраля 2019-го года.
* -См. нижеприведеное Приложение.
ПРИЛОЖНИЕ,
НА ПЕРЕКРЁСТКЕ ДВУХ ЖИЗНЕЙ.
Женщина была очень старой — ей было, по всей видимости, около девяноста.
Я же был молод — мне было всего семнадцать.
Наша случайная встреча произошла на песчаном левом берегу Днепра, как
раз напротив чудной холмистой панорамы правобережного Киева.
Был солнечный летний день тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Я
играл с друзьями в футбол прямо на пляжном песке. Мы хохотали и орали
что есть мочи.
Старая женщина, одетая в цветастый, до пят, сарафан, лежала, скрываясь
от солнца, неподалеку, под матерчатым навесом, читая книгу. Было
весьма вероятно, что наш старый потрёпаный мяч рано или поздно
врежется в этот лёгкий навес, покоившийся на тонких деревянных
столбиках. Но мы были беззаботными юнцами, и нас это совсем не
беспокоило.
И в конце концов мяч действительно врезался в хрупкое убежище старой
женщины! Мяч ударил по навесу с такой силой, что всё шаткое сооружение
тут же рухнуло, почти похоронив под собой несчастную старушку.
Я был в ужасе. Я подбежал к ней, быстро убрал столбики и оттащил в
сторону навес.
— Бабушка, — сказал я, помогая ей подняться на ноги, — простите.
— Я вам не бабушка, молодой человек, — сказала она со спокойным
достоинством в голосе, отряхивая песок со своего сарафана. —
Пожалуйста, не называйте меня бабушкой. Для взаимного общения, юноша,
существуют имена. Меня зовут Анна Николаевна Воронцова.
Хорошо помню, что я был поражён высокопарным стилем её речи. Никто из
моих знакомых и близких никогда не сказал бы так: «Для взаимного
общения, юноша, существуют имена...«. Эта старушка явно была странной
женщиной. И к тому же она имела очень громкое имя — Воронцова! Я был
начитанным парнем, и я, конечно, знал, что это имя принадлежало
знаменитой династии дореволюционных российских аристократов. Я никогда
не слыхал о простых людях с такой изысканной фамилией.
— Простите, Анна Николаевна.
Она улыбнулась.
— Мне кажется, вы хороший юноша, — сказала она. — Как вас зовут?
— Алексей. Алёша.
— Отличное имя, — похвалила она. — У Анны Карениной был любимый
человек, которого звали, как и вас, Алексей. — Анна Николаевна подняла
книгу, лежавшую в песке; это была «Анна Каренина». — Их любовь была
трагической — и результатом была её смерть. Вы читали Льва Толстого?
— Конечно, — сказал я и добавил с гордостью: — Я прочёл всю русскую
классику — от Пушкина до Чехова.
Она кивнула.
— Давным-давно, ещё до революции, я была знакома со многими русскими
аристократами, которых Толстой сделал героями своих романов.
… Современному читателю, я думаю, трудно понять те смешанные чувства,
которые я испытал, услышав эти слова. Ведь я был истинным
комсомольцем, твёрдо знающим, что русские аристократы были заклятыми
врагами трудового народа, презренными белогвардейцами, предателями
России. А тут эта женщина, эта хрупкая симпатичная старушка, улыбаясь,
бесстрашно сообщает мне, незнакомому парню, что она была знакома с
этими отщепенцами! И, наверное, даже дружила с ними, угнетателями
простого народа!.. Моим первым побуждением было прервать это странное
— и даже, возможно, опасное! -— неожиданное знакомство и вернуться к
моим футбольным друзьям, но непреодолимое любопытство, которому я
никогда не мог сопротивляться, взяло верх, и я нерешительно спросил
её, понизив голос:
— Анна Николаевна, Воронцовы, мне кажется, были князьями, верно?
Она засмеялась.
— Нет, Алёша. Мой отец, Николай Александрович, был графом.
— … Лёшка! — кричали мои товарищи. — Что ты там делаешь? Ты будешь
играть или нет?
— Нет! — заорал я в ответ. Я был занят восстановлением разрушенного
убежища моей новой знакомой — и не просто знакомой, а русской графини!
-— и мне было не до моих футбольных друзей.
— Оставьте его в покое, — объявил один из моих дружков. — Он нашёл
себе подружку.
И они расхохотались.
Женщина тоже засмеялась.
— Я немного стара, чтобы быть чьей-либо подружкой, — сказала она, и я
заметил лёгкий иностранный акцент в её произношении. — У вас есть
подружка, Алёша? Вы влюблены в неё?
Я смутился.
— Нет, — сказал я. — Мне ведь только семнадцать. И я никогда ещё не
был влюблён, по правде говоря.
— Молодец! — промолвила Анна Николаевна. — Вы ещё слишком юны, чтобы
понять, что такое настоящая любовь. Она может быть опасной, странной и
непредсказуемой. Когда я была в вашем возрасте, я почти влюбилась в
мужчину, который был старше меня на сорок восемь лет. Это была самая
страшная встреча во всей моей жизни. Слава Богу, она длилась всего
лишь три часа.
Я почувствовал, что эта разговорчивая старая женщина вот-вот расскажет
мне какую-то удивительную и трагическую историю.
Мы уже сидели под восстановленным навесом и ели яблоки.
— Анна Николаевна, вы знаете, я заметил у вас какой-то иностранный
акцент. Это французский?
Она улыбнулась.
— Да, конечно. Французский для меня такой же родной, как и русский…
Тот человек, в которого я почти влюбилась, тоже заметил мой акцент. Но
мой акцент тогда был иным, и иным был мой ответ. И последствия этого
ответа были ужасными! — Она помолчала несколько секунд, а затем
добавила: — Это случилось в тысяча восемьсот семьдесят седьмом году, в
Париже. Мне было семнадцать; ему было шестьдесят пять…
* * *
Вот что рассказала мне Анна Николаевна Воронцова в тот тихий летний
день на песчаном берегу Днепра:
— … Он был очень красив — пожалуй, самый красивый изо всех мужчин,
которых я встречала до и после него — высокий, подтянутый,
широкоплечий, с копной не тронутых сединой волос. Я не знала его
возраста, но он был очень моложавым и казался мне мужчиной средних
лет. И с первых же минут нашего знакомства мне стало ясно, что это был
умнейший, образованный и обаятельный человек.
В Париже был канун Рождества. Мой отец, граф Николай Александрович
Воронцов, был в то время послом России во Франции; и было
неудивительно, что его пригласили, вместе с семьёй, на празднование
Рождества в здании французского Министерства Иностранных Дел.
Вы помните, Алёша, как Лев Толстой описал в «Войне и Мире» первое
появление Наташи Ростовой на московском балу, когда ей было
шестнадцать, — её страхи, её волнение, её предчувствия?.. Вот точно
так же чувствовала себя я, ступив на паркетный пол министерства,
расположенного на великолепной набережной Кэ д’Орсе.
Он пригласил меня на танец, а затем на другой, а потом на третий… Мы
танцевали, раговаривали, смеялись, шутили — и с каждой минутой я
ощущала, что я впервые встретила мужчину, который возбудил во мне
неясное, но восхитительное предчувствие любви!
Разумеется, мы говорили по-французски. Я уже знала, что его зовут
Жорж, и что он является сенатором во французском парламенте. Мы
отдыхали в креслах после бешеного кружения в вальсе, когда он задал
мне тот самый вопрос, который вы, Алёша, задали мне.
— Анна, — сказал он, — у вас какой-то странный акцент. Вы немка?
Я рассмеялась.
— Голландка? Шведка? — спрашивал он.
— Не угадали.
— Гречанка, полька, испанка?
— Нет, — сказала я. — Я русская.
Он резко повернулся и взглянул на меня со странным выражением широко
раскрытых глаз -— растерянным и в то же время ошеломлённым.
— Русская… — еле слышно пробормотал он.
— Кстати, — сказала я, — я не знаю вашей фамилии, Жорж. Кто вы,
таинственный незнакомец?
Он помолчал, явно собираясь с мыслями, а затем промолвил, понизив голос:
— Я не могу назвать вам мою фамилию, Анна.
— Почему?
— Не могу.
— Но почему? — настаивала я.
Он опять замолчал.
— Не допытывайтесь, Анна, — тихо произнёс он.
Мы спорили несколько минут. Я настаивала. Он отказывался.
— Анна, — сказал он, — не просите. Если я назову вам мою фамилию, то
вы немедленно встанете, покините этот зал, и я не увижу вас больше
никогда.
— Нет! Нет! — почти закричала я.
— Да, — сказал он с грустной улыбкой, взяв меня за руку. — Поверьте мне.
— Клянусь! — воскликнула я. — Что бы ни случилось, я навсегда останусь
вашим другом!
— Не клянитесь, Анна. Возьмите назад свою клятву, умоляю вас.
С этими словами он полуотвернулся от меня и еле слышно произнёс:
— Меня зовут Жорж Дантес. Сорок лет тому назад я убил на дуэли Пушкина…
Он повернулся ко мне. Лицо его изменилось. Это был внезапно
постаревший человек; у него обозначились тёмные круги под глазами; лоб
перерезали морщины страдания; глаза были полны слёз…
Я смотрела на него в неверии и ужасе. Неужели этот человек, сидевший
рядом со мной, был убийцей гения русской литературы!? Я вдруг
почувствовала острую боль в сердце. Разве это мыслимо?! Разве это
возможно!? Этот человек, в чьих объятьях я кружилась в беззаботном
вальсе всего лишь двадцать минут тому назад, этот обаятельный мужчина
безжалостно прервал жизнь легендарного Александра Пушкина, чьё имя
известно каждому русскому человеку — молодому и старому, бедному и
богатому, простому крестьянину и знатному аристократу…
Я вырвала свою ладонь из его руки и порывисто встала. Не произнеся ни
слова, я повернулась и выбежала из зала, пронеслась вниз по лестнице,
пересекла набережную и прислонилась к дереву. Мои глаза были залиты
слезами.
Я явственно чувствовала его правую руку, лежавшую на моей талии, когда
мы кружились с ним в стремительном вальсе…
Ту самую руку, что держала пистолет, направленный на Пушкина!
Ту самую руку, что послала пулю, убившую великого поэта!
Сквозь пелену слёз я видела смертельно раненного Пушкина, с трудом
приподнявшегося на локте и пытавшегося выстрелить в противника… И
рухнувшего в отчаянии в снег после неудачного выстрела… И
похороненного через несколько дней, не успев написать и половины того,
на что он был способен…
Я безудержно рыдала.
… Несколько дней спустя я получила от Дантеса письмо. Хотели бы вы
увидеть это письмо, Алёша? Приходите в понедельник, в полдень, ко мне
на чашку чая, и я покажу вам это письмо. И сотни редких книг, и
десятки прекрасных картин.
* * *
Через три дня я постучался в дверь её квартиры. Мне открыл мужчина лет
шестидесяти.
— Вы Алёша? — спросил он.
— Да.
— Анна Николаевна находится в больнице с тяжёлой формой воспаления
лёгких. Я её сын. Она просила передать вам это письмо.
И он протянул мне конверт.
Я пошёл в соседний парк, откуда открывалась изумительная панорама
Днепра. Прямо передо мной, на противоположной стороне, раскинулся
песчаный берег, где три дня тому назад я услышал невероятную историю,
случившуюся с семнадцатилетней девушкой в далёком Париже семьдесят
пять лет тому назад.
Я открыл конверт и вынул два листа. Один был желтоватый, почти
истлевший от старости листок, заполненный непонятными строками на
французском языке. Другой, на русском, был исписан колеблющимся
старческим почерком. Это был перевод французского текста. Я прочёл:
Париж
30 декабря 1877-го года
Дорогая Анна!
Я не прошу прощения, ибо никакое прощение, пусть даже самое искреннее,
не сможет стереть то страшное преступление, которое я совершил сорок
лет тому назад, когда моей жертве, великому Александру Пушкину, было
тридцать семь, а мне было двадцать пять. Сорок лет — 14600 дней и
ночей! — я живу с этим невыносимым грузом. Нельзя пересчитать ночей,
когда он являлся — живой или мёртвый — в моих снах.
За тридцать семь лет своей жизни он создал огромный мир стихов, поэм,
сказок и драм. Великие композиторы написали оперы по его
произведениям. Проживи он ещё тридцать семь лет, он бы удвоил этот
великолепный мир, — но он не сделал этого, потому что я убил его
самого и вместе с ним уничтожил его будущее творчество.
Мне шестьдесят пять лет, и я полностью здоров. Я убеждён, Анна, что
сам Бог даровал мне долгую жизнь, чтобы я постоянно — изо дня в день —
мучился страшным сознанием того, что я хладнокровный убийца гения.
Прощайте, Анна!
Жорж Дантес.
P.S. Я знаю, что для блага человечества было бы лучше, если б погиб я,
а не он. Но разве возможно, стоя под дулом дуэльного пистолета и
готовясь к смерти, думать о благе человечества?
Ж. Д.
Ниже его подписи стояла приписка, сделанная тем же колеблющимся
старческим почерком:
Сенатор и кавалер Ордена Почётного Легиона Жорж Дантес умер в 1895-м
году, мирно, в своём доме, окружённый детьми и внуками. Ему было
восемьдесят три года.
* * *
Графиня Анна Николаевна Воронцова скончалась в июле 1952-го года,
через десять дней после нашей встречи. Ей было девяносто два.
(Получено сегодня 16.02.2019
без указания авторства приведенного в приложении. Л.П.).
16 февраля 2019-го года.
28 февраля 2019-го года.
13. ПУШКИН - РУССКОЙ ПОЭЗИИ СВЕТОЧ.
( К 180-летию со дня гибели поэта ).
12-1. И С БОЛЬЮ ВИЖУ ВНОВЬ ...
"Правда - бог честного человека".
А.С.ПУШКИН.
Он заплатил сполна
за честь и за любовь.
И потому,
когда я слышу вновь
лихой вопрос:
"А кто заплатит? Пушкин?", -
в век девятнадцатый переношусь
и с болью вижу вновь:
колючая позёмка вдоль опушки
у Чёрной речки,
белый снег и кровь,
и раненный смертельно Пушкин...
10 июня 1986 года.
12-2. КОГДА ПОЭТ В РОССИИ БОЛЬШЕ ЧЕМ ПОЭТ.
"Поэт в России — больше, чем поэт.
В ней суждено поэтами рождаться
Лишь тем, в ком бродит
Гордый дух гражданства..."
Е.А. Евтушенко.
Поэт в России больше чем поэт,
Коли живет в нем гордый дух гражданства
И стих его не шепотком в подсказку,
А колоколом вечевым звенит.
Поэт в России больше, чем поэт
Коли не ищет он дешёвой славы,
Хваля вовсю правителей державы,
Иль в сень природы укрывая вещий дар,
Живописуя лишь красу зимы ли лета
Или любовных перипетий жар,
А пишет так,
Как Пушкин написал "Послание в Сибирь",
Как Лермонтов - "На смерть поэта"
Или как Евтушенко - "Бабий яр".
23 декабря 2016 года.
12-3. ГЕНИЙ ПУШКИНА ВИТАЕТ
НАД ПРОСТОРАМИ РОССИИ.
Гений Пушкина витает
над просторами России
и поэтов вдохновляет
посвящать свои стихи ей.
Пушкин, Лермонтов, Суворов,
Грибоедов, Ломоносов -
имена великих россов,
жизнь России посвятивших,
своей славой озаривших
путь по жизни для потомков.
Пусть гражданственность их будет
нам немеркнущим примером
не терять надежду, веру
в то, что сумрак лихолетья
труд упорный в дым развеет.
6 июня 2009 года.
12-4. МАЛЕНЬКИЙ СЕКРЕТ
ВЕЛИКОГО ПОЭТА.
Знал Пушкин жизнь, -
И гений и повеса. -
И потому так хороши
Стихи его и повести, и пьесы.
1995 год.
12-5. В ПОЧТОВОМ МУЗЕЕ
ВО ФРАНЦИИ .
В почтовом музее во Франции
лежит уже много лет
Тот роковой дантесов
дуэльный пистолет.
И надпись на французском
может прочесть посетитель:
"Сим ПУШКИН убит, написавший
повесть "Почтовый смотритель".
Ну до чего ж прагматичен
мысли кульбит!-
Память об авторе
повести о почтмейстере
Департамент почтовый хранит.
2002 год.
12-6. БОЛЬШИХ ПОЭТОВ СУДЬБЫ СХОЖИ...
Не возразит ни млад ни стар:
Больших поэтов судьбы схожи*. -
Увы, не безнаказан дар
Стихосложенья божий...
---------------------------
* - см. Приложение - «СТИХИ НЕ ЛЮБЯЩИЙ, - ТУПЕЕ ВСЕХ ЗВЕРЕЙ» (имя автора
приведенного приложения публикатору не известно. Л.П.).
Приложение:
«СТИХИ НЕ ЛЮБЯЩИЙ, - ТУПЕЕ ВСЕХ ЗВЕРЕЙ»
«Все беды мира проходят через сердце поэта".
Генрих ГЕЙНЕ.
Как вы думаете, какие книги пользуются наименьшим спросом у большинства читателей? Ответ вы можете узнать в ближайшем книжном магазине: самый густой слой пыли вы обнаружите в разделе поэзии. Спрашивается, почему так?
«Вымысел – ее основа, преувеличение – главное средство. Ее можно назвать горячкой воображения, и сила ее достигает высшего предела в минуты бешеного бреда», – так охарактеризовал поэзию швейцарский философ Франциск Вейсс. Большинство людей, наделенных «трезвым» логическим умом, легко подпишутся под словами швейцарца. Ученые мужи во все века считали поэзию чем-то несерьезным, юношеской болезнью, или, как выразился Лихтенберг – «болезнью роста ума».
А кто, скажите, по молодости, не сочинял стихов? Даже самые черствые сухари, из тех, например, кто сегодня командует полками солдат или химичит над лабораторными мензурками, в шестнадцать лет пытались писать в рифму. Даже такие злыдни как Нерон, Робеспьер, Гитлер, Муссолини, Сталин кропали стишки. Небезызвестный маньяк Чикатило, на чьей совести 58 жертв, писал в школьную тетрадку стихи о любви, о весне, о закате…
Странная вещь: сентиментальность – ближайшая спутница многих тиранов, изуверов, убийц.
Но не будем путать поэзию с сентиментальностью, и, тем более, а поэтов сравнивать с разными нелюдями. Ибо поэзия – это «наилучшие слова в наилучшем порядке», это «истина в бальном платье», это, наконец, «то, что остается в нас после того, когда забыты слова»…
САМЫЙ СИЛЬНЫЙ ИЗ НАРКОТИКОВ.
«Слово – утверждал Редьярд Киплинг, – самый сильный из наркотиков, применяемых человечеством». Действительно, слова, соединяющие в одно целое гармонию звука, мысли и ритма, обладают колоссальной энергией.
Представьте себе такую картинку. Исправительно-трудовая колония… Зона… Шагает отряд людей в телогрейках. Идут мимо щита с «детскими» стихами:
Мама плачет вечерами,
Все глядит на твой портрет.
Ей, наверно, трудно с нами,
А тебя все нет и нет.
Ты прости, любимый папа,
Что в письме каракули.
Это я когда писала,
Слезы сами капали…
А вот другой пример. 1919 год. Гражданская война. «Белые» ведут трех «комиссаров» на расстрел. Ставят у стены и завязывают глаза. Звучит команда «Цельсь!» Шестеро солдат – расстрельная команда – поднимают ружья. И вдруг один из осужденных начинает читать стихи Пушкина:
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
Звучит команда «Пли!». Раздается залп и красноармейцы, с дымящимися ранами в груди, валятся у стены. Кроме одного… - Солдаты не решились стрелять в человека, читающего стихи. Декламатору Пушкина была дарована свобода.
Невероятный случай для того жестокого времени!
ЗА ПРОЗУ - ГАУПТВАХТА,
ЗА СТИХИ - РОЗГИ!
История поэзии знала разные времена – от триумфов и фанфар до чуть ли не полного забвения и даже презрения.
В века циников и прагматиков слово поэт считалось ругательным, служило синонимом слова бездельник, пустобрех, смешной и неразумный мечтатель.
В царской России, например, воспитанникам военных училищ было строго-настрого запрещено печататься в журналах и газетах. Тот, кто был уличен в этом преступлении, подвергался серьезному дисциплинарному взысканию.
Из-за сочинённых им сатирических басен "Голова и ноги" и "Река и зеркало" (или "Деспот") кавалергард поручик Денис Давыдов, - ( в будущем герой Отечественной войны 1812-1814 годов и генерал-лейтенант), - был переведен из гвардии в Белорусский гусарский полк с дислокацией в Подольской губернии в Малороссии с переименова-нием в ротмистры («старая гвардия», к коей относился Кавалергардский полк, имела преимущество перед армейцами на два чина). Так с кавалергардами поступали очень редко и только за большие провинности — трусость в бою, казнокрадство или шулерство в картах (Абзац - дополнение автора. Л.П.).
Александр Куприн, курсант военного училища, дал в журнал свой рассказ под псевдонимом, а когда псевдоним был раскрыт, ему пришлось в качестве наказания несколько дней просидеть на гауптвахте. По словам самого Куприна, за стихи наказание было еще строже – провинившегося секли розгами или же вовсе исключали из училища.
Как видим, проза считалась менее опасной для военного человека и государства, чем стихи.
В одном из анекдотов того времени некий отец незамужней дочери жалуется приятелю: «Вы только представьте себе, в доме нечем топить печь, крыша протекает, нет денег даже на починку башмаков, а она – нет, вы только подумайте! – собралась замуж за поэта!».
То были худшие времена. Но были и лучшие. В начале ХХ века в России поэтов считали чуть ли не полубогами. На них молились, их выступления собирали огромные толпы людей, на состязания поэтов ходили так, как сегодня ходят на футбол или концерт знаменитой поп-звезды.
"ЖИВОЙ АЙСБЕРГ".
Итак, начало прошлого века. В Москве и Петербурге гремит слава поэтов-символистов. Сотни провинциальных поэтов пытаются писать «под Брюсова», «под Сологуба», «под Гиппиус», «под Бальмонта»… Автографы, настоящие и фальшивые, знаменитых символистов передаются из рук в руки, а их владельцы почитаются за сказочных счастливцев. Бесчисленные поклонницы со всей России в надушенных письмах признаются в любви до гроба и предлагают своим «богам» – «все самое дорогое», что у них есть…
Федор Сологуб. Популярный писатель, создавший немало удивительных строк, вошедших в сокровищницу русской поэзии. Представьте себе этакого холеного, с блестящей лысиной и круглым брюшком барина, с холодным мрачным взглядом, грубым каменно-тяжелым голосом, всегда трезвого и беспристрастного, как ледяная глыба. И вдруг этот «живой айсберг» выходит на сцену и начинает читать публике:
Я на ротик роз раскрытых
Росы тихие стряхну,
Глазки-светики-цветочки
Песней тихою сомкну…
Публика недоумевает и цепенеет… Ни шороха, ни скрипа, ни вздоха… А поэт продолжает:
Лила, лила, лила, качала
Два тельно-алые стекла.
Белей лилей, алее лала
Была бела ты и ала…
Эти непонятные сомнамбулические строки повергают слушателей в настоящий гипноз, заставляя весь зал качаться в такт магическому ритму:
В тени косматой ели
Над шумною рекой
Качает черт качели
Мохнатою рукой.
Качает и смеется,
Вперед-назад, вперед-назад.
Доска скрипит и гнется,
О сук тяжелый трется
Натянутый канат…
РУССКИЙ ПРИНЦ.
А вот выходит на сцену подлинный король символистов – Константин БАЛЬМОНТ. Человек удивительной судьбы и необычной внешности. Его слава была феноменальной. Когда Бальмонт шел по городу, трамваи останавливались, чтобы дать ему дорогу. Поклонницы Бальмонта в буквальном смысле носили своего кумира на руках.
Графини, студентки, прачки – поклонницы всех возрастов и сословий охотятся за каждым его взглядом, ловят каждое его слово. Некоторые даже умудряются на ходу срезать с его одежды лоскуток на память. А самые ярые даже крадут… его ночной горшок.
Много лет спустя, в Париже, в чопорно-аристократическом квартале Пасси, прохожие останавливались, завидев Бальмонта, и долго глядели ему вслед. Кто это? – спрашивали они друг друга. Русский принц? Испанский анархист? Или просто обманувший бдительность сторожей сумасшедший? Странная прихрамывающая походка, тонкие черты бледного лица, огненно-красная бородка, взгляд, в котором проглядываются надменность и бессилие, величие и вялость, дерзновение и испуг…
Одно из самых музыкальных и мелодичных его стихотворений – «Воспоминание о вечере в Амстердаме». «Воспоминание…» было сразу замечено и вызвало много восторженных откликов. Даже в стане врагов Бальмонта было отмечено, что «Воспоминание…» – «редкое по красоте и музыке стиха творение». Маяковский, всегда в штыки принимавший символистов, прочтя «Воспоминание…», сказал: «Что-то в этом есть…».
Прочтите – медленно – эти строки и почувствуйте это странное, туманящее, очаровывающее колдовство:
О тихий Амстердам,
С певучим перезвоном
Старинных колоколен!
Зачем я здесь – не там,
Зачем уйти не волен,
О тихий Амстердам,
К твоим церковным звонам,
К твоим, как бы усталым,
К твоим, как бы затонам,
Загрезившим каналам,
С безжизненным их лоном,
С закатом запоздалым,
И ласковым, и алым,
Горящим здесь и там,
По этим сонным водам,
По сумрачным мостам,
По окнам и по сводам,
Домов и колоколен,
Где, преданный мечтам,
Какой-то призрак болен,
Упрек сдержать не волен,
Тоскует с долгим стоном,
И вечным перезвоном
Поет и здесь и там…
О тихий Амстердам!
О тихий Амстердам!
"СПЕКУЛЯНТ ПРОКЛЯТЫЙ".
Поэты – вообще странные люди. Их судьбы необычны, их слова, поступки, внешность – все не такое, как у всех. «Поэт – как сказал Андрэ Моруа, – это повышенная чувствительность и ранимость, повышенное стремление к красоте и смерти».
Так легко обидеть или унизить поэта! В сущности, это дети, которые болтают ножками, сидя на стуле, не доставая ими до грешной, грязной земли…
Судьба этого поэта – очередной пример житейской неприспособленности поэтов. Ему дали прозвище «златозуб», а за глаза звали не иначе, как «лошадь». Он был тощ до неправдоподобности – с непомерно большой головой с большими барскими баками, с хохолком надо лбом и лысиной, горбоносый и лопоухий… Верхняя губа даже при всем старании не может прикрыть резко торчащие вперед зубы… Огромное «адамово яблоко» на тонкой шее… - Осип Мандельштам.
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст…
Так начинается одно из самых известных его стихотворений. Виртуоз в искусстве, он был неуклюж и смешон в быту.
Рассказывает поэтесса Ирина Одоевцева:
«Однажды в одно весеннее утро ему до смерти захотелось гоголь-моголя. Он пошел на рынок и купил у торговки яйцо. Сахар у него был, и, значит, все в порядке и можно вернуться домой. Но по дороге, тут же рядом, на рынке бородатый мужик продавал шоколад Эйнем «Золотой ярлык», любимый шоколад Мандельштама. Увидев шоколад, Мандельштам забыл про гоголь-моголь. Ему «до зареза» захотелось шоколаду.
– Сколько стоит?
– Сто карбованцев.
Мандельштам пересчитал свои гроши. У него только тридцать два карбованца. И тогда ему пришла в голову гениальная мысль – отдать за нехватающие карбованцы только что купленное яйцо.
– Вот, – предложил он мужику-торговцу, – вот это очень выгодно. Я отдаю вам прекрасное сырое яйцо и тридцать два карбованца за шоколад, себе в убыток.
Но тут, не дожидаясь ответа торговца, со своего места с криком сорвалась торговка:
– Держите его, спекулянта проклятого! Он у меня за семь карбованцев купил яйцо, а сам за восемь перепродает. Держите его! Милиционер! Где милиционер?!
Со всех сторон сбежались люди. Прибежал на крики милиционер. Мандельштама арестовали, и он до вечера просидел в участке. Во время ареста раздавили яйцо и кто-то украл у «спекулянта проклятого» его тридцать два карбованца».
…Однажды ему подарили трехлитровую банку варенья. Дело происходило в гостях, и Мандельштам, не веря глазам своим, даже не поблагодарив хозяина за столь щедрый на то время – время революционной разрухи и голода – подарок, схватил банку и кинулся прочь от удивленного хозяина. Только бы он, - думал Мандельштам, - не опомнился, не передумал, не отнял драгоценную банку божественного нектара! После этого поэт два дня не выходил из дома, а когда вышел, сказал: «Какое наслаждение! Какое высокое художественное наслаждение!»
Лишь немногие знали, что именно заслужило этот восторженный комплимент…
ВРЕМЕННОЕ БЕССМЕРТИЕ.
Увы, но не один Мандельштам оказался плохо приспособленным к материальной жизни. Почти все поэты в той или иной мере – идеалисты, не умеющие извлекать материальные выгоды из, казалось бы, самых наивыгодных обстоятельств. И в этом – их трагедия.
Бальмонт сошел с ума.
Игорь Северянин в конце жизни, находясь в эмиграции и полном
одиночестве, читал по ночам свои стихи звёз-
дам.
Саша Черный умер, нелепо испугавшись пожара, – разрыв сердца.
Маяковский, упрекавший Есенина за малодушное самоубийство, сам
приставил пистолет к своему виску.
Очень точно эту увеличенную потребность в понимании выразил Петрарка:
«Я не хочу, чтобы меня через триста лет читали. Я хочу, чтобы
меня любили».
Французский поэт Габриэль Марсель утверждал:
«Любовь дарует временное бессмертие». Любовь – самый главный
источник вдохновения. Только влюбленные и поэты живут на этой
земле. Все остальные – прозябают…".
«Стихи не любящий – тупее всех зверей», – сказал восточный мудрец. Кто любит стихи, может наслаждаться красотой мира в полной мере…
Люди, читайте стихи! И, может быть, они научат вас любви! И тогда любовь, даже если она не будет долгой или счастливой, подарит вам временное бессмертие.
P.S. Имя автора эссе, приведенного выше в виде приложения к подборке стихов
мне не известно.
Присоединяюсь к его призыву: ЛЮДИ, ЧИТАЙТЕ СТИХИ!
Лев ПОСТОЛОВ.
5 июня 2017 года.
14. КАКОВ ОН НЫНЧЕ, -
НАШ ВЕЛИКИЙ И МОГУЧИЙ
РУССКИЙ, -
(А, МОЖЕТ, НОВОРУССКИЙ?), -
НАШ СЕГОДНЯШНИЙ ЯЗЫК?
(Александр Сергеевич, ау! - по-русски!).
"О, как груб наш язык!".
А.С.ПУШКИН.
"Исторически буду говорить тебе о наших — всё идёт
по-прежнему; шампанское, слава богу, здорово, актрисы также, —
то пьётся, а те е**тся, — аминь, аминь, так и должно"*.
А.С. ПУШКИН, Из письма поручику Лейб-гвардии
конно-егерского полка, любителю театра и члену
кружка «Зеленая лампа» - Павлу Борисовичу
МАНСУРОВУ.
Когда б нам повезло
И ПУШКИН вдруг воскрес
и оглядевши новые
Российские просторы,
Да в речь бы вслушался
Сегодняшней России, -
Да и всех русскоговорящих,
Обживших в ДВАДЦАТЬ ПЕРВОМ веке
Всю Планету, -
Я думаю, он мнение свое
О русском языке бы изменил:
Ведь нынче даже
В отдаленных от Москвы
Селеньях
Английский SEX
Повсюду заменил
Российское Е*АТЬ. -
И парень девушке ли,
Муж жене ли,
ПУТАНЕ ли, -
Опять уже не БЛ*ДИ, -
КЛИЕНТ, - не Ё*АРЬ уж, -
По-русски говорит:
"Пошли СЕКСаться".
ТАКОВ ОН НЫНЧЕ, -
НАШ ВЕЛИКИЙ И МОГУЧИЙ
РУССКИЙ, -
(А, МОЖЕТ, НОВОРУССКИЙ?), -
НАШ СЕГОДНЯШНИЙ
ЯЗЫК...
* - см. нижеприведенное Приложения 1,2.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1.
ПИСЬМО Александра ПУШКИНА
П. Б. МАНСУРОВУ.
27 октября 1819 г. Из Петербурга в Новгород
Насилу упросил я Всеволожского, чтоб он позволил мне написать тебе несколько строк, любезный Мансуров, чудо-черкес! Здоров ли ты, моя радость; весел ли ты, моя прелесть — помнишь ли нас, друзей твоих (мужеского полу)... Мы не забыли тебя и в 7 часов с 1/2 каждый день поминаем в театре рукоплесканьями, вздохами — и говорим: свет-то наш Павел! что-то делает он теперь в великом Новгороде? завидует нам — и плачет о Кр...... <(разумеется нижним проходом)>.
Каждое утро крылатая дева летит на репетицию мимо окон нашего Никиты, по-прежнему подымаются на нее телескопы <и х*и,> — но увы... ты не видишь ее, она не видит тебя.
Оставим элегию, мой друг. Исторически буду говорить тебе о наших. Всё идет по-прежнему; шампанское, слава богу, здорово — актрисы также — то пьется, а те <е*утся> — аминь, аминь. Так и должно.
У Юрьева <х*ерик>, слава богу, здоров — у меня открывается маленький; и то хорошо. Всеволожский Н. играет; мел столбом! деньги сыплются! Сосницкая и кн. Шаховской толстеют и глупеют — а я в них не влюблен — однако ж его вызывал за его дурную комедию, а ее за посредственную игру. Tolstoy болен — не скажу чем — у меня и так уже много <х*ериков> в моем письме. Зеленая Лампа нагорела — кажется, гаснет — а жаль — масло есть (то есть шампанское нашего друга).
Пишешь ли ты, мой собрат — напишешь ли мне, мой холосенький. Поговори мне о себе — о военных поселеньях. Это все мне нужно — потому, что я люблю тебя — и ненавижу деспотизм. Прощай, лапочка.
А.Пушкин.
(А. С. Пушкин Собр. соч. в 10 тт. Т. 9, стр.15-16).
ПРИЛОЖЕНИЕ 2.
Александр Пушкин
«Мансурову»
Мансуров, закадышный друг,
Надень венок терновый!
Вздохни — и рюмку выпей вдруг
За здравие Крыловой(1).
Поверь, она верна тебе,
Как девственница Ласси(2),
Она покорствует судьбе
И госпоже Казасси(3).
Но скоро счастливой рукой
Набойку школы скинет,
На бархат ляжет пред тобой
И п***у раздвинет.
1 М. М. Крылова - танцовщица, ученица театрального училища.
2 Ласси - актриса французской труппы, выступавшая также и на русской сцене.
3 М. Ф. Казасси - главная надзирательница в театральной школе в Петербурге.
15 декабря 2018-го года.
15. ИНКОРНАЦИЯ С РЕПАТРИАЦИЕЙ.
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЭФИОПИЮ
Арапа ПЕТРА ВЕЛИКОГО
В КОМПАНИИ ПРАВНУКА, -
Александра ПУШКИНА.
«Ты знаешь, что я дважды просил Ивана Ивановича <т. е. государя>
о своем отпуске чрез его министров — и два раза воспоследовал
всемилостивейший отказ.
Осталось одно — писать прямо на его имя — такому-то, в Зимнем
дворце, что против Петропавловской крепости, не то взять тихонько
трость и шляпу и поехать посмотреть на Константинополь.
Святая Русь мне становится не в терпеж. Ubi bene, ibi patria, -
("Где хорошо, - там родина).
А мне bene, - (хорошо), - там, где растет трин-трава, братцы.
Были бы деньги, а где мне их взять? что до славы, то ею в
России мудрено довольствоваться...».
А.С.ПУШКИН,
(Из письма брату, Льву Пушкину в январе 1824-го года).
Далека от России
Страна Эфиопия,
Но с Россиею сблизил её
Александр Пушкин,
Векликий Российский поэт,
Чей предок,
Вывезенный
С невольничьего рынка
В Европу,
Стал Петровым крестником, -
Генералом-фортификатором
Русским.
Был поэт-гражданин
По российской традиции, -
(Дожившей до развала
Советского Союза), -
"Невыездным",
Хоть и служил
В Министерстве
Иностранных Дел,
И не мог оттого
Посетить Эфиопию.
Возможно, -
Живи в СССР, -
Он тоже был бы
"Невыездным",
Но мёртвый поэт -
Другое дело:
Советский Союз
Ради большошо дела, -
Плацдарма в Африке
Экономического
И политического
Соорудил подарком
В столице Эфиопии
Аддис Аббе
Памятник Пушкину,
Потомку эфиопа,-
(Возможно даже
Иудейской религии*. -
Недаром в рукопися
Поэта нашдись листы
С ивритским алфавитом).
Российская Федерация, -
Преемница Союза
И, естественно,
Его амбиций,
Вскоре поставит
В Аддис-Абебе, -
(Тоже многотонным
Бронзовым подарком), -
Второй памятник-монумент
Поэту, - правнуку
Абрама Ганнибла,
На котором
Рядом с фигурой поэта
Будет стоять
И его прадед, -
Арап Петра Великого,
Возвратившийся
В бронзе
На родину предков,
Где, - правда, -
95 процентов граждан
Не знают*** не только,
Кто такой Абрам ГАННИБАЛ,
Но и, - толком, -
Кто правнук его, -
("Этот русский"(!), -
Александр ПУШКИН.
* - Соломонова династия — династия, правившая Эфиопской империей в 1270—1755
годах, затем в 1889—1936 и 1941—1975 годах. В соответствии с эфиопскими
источниками, одна из ветвей потомков израильского царя Соломона. По
легенде, вела своё происхождение от Менелика I (X век до н. э.), сына
Соломона и царицы Савской, родившегося через год после посещения царицей
Иерусалима.
Последний правивший эфиопский император Хайле Селассие на родине
официально признавался потомком царя Соломона и царицы Савской в 225
колене.
В 1974 году, в результате произошедшей в Эфиопии революции, Хайле
Селассие был свергнут; в стране была провозглашена демократическая
народная республика, ориентировавшаяся на построение социализма.
Многие члены императорской семьи были арестованы, другим удалось
эмигрировать. В 1989 году в Эфиопии были освобождены сперва все женщины —
представительницы бывшей правящей династии, в 1990 году — мужчины; большая
часть из них тут же покинула страну. Впоследствии наметилась тенденция к
возвращению представителей Соломоновой династии на родину.
В настоящее время главой Соломонова дома является проживающий в
Великобритании Зера Якоб Амха Селассие, сын скончавшегося в 1997 году Амха
Селассие и внук Хайле Селассие.
(Википелия).
** - См. нижеприведенное Приложениие1.
*** - См. нижеприведенное Приложениие 2.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1.
Елена Демина
Русская Газета
12.08.2019 12:49Рубрика: Культура
В ЭФИОПИИ РОССИЯ УСТАНОВИТ ВТОРОЙ ПАМЯТНИК
Александру ПУШКИНУ.
В столице Эфиопии в скором времени будет установлен памятник
Александру Пушкину.
Новый пятиметровый монумент станет уже вторым "пушкинским"
местом в городе Аддис-Абеба и станет олицетворением дружбы
народов России и Эфиопии.
О планах по созданию еще одного большого памятника поэту рассказал посол Эфиопии в Москве Алемайеху Тегену Аргау:
"Этим проектом занимается команда скульпторов, ученых, историков из Эфиопии и России", - приводит его слова агентство РИА Новости.
Один из авторов монумента - скульптор Алексей Чебаненко,- ( Член Союза художников России и ЮНЕСКО, член Студии военных художников Минобороны России имени Грекова), - подчеркнул, что речь идет о бронзовой скульптуре общей высотой пять - пять с половиной метров, сама же фигура Пушкина в полный рост будет высотой три метра. При этом на гранитном постаменте поэт будет не один: компанию ему составит его прадед - Абрам Ганнибал, который, как известно, был африканского происхождения.
Родина прадеда Пушкина, Абрама Петровича Ганнибала, известного как «арап Петра Великого, - Эфиопия.
Абрам появился на свет в 1697 году на севере страны - у местечка Лагон, в семье князя.
В шестилетнем возрасте ребёнок был похищен во время набега турок.
После его купил на невольничьем рынке русский посол в Турции Савва Рагузинский и забрал в Москву - для подарка царю.
Пётр Первый крестил мальчика: тот сделался его любимцем, впоследствии дослужившись до звания генерал-аншефа Российской империи.
А вот уже внучка «арапа», Надежда Осиповна Ганнибал, стала матерью Пушкина.
Как уточняет скульптор, проект уже утвержден и сейчас проходит процедуру согласования места расположения.
По предварительным планам, памятник установят на площади в центре столицы. На создание скульптуры ориентировочно потребуется от трех месяцев до полугода.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2.
Георгий Зотов
«Аргументы и Факты»
Директор департамента загран. интервью и расследований.
АИФ.RU
06.06.2013 00:05 10371
ВОЙНА за ПУШКИНА.
В АФРИКЕ ДВЕ СТРАНЫ СПОРЯТ, КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ РУССКИЙ ПОЭТ.
- Слушай, а ты вообще знаешь, кто такой Пушкин? -
Уличный продавец фруктов погрузился в размышления. Ранее он сказал мне, что слышал эту фамилию: «Кажется, учил в школе». Спустя минуту его лицо осветилось улыбкой.
- Вспомнил! Пушкин - русский парень! Родился у нас, в Аддис-Абебе!
«Он был лётчиком»...
Вот уж действительно - согласно опросам 95% (!) граждан Эфиопии считают: место рождения великого русского поэта - именно в Африке.
Хотя на самом деле Эфиопия - родина лишь прадеда Пушкина, Абрама Петровича Ганнибала, известного как «арап Петра Великого».
Абрам появился на свет в 1697 году на севере страны - у местечка Лагон, в семье князя.
В шестилетнем возрасте ребёнок был похищен во время набега турок.
После его купил на невольничьем рынке русский посол в Турции Савва Рагузинский и забрал в Москву - для подарка царю.
Пётр Первый крестил мальчика: тот сделался его любимцем, впоследствии дослужившись до звания генерал-аншефа Российской империи.
А вот уже внучка «арапа», Надежда Осиповна Ганнибал, стала матерью Пушкина.
«В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты…»
Эфиопский кинорежиссёр Берхану Шиберу, учившийся в Москве, знает наизусть десятки стихотворений Пушкина. Он не устаёт декламировать их - чуть прикрыв глаза, с улыбкой на лице. Ранее Берхану переводил книги поэта на главный язык Эфиопии - амхарский, хотя признаётся: по-русски стихи звучат лучше.
«Так или иначе, даже на амхарском ощущается: Александр Сергеевич - великий поэт, - смеётся Шиберу. - Прочтёшь нашей женщине «Я помню чудное мгновенье» - и она тут же млеет».
В Аддис-Абебе имеется и площадь Пушкина… Однако, приехав туда, я не нашёл памятника с бакенбардами.
Бронзовый бюст поэта перенесли - теперь он стоит возле Национального музея Эфиопии, а здесь через год планируют воздвигнуть скульптурную композицию: Пушкин в полный рост смотрит в лицо своему прадеду Ганнибалу.
На площади просят милостыню нищие. Спрашиваю их про Пушкина.
«А, он наша гордость. Русский генерал, служивший в Эфиопии. Кажется, был лётчиком. Только не знаем - православный или мусульманин».
«Вот уже длительное время Пушкин является объектом политического скандала, - рассказывает сотрудник музея Гиоргис Дебре. -
Ведь местность Лагон и река Мареб, на чьих берегах родился Ганнибал, - ныне граница Эфиопии с новым государством Эритрея.
Тамошние культурные деятели объявили: Александр Сергеевич - их соотечественник.
Вышла книга с названием «Эритрейские корни Пушкина», местные литературоведы привели доводы, что поэт - эритреец, а не эфиоп.
Отношения накалились, когда наш министр культуры сделал заявление: «Мы не позволим менять Пушкину паспорт!»
В итоге, когда в 1998 году (совсем по другому поводу) началась война между Эфиопией и Эритреей, остряки назвали конфликт «пушкинской битвой».
Шутки шутками, но недавно в эритрейской столице Асмэре поставили свой памятник Пушкину. И это привело эфиопов в ярость: у нас отбирают право называться родиной великого поэта!»
Во время строительства социализма в Эфиопии (1977-1991 гг.) из СССР приезжали профессиональные пушкинисты - читали лекции в столичных вузах, проводили литературные конференции.
Эфиопские дети изучали Пушкина в школах, Советский Союз не жалел денег на оплату переводов «Капитанской дочки», «Руслана и Людмилы» и «Медного всадника» с русского на амхарский.
После падения в Эфиопии прокоммунистического резима из школьной программы Эфиопии Пушкина убрали - теперь преподают разве что в университетах в рамках «зарубежной литературы». Думается, если бы не спор с Эритреей, чей Пушкин круче и у кого памятник лучше, о наследии поэта могли бы и совсем забыть.
«Это русский святой»
«Новому поколению эфиопов имя Пушкина уже мало что говорит, - считает Вячеслав Конник, директор Российского центра науки и культуры в Аддис-Абебе. - И мы пытаемся исправить ситуацию. При нашем центре есть курсы русского языка, где занимаются эфиопские дети. И пусть учеников пока немного, на уроках литературы они с удовольствием читают поэмы и сказки Пушкина. Александр Сергеевич связывает наши народы, и важно не потерять эту нить.
Увы, наше влияние здесь весьма уменьшилось - если в 1990 году в Африке действовало около 20 культурных центров, то сейчас их осталось четыре, да и финансирование оставляет желать лучшего. Каждый раз, когда я слышу, как эфиопский школьник декламирует Пушкина, понимаю: мы работаем не зря».
«Да что там простые эфиопы - даже образованные люди и те говорят мне: Пушкин родился в Аддис-Абебе, а потом эмигрировал в Москву! - разводит руками доктор наук Амбареу, переводивший Пушкина ещё при императоре Хайле Селассие.
- Недостаточно спорить с Эритреей, назвать площадь в честь поэта и ставить где-то там году бюст в 2002-ом - надо «продвигать» его стихи среди студентов.
Увы, не только в Эфиопии, но и в России всё меньше молодых людей сражаются за сердца девушек прекрасной строкой Пушкина».
Правда, возможно, отдельные представители молодёжи с доктором явно не согласятся.
«И буду долго тем любезен
я народу,
Что чувства добрые я лирой
пробуждал,
Что в мой жестокий век
восславил я Свободу
И милость к падшим призывал».
19-летний студент из Аддис-Абебы Йоханныс Диту прекрасно выговаривает слова - он учил «великий и могучий» два года подряд.
«Люди в Эфиопии воспринимают Пушкина не только как поэта, - объясняет он, возлагая букет роз к памятнику во дворе Национального музея. - Моя прабабушка со стороны отца вообще считает, что это русский святой. Неважно. В любом случае - эритрейцам мы Сашу не отдадим».
Бронзовый же Александр Сергеевич на постаменте взирает на страсти вокруг своего имени в Африке с изрядной долей флегматизма. Хотя ему наверняка было бы приятно, что в далёкой Африке до сих пор читают его стихи - на русском языке…
18 декабря 2020-го года.
16. ПУШКИН В ИЗРАИЛЕ.
В Аддис-Абэбе,
Столице Эфиопии, -
(Царицу Савскую
Которой
Когда-то
Царь иудейский
Соломон
Подарком одарил
Бесценным, - сыном
Менеликом,
Ставшим Менеликом Первым*
Предком
Всех царей страны
До наших дней
И веру Соломона
На протяжении веков
Не предававших), -
Стоит поставленный
Подарком от СССР,
Бронзовый Пушкин.
Но большинство
Граждан Эфиопии
О нем не знают
Ничего**.
Но в Африке, -
(Коль пренебречь
Искусственно прорытым
Французами
Каналом), -
Есть страна,
В которой Пушкин
И известен,
И чтим
Не меньше, чем когда-то
В СССР.
Страна эта - ИзрАиль,
В которую
Евреи начали переселяться
Из России
После погромов 1881-го,
1903 и 5-го кровавых
И после погромов
Белых, красных
Казачков-буденновцев,
Белополяков и зелёных
Да петлюровцев
И после гитлеровского
Холокоста, -
(Вбитого в память
Человеческой цивилизации
Не только «Бабьим Яром»
Киевским,
Минской «Ямой»-Гетто
И 9–ым Фортом в Вильнюсе,
«Освенцимом», «Бжезинкой»
И «Собибором», -
Лагерями смерти,
Созданными специально
Для УнИчТоЖеНиЯ евреев), -
Из бывшей подроссийской
Польши.
Здесь Пушкинские строки
Были переведены
На ИДЫШ и иврит,
Включая и «Евгения Онегина»,
Который мастерски
Был перевЕден на иврит
Поэтом Шленским.
Не знаю, как сегодня
В постСССРовской Россие, -
(Гербом восстановившей
Хищного Имперского
Двуглавого Орла, -
Символа
Единоличного Самодержавия,
И флагом государственным
Восстановив
Имперский Триколор), -
Где пересмотрен взгляд
На императоров и декабристов, -
(Которых вновь «опустили»
В разряд «смутьянов»
И «бунтовщиков»), -
В ИзрАиле и сегодня
Известен Пушкин,
Как великий Поэт и Гражданин
России.
Он не забыт его, когда-то
Соземляками,
В Стране ИзрАиль
Пушкин известен широко,
Он читаем, цитируем
И почитаем.
-----------------------------------------------------------
* - Соломонова династия — династия, правившая Эфиопской империей в 1270—1755
годах, затем в 1889—1936 и 1941—1975 годах. В соответствии с эфиопскими
источниками, одна из ветвей потомков израильского царя Соломона. По
легенде, вела своё происхождение от Менелика I (X век до н. э.), сына
Соломона и царицы Савской, родившегося через год после посещения царицей
Иерусалима.
Последний правивший эфиопский император Хайле Селассие на родине
официально признавался потомком царя Соломона и царицы Савской в 225
колене.
В 1974 году, в результате произошедшей в Эфиопии революции, Хайле
Селассие был свергнут; в стране была провозглашена демократическая
народная республика, ориентировавшаяся на построение социализма.
Многие члены императорской семьи были арестованы, другим удалось
эмигрировать. В 1989 году в Эфиопии были освобождены сперва все женщины —
представительницы бывшей правящей династии, в 1990 году — мужчины; большая
часть из них тут же покинула страну. Впоследствии наметилась тенденция к
возвращению представителей Соломоновой династии на родину.
В настоящее время главой Соломонова дома является проживающий в
Великобритании Зера Якоб Амха Селассие, сын скончавшегося в 1997 году Амха
Селассие и внук Хайле Селассие.
(Википелия).
** - См. приведенное ниже Приложение.
ПРИЛОЖЕНИЕ.
Георгий Зотов
«Аргументы и Факты»
Директор департамента загран. интервью и расследований.
АИФ.RU
06.06.2013 00:05 10371
17. ВОЙНА за ПУШКИНА В АФРИКЕ.
ДВЕ СТРАНЫ СПОРЯТ, -
КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ РУССКИЙ ПОЭТ.
- Слушай, а ты вообще знаешь, кто такой Пушкин? -
Уличный продавец фруктов погрузился в размышления. Ранее он сказал мне, что слышал эту фамилию: «Кажется, учил в школе». Спустя минуту его лицо осветилось улыбкой.
- Вспомнил! Пушкин - русский парень! Родился у нас, в Аддис-Абебе!
«Он был лётчиком»...
Вот уж действительно - согласно опросам 95% (!) граждан Эфиопии считают: место рождения великого русского поэта - именно в Африке.
Хотя на самом деле Эфиопия - родина лишь прадеда Пушкина, Абрама Петровича Ганнибала, известного как «арап Петра Великого».
Абрам появился на свет в 1697 году на севере страны - у местечка Лагон, в семье князя.
В шестилетнем возрасте ребёнок был похищен во время набега турок.
После его купил на невольничьем рынке русский посол в Турции Савва Рагузинский и забрал в Москву - для подарка царю.
Пётр Первый крестил мальчика: тот сделался его любимцем, впоследствии дослужившись до звания генерал-аншефа Российской империи.
А вот уже внучка «арапа», Надежда Осиповна Ганнибал, стала матерью Пушкина.
«В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты…»
Эфиопский кинорежиссёр Берхану Шиберу, учившийся в Москве, знает наизусть десятки стихотворений Пушкина. Он не устаёт декламировать их - чуть прикрыв глаза, с улыбкой на лице. Ранее Берхану переводил книги поэта на главный язык Эфиопии - амхарский, хотя признаётся: по-русски стихи звучат лучше.
«Так или иначе, даже на амхарском ощущается: Александр Сергеевич - великий поэт, - смеётся Шиберу. - Прочтёшь нашей женщине «Я помню чудное мгновенье» - и она тут же млеет».
В Аддис-Абебе имеется и площадь Пушкина… Однако, приехав туда, я не нашёл памятника с бакенбардами.
Бронзовый бюст поэта перенесли - теперь он стоит возле Национального музея Эфиопии, а здесь через год планируют воздвигнуть скульптурную композицию: Пушкин в полный рост смотрит в лицо своему прадеду Ганнибалу.
На площади просят милостыню нищие. Спрашиваю их про Пушкина.
«А, он наша гордость. Русский генерал, служивший в Эфиопии. Кажется, был лётчиком. Только не знаем - православный или мусульманин».
«Вот уже длительное время Пушкин является объектом политического скандала, - рассказывает сотрудник музея Гиоргис Дебре. -
Ведь местность Лагон и река Мареб, на чьих берегах родился Ганнибал, - ныне граница Эфиопии с новым государством Эритрея.
Тамошние культурные деятели объявили: Александр Сергеевич - их соотечественник.
Вышла книга с названием «Эритрейские корни Пушкина», местные литературоведы привели доводы, что поэт - эритреец, а не эфиоп.
Отношения накалились, когда наш министр культуры сделал заявление: «Мы не позволим менять Пушкину паспорт!»
В итоге, когда в 1998 году (совсем по другому поводу) началась война между Эфиопией и Эритреей, остряки назвали конфликт «пушкинской битвой».
Шутки шутками, но недавно в эритрейской столице Асмэре поставили свой памятник Пушкину. И это привело эфиопов в ярость: у нас отбирают право называться родиной великого поэта!»
Во время строительства социализма в Эфиопии (1977-1991 гг.) из СССР приезжали профессиональные пушкинисты - читали лекции в столичных вузах, проводили литературные конференции.
Эфиопские дети изучали Пушкина в школах, Советский Союз не жалел денег на оплату переводов «Капитанской дочки», «Руслана и Людмилы» и «Медного всадника» с русского на амхарский.
После падения в Эфиопии прокоммунистического резима из школьной программы Эфиопии Пушкина убрали - теперь преподают разве что в университетах в рамках «зарубежной литературы». Думается, если бы не спор с Эритреей, чей Пушкин круче и у кого памятник лучше, о наследии поэта могли бы и совсем забыть.
«Это русский святой»
«Новому поколению эфиопов имя Пушкина уже мало что говорит, - считает Вячеслав Конник, директор Российского центра науки и культуры в Аддис-Абебе. - И мы пытаемся исправить ситуацию. При нашем центре есть курсы русского языка, где занимаются эфиопские дети. И пусть учеников пока немного, на уроках литературы они с удовольствием читают поэмы и сказки Пушкина. Александр Сергеевич связывает наши народы, и важно не потерять эту нить.
Увы, наше влияние здесь весьма уменьшилось - если в 1990 году в Африке действовало около 20 культурных центров, то сейчас их осталось четыре, да и финансирование оставляет желать лучшего. Каждый раз, когда я слышу, как эфиопский школьник декламирует Пушкина, понимаю: мы работаем не зря».
«Да что там простые эфиопы - даже образованные люди и те говорят мне: Пушкин родился в Аддис-Абебе, а потом эмигрировал в Москву! - разводит руками доктор наук Амбареу, переводивший Пушкина ещё при императоре Хайле Селассие.
- Недостаточно спорить с Эритреей, назвать площадь в честь поэта и ставить где-то там году бюст в 2002-ом - надо «продвигать» его стихи среди студентов.
Увы, не только в Эфиопии, но и в России всё меньше молодых людей сражаются за сердца девушек прекрасной строкой Пушкина».
Правда, возможно, отдельные представители молодёжи с доктором явно не согласятся.
«И буду долго тем любезен
я народу,
Что чувства добрые я лирой
пробуждал,
Что в мой жестокий век
восславил я Свободу
И милость к падшим призывал».
19-летний студент из Аддис-Абебы Йоханныс Диту прекрасно выговаривает слова - он учил «великий и могучий» два года подряд.
«Люди в Эфиопии воспринимают Пушкина не только как поэта, - объясняет он, возлагая букет роз к памятнику во дворе Национального музея. - Моя прабабушка со стороны отца вообще считает, что это русский святой. Неважно. В любом случае - эритрейцам мы Сашу не отдадим».
Бронзовый же Александр Сергеевич на постаменте взирает на страсти вокруг своего имени в Африке с изрядной долей флегматизма. Хотя ему наверняка было бы приятно, что в далёкой Африке до сих пор читают его стихи - на русском языке…
18 декабря 2020-го года.
18. В КЛУБ ТЁРТЫХ И БЫВАЛЫХ
ЛЮДЕЙ ЗАПИСЫВАЕТ ГОСПОЖА ЖИЗНЬ.
У Пушкина. -
Средь прочих, -
Есть такие строки:
«Ты, парень,
Может быть -
Не глуп,
Да трус.
А мы
Видали виды!».
Когда бы
Александр Сергеевич
До наших лет
Советских бы дожил
И, поработав
Три десятка лет
На стройках Коммунизма,
Рванул бы «За бугор»
От берегов Отчизны, -
После позорного развала
Своей страны,
Кичившейся богатствами
И достижениями,
И мощью, -
Как Михаил Иваныч
Глинка, -
Даже без исподних
Поднырнув
Под чёрные-белый
Таможенный шлагбаум
Пограничный.
А после, —
Как Бальмонт или Бунин,
Саша Чёрный ли,
Куприн, -
Был вынужден
Осваивать
И новую ментальность
И язык - «оружием
Для жизненной Борьбы»
(По Марксу), -
Работая, чтоб жить, -
То почтальоном,
То охранником Ночным
С оружием,
То фельдкурьером,
Возившим почту
В отдалённую
Столицу, -
(Да без оружия),
То, доработавши до пенсии
Да до
СтихоВтворения
Добравшись вновь,
Он, верно, -
Те бы строки свои
Переиначил так:
«Ты, парень,
Может быть,
Не глуп,
Да и не трус.
А мы, -
При всем при том, -
И ВиДЫ повидали,
И в ПеРеДеЛкАх разных
Побывали
Да так, что
«Автоматом» жизнь
Собственноручно
Нас записала
В клуб Людей
И тертых
И бывалых. -
Чего, брат,
И тебе желаем,
Намытарившись
Немало».
20 сентября 2020-го года.
19. НАДЕЮСЬ, ЧТО И ПУШКИН С ЭТИМ
БЫЛ БЫ СОГЛАСЕН.
"Гений и злодейство -
Несовместны!".
А.С.ПУШКИН, "Моцарт и Сальери".
Конечно, прав был Пушкин,
Советовавший публике читающей
В корзинах грязного белья
Писателей, поэтов не копаться:
"Коль нравится написанное Вам, -
просто читайте, наслаждайтесь
произведением Таланта!".
Его совет логично
Интерполировать
На опусы
Известных композиторов. -
Какое кому дело,
Чего и сколько
"Принимал на грудь" один,
И ориентации какой,
Возможно, был другой!
Но выпадает
Из возможности
Такого вот
Логичного подхода
Те из них, которые,
Страдая отклонением от нормы
Общечеловеческой морали,
Пропагандируют
Свои бесчеловечные теории
В своих произведениях
А также
И вне своей профессиональной
Нивы,
Куда их привели
Талант с призванием.
Я понимаю выживших
В плену нацистском
И в концдагерях,
Не принимающих на дух
И отвергающих
Всё то, что сОздал
Композитор, -
"Из великих", -
Рихард ВАГНЕР,
Под музыку которого
Людей травили газом,
И избивали в лагерях
Да на расстрел вели
И о котором
Гитлер говорил,
Что все дела свои
Сверяет с взглядами его, -
Воинствующего
Юдофоба-композитора,
Который первым предложил
"Спасать
Великую Германскую Культуру
От "оевреивания её"
Евреями-интеллектуалами
Германии
Физическим уничтожением
Всей нации еврейской, -
Всего народа".
Надеюсь Александр Сергеевич
С таким подходом
В этом частном случае бы
Согласился.
22 сентября 2019-го года.
20. АЙ ДА ПРАВНУК ПУШКИНА! -
АЙ ДА СУКИН СЫН!
(МОСКВА - БЕРЛИН - ПАРОС).
"Гены через дорогу
Не перебегают!".
(Из копилки русской
народной мудрости).
Судьба-индейка, Жизнь-копейка
Соединили гены в нём
Поэта и Царя. -
Граф Георг Михаэль
Александр Меренберг, -
Правнук Пушкина, внук Александра
Второго
Как майор войск вЕрмахта
Нацистской Германии
Был направлен с началом войны
На Восточный фронт
И какое-то время там воеввл,
Покуда он не был переведён
В зам.коменданты
На греческий остров
ПарОс,
Что меньше претило ему, -
Не нацисту, -
Чем с Россией,
Родиной предков, воюя,
Нацизму служить.
Все было в ажуре, пока
Диверсанты созников
С местными партизанами
Не взорвали Комендатуру
Вместе с её комендантом.
В должность вступив коменданта,
Потомок поэта
Немедленно
С греческого материка
Получил указание срочно
И безотлагательно
Расстрелять 125 заложников, -
крестьян-виноградарей
Греков-островитян,
"Про запас" сидевших
В кутузке нацистов.
Быть бы приказу исполненным, -
(Не то бы под суд -
отправили
самого майора!), -
Но в дело вмешался Господь**. -
Настоятель местного монастыря,
Архимандрит ФилофЕй
Накрыл у себя не "поляну", -
А "ПОЛЕ"
И вместе со всем причётом
Стал просить у майора
Отменить уж подписанный им
Приговор обреченным
Или и его в этот список
Включить.
Под тосты с душистой Метаксой,
На трёх видах настоянной лоз, -
(Из церковных подвалов, понятно,
Что качество гарантировало!), -
Под умилившей майора
Картиной
Набережной Ялты, -
(По которой он гулял в детстве
С маменькой), _
Сторговался с хозяином гость,
Что греков он этих отпустит, -
Но партизаны
На острове обяжутся письменно
Прекратить свой "разбой"
И не нарушать
Комендантов покой
Да тишь с благодатью
Греков-островитян
И, - разумеется, -
Оккупантов
Вот что значит -
Быть человеком
Голубых
Благородных кровей! -
Инцендент был исчерпан
Чисто по-русски:
И волк насытился,
И греки обречённые
Остались целы. -
Ай да , -
Георг Михаэль Александр,
правнук Пушкина!
Ай да граф Меренберг,
Внук Александра ВТОРОГО! -
"Ай да сукин сын!"*** -
Как говаривал ПУШКИН
Алексведр Сергеевич,
Довольный
Очередным своим
Стихотворением.
----------------------------------------------------------
* - Граф Георг-Михаэль Александр фон Меренберг (нем. Georg Michael von Merenberg;
16 октября 1897, Ганновер, Германская империя — 11 января 1965, Висбаден, ФРГ) —
немецкий военный и аристократ, правнук А. С. Пушкина и внук императора Аександра II. (Википедия).
** - См. приведенное ниже Приложение.
*** - Обычно, перечитывая своё, самому понравившееся свежезавершённое стихотворение, А.С.ПУШКИН восклицал: "Ай да Пушкин! - Ай да сукин сын!".
ПРИЛОЖЕНИЕ.
Алексей Костенков
ПРАВНУК ПУШКИНА В РЯДАХ ЛЮФТВАФФЕ
Вряд ли «солнце русской поэзии» или император Александр II могли представить,
что их правнук станет немецким офицером, придёт в Россию под знамёнами её врагов,
а затем окажется перед крайне непростым выбором на живописном греческом острове в
Эгейском море.
В 1868 году принц немецкого герцогства Нассау Николай Вильгельм, взял в жёны дочь Александра Пушкина Наталью. Морганатическая супруга принца получила титул графини фон Меренберг, под которым их потомки и остались в истории.
В браке родились две дочери и сын — Георг Николай фон Меренберг. В их замке Меренберг под Висбаденом часто бывал старший брат принца Николая Вильгельма — Адольф, великий герцог Люксембургский.
Дочь Пушкина полностью погрузилась в немецкую культуру.
Автобиографию она написала на немецком языке готическим шрифтом.
Дети воспитывались в традициях аристократии Германии, Георг Николай даже не знал русского языка. Это не помешало ему взять в жёны светлейшую княжну Ольгу Александровну — дочь русского императора Александра II.
ДОЧЬ ПУШКИНА НАТАЛЬЯ.
В начале 1900 годов Георг Николай, как единственный мужчина в роду герцогов Нассау, претендовал на великогерцогский престол Люксембурга.
И восседали бы потомки «нашего всего» на одном из почтенных европейских тронов — но правящий великий герцог Вильгельм IV добился от парламента признания прав на престол за своей дочерью. Впрочем, внук Пушкина в накладе не остался: за отказ от претензий он получил изрядную сумму отступных и ежегодную ренту в 40 000 марок.
В годы Первой мировой войны граф Георг Николай, ротмистр прусского ландвера, добился перевода на Западный фронт — чтобы не воевать с русскими соплеменниками деда. Там он угодил в плен.
К тому времени в его семье рос единственный наследник по имени Георг Михаэль. Родился он в 1897 году вместе со старшим братом-близнецом Александром Адольфом. Но тот умер во младенчестве, и наследником рода фон Меренбергов стал герой нашего рассказа.
АНТИФАШИСТ В ФОРМЕ ЛЮФТВАФФЕ.
О подробностях службы Георга Михаэля в годы Второй мировой войны известно мало.
Он служил в наземных силах люфтваффе, дослужился до звания капитана и мог бы достичь служебных успехов… но аристократичный правнук Пушкина остро не любил нацистов. И скрывать этого не собирался.
Граф фон Меренберг дважды оказывался под судом военного трибунала. Сначала за отказ исполнять нацистское приветствие, а затем за избиение «ответственного работника» нацистской партии. Что было не слишком сложной задачей: Георг Михаэль имел богатырское телосложение и почти два метра роста.
Человек менее громкого происхождения за подобное вполне мог бы лишиться свободы или жизни.
Но Гитлер старался не бить лишний раз посуду со старой европейской аристократией. Тем более — с роднёй правящих домов, пусть даже оккупированных стран.
Потому фон Меренбергу его презрение к наци стоило лишь карьерных перспектив. А также снятия с Восточного фронта, где он пережил зиму 41-42 года. И заодно спас от расстрела по приговору военного трибунала трёх лётчиков — которые прямо рассказывали, что думают про провал снабжения, нехватку зимней одежды и где видели лично Гитлера вместе с Муссолини.
На фотографии из семейного архива фон Меренбергов Георг Михаэль в 1943 году запечатлён в форме вермахта, а не люфтваффе. Причины этого до сих пор не совсем понятны, учитывая страстную взаимную «любовь» ветвей германских вооружённых сил.
Ну а в 1944 году правнук Пушкина обнаружился в сонном стратегическом захолустье сжимающегося рейха — в Эгейском море.
РЕЙД "СВЯЩЕННОГО ОТРЯДА".
Кикладские острова в годы Второй мировой войны находились под не слишком обременительной итальянской оккупацией. В 1943 году Италия сменила сторону — и греческие острова захватили немцы. В том числе остров Парос — источник знаменитого белоснежного мрамора, из которого создавались многие статуи богов и героев древней Эллады.
На Паросе нацисты решили завести военный аэродром для люфтваффе.
На его строительство согнали сотни жителей этого и соседних островов.
Грекам это очень не нравилось. Ещё меньше это нравилось британскому командованию, которому совсем не нужно было усиление немецкого воздушного «зонтика» над Эгейским морем.
Шестнадцатого мая 1944 года с британской подлодки на остров Парос высадился отряд бойцов SAS и «Священного отряда» — греческих коммандос, созданных по образцу SAS.
Они носили имя особо стойкого отряда гоплитов из Фив.
Новый «Священный отряд» долго сражался с немцами и итальянцами в Северной Африке плечом к плечу с британцами и французами, а затем принялся за работу на родных островах.
Там бойцы совершали высадки и диверсии, убивали оккупантов, помогали местным партизанам и вообще учиняли не очень хорошо налаженный, но бурный хаос.
На Паросе диверсанты соединились с партизанами и организовали налёт на объекты строительства.
Они тяжело ранили майора Табеля — начальника аэродрома и заодно командира островного гарнизона оккупантов, убили двух немецких радистов и порезали все кабели электроснабжения и связи.
По горячим следам немцы поймали, пытали и публично повесили 23-летнего партизана Николаоса Стелласа. А от местных общин германское командование потребовало выдать 125 мужчин для массового расстрела — в наказание за налёт на стратегический аэродром.
В одном из скверов Пароса даже стоит памятник Николасу Стелласу .
Вот только вместо раненого майора Табеля во главе немецкого гарнизона, 1010-го крепостного батальона, оказался наш герой — граф Георг Михаэль фон Меренбург.
Идея организовать резню гражданских во славу фюрера и рейха правнуку русского поэта категорически не нравилась.
С другой стороны, ослушание прямого приказа ради покровительства партизанам могло стоить головы даже «неприкасаемому» аристократу.
ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ.
Сто двадцать пять несчастных собрали. Дело шло к расстрелу.
Местные общины в отчаянной надежде спасти своих членов обратились к настоятелю местного монастыря Лонговарда, игумену Филофею.
Начались неформальные переговоры, которые привели к неофициальной встрече фон Меренберга и его офицеров с архимандритом и главами общин в обители.
Граф очень сильно рисковал. Подобное граничило с предательством и в куда более спокойные времена. А теперь дело было запредельно опасным.
Встречу назначили на 23 июля 1944 года.
Всего за три дня до этого фон Штауфенберг чуть не взорвал Гитлера. Гестаповцы и прочие нацисты сбились с ног в поисках возможных «изменников делу нацизма».
Аристократы-антифашисты в погонах стали самой подозреваемой категорией. И всё же фон Меренберг пришёл в монастырь.
Сначала беседа не складывалась, несмотря на взаимную вежливость и хлебосольный стол. Уж слишком дорого вся эта затея могла обойтись герру майору и графу.
Переломом стала картина, висевшая на стене трапезной рядом с иконами и портретами бывших настоятелей.
Её привезли на Парос два русских монаха, бежавших после революции и гражданской войны. На картине была запечатлена Ялта.
Фон Меренберг некоторое время тщательно изучал изображение. А затем сказал, что вспомнил детство. Он не раз бывал летом в Ялте со своей матерью, дочерью русского императора Александра II. И это было самым счастливым временем в его жизни.
Атмосфера переговоров изменилась.
Растроганный воспоминаниями граф предложил монастырю любую помощь, которую он в силах оказать.
Архимандрит Филофей попросил не расстреливать 125 заложников.
Фон Меренберг в ответ сказал, что крайне сожалеет, но не может отменить казнь, потому что за такое нарушение приказа он сам будет убит как изменник.
Тогда игумен Филофей потребовал включить себя в список обречённых на смерть.
После недолгого молчания граф предложил компромисс. -
Он рискнёт своей шеей и отпустит заложников. Но греки должны пообещать больше не заниматься саботажем и не помогать диверсионным группам. На том и порешили.
ФИНАЛНАЛ ИСТОРИИ ОСВОБОЖДЕНИЯ 125-ТИ ГРЕКОВ-ЗАЛОЖНИКОВ
НА ОСТРОВЕ ПАРОС
История не осталась незамеченной Берлином.
В другое время всё могло закончиться высадкой эсэсовских карателей и показательной резнёй — но летом 1944 года у нацистов было множество куда более актуальных проблем.
Правнук Пушкина прошёл-таки по лезвию бритвы.
Его отстранили от командования, отправили в отставку и лишили военной пенсии — но голова и свобода остались при нём. Как остались при них и жизни 125 ни в чём не повинных человек.
Граф умер в 1965 году, ничего не рассказав семье о своём участии в войне.
Его потомки узнали о случившемся на Паросе только в 2010 году благодаря усилиям раскопавшей эту историю журналистки Кэтрин Кларк.
Архимандрит Филофей после смерти в 1980 году за спасение жителей острова и долгую праведную жизнь был признан греческой православной церковью блаженным.
Остров же Парос немцы оставили в октябре 1944 года.
Их поДТОЛКНУЛИ «на выход» из Греции не столько усилия британского флота и греческих диверсантов, сколько вырвавшаяся на просторы Восточной Европы РККА.
Вся греческая и балканская группировка рейха рисковала очень скоро очутиться в грандиозном стратегическом котле — отчего поспешила на север.
Если бы не тяжёлая контузия при форсировании Днепра, а затем офицерские курсы — в рядах советских войск вполне мог идти на запад кузен графа фон Меренберга Григорий Григорьевич Пушкин. -
Правнук великого поэта, сотрудник МУРа, сражавшийся за линией фронта в партизанском отряде особого назначения в самый тяжёлый период боёв под Москвой, участник сражений за Харьков, Керчь и на Курской дуге.
Фамильная история разбросала потомков Александра Сергеевича по разные линии фронта. И символично, что даже в форме Третьего рейха его праправнук сумел остаться человеком. Спасти сотню жизней и, поставив на кон собственную голову, бросить вызов нацизму.
6 июня 2019-го года.
21. ШУТИТЕ, ПИШУЩИЕ, - ОСТОРОЖНО!
ОПАСНО ШУТНИКАМ ИЗ ВИДУ УПУСКАТЬ,
ЧТО ШУТКУ ВСЯКО МОЖНО ТОЛКОВАТЬ.
Памяти ПЯТИ российских Поэтов:
Александра Сергеевича ПУШКИНА,
Михаила Юрьевича ЛЕРМАНТОВА,
Сергея Александровича ЕСЕНИНА,
Иосифа Александровича БРОДСКОГО
и легиона российских поэтов и стихотворцев,
погибших от рук царского самодержавия
и во владениях Гулага.
Шутите, братье пишущие,
осторожно,
Чтоб шуткой не попасть, -
Не то, чтоб в глаз, - не в бровь, -
А чтоб элементарно не попасть
впросак. -
Ведь в каждой шутке есть
Хоть долей правда, -
Которую всяк волен
«Правдой про себя» считать.
А если верить
Острословам-одесситам,
То в каждой шутке,
Есть лишь доля шутки.
И пошутившему
Неосторожно,
Возможно,
Может усложниться, -
(И не в одной
Одессе-маме!), -
Как-то жизнь. -
Не все готовы
Шутки принимать
За шутки,
И, более того, -
(Не собираюсь
Новость под луной
Открыть без спора!), -
В ответ на шутку
Просто пошутить,
А не «загнуть салазки
До упора». -
Вот Александр Сергеич
ПУШКИН
Как-то раз в Одеессу
Будучи
Из ссылки в Кишинёв, -
Переведён,
Неосторожно
В шутку в эпиграмме
"Оговорился",
Что Воронцов - полуневежда
И "Под надзор!"
В Михайловское
Загремел.
А государю
Александру Первому
Напомнив, -
Тоже в шутку, вроде, -
Россию облетевшей
Эпиграммой, -
Что нос свой царственный
Тот обломал
Под Аустерлицем,
Был на заметку взят
И под Дантесов пистолет
Дуэльный
"Невзначай" подставлен...,
Хоть после
Батюшкой-Царём
Посмертно был
Прославлен
Изданьем
Всех произведений
На его, - царёвый кошт.
А ЛЕРМАНТОВ
И вовсе пустяком, -
Раз кореша МАРТЫНОВА
Мартышкой в шутку обозвав,
Верхам дал повод, -
На дуэль с ним
Для выстрела
Контрольно-упреждающего
Стрелка отменного
С винтовкой, - им
В боях пристрелянною
Подослать.
(Припомнили, - собаки, -
ему стихотворение
"На смерть Поэта"!), -
Есенину, за то,
Что в шутку
На празднике ЧК
Всех скопом
"По матери послал", -
Сначала в "Англетере"
Вырезали я*ца,
А после вовсе
Удавили
И подвесили
На недоступной для Поэта, -
(При среднем его росте), -
Высоте.
(Не помогло, -
Что поначалу
от гнева "Меченосцев"
упрятан был
любовниыей-чекисткой).
Владимир МАЯКОВСКИЙ
Был загадочно
САМОУБИТ
Из "Маузера",
Подаренного
АГРАНОВСКИМ, -
"Другом" из ЧК, -
И сданным под расписку,
Было уж Поэтом
В ЧК обратно...
ВЫСОЦКИЙ дальновидно
Был, - ( вполне возможно), -
Подсажен "поклонниками"
На иглу.
(Намёк прозрачный тем,
Кто с головой,
В российском фильме, -
Посмертном для Поэта-Барда, -
"Спасибо, - что живой!").
Загадками писавший, -
(По мнению властей), -
Поэт Иосиф БРОДСКИЙ
В психушке, -
"Не до смерти", -
Был уколами помучен,
Затем
В своё "Михайловское", -
Поначалу, было,
На год сослан,
А после, -
Пинком под зад, -
Из Питера, -
(Не добровольно,
Как и "простой
Советский заключённый", -
Гулаглвец
Юз Алешковский*), -
С билетом "До Израиля"
Без папы, офицера,
Участника войны
Отечественной Великой
И матери, -
(Уж пожилых тогда,
И без надежд
На встречу с ними
Когда-нибудь
ДО САМОЙ СМЕРТИ!), -
Был за границу СССР
"Милостиво" брошен.
Шутите, братье пишущие, -
Осторожно.
* - См. нижеприведенное Приложение.
ПРИЛОЖЕНИЕ.
ИЗ сборника "ПОЭЗИЯ УЗНИКОВ ГУЛАГа"
Юз Алешковский
ПЕСНЯ О СТАЛИНЕ
(Из сборника стихов, изданного в Москве тиражом 2500 экземпляров в
2005 году Международным фондом "Демократия", издательством "Материк" при
поддержке общественной организации "Свободная Россия" сборник стихов
"Поэзия узников ГУЛАГа" - стихи сталинских политзаключенных).
Товарищ Сталин, вы большой ученый
В языкознанье знаете вы толк,
А я простой советский заключенный,
И мне товарищ - серый брянский волк.
За что сижу, воистину не знаю,
Но прокуроры, видимо, правы.
Сижу я нынче в Туруханском крае,
Где при царе сидели в ссылке вы.
В чужих грехах мы с ходу сознавались,
Этапом шли навстречу злой судьбе,
Но верили вам так, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе.
И вот сижу я в Туруханском крае,
Где конвоиры, словно псы, грубы,
Я это все, конечно, понимаю
Как обостренье классовой борьбы.
То дождь, то снег, то мошкара над нами,
А мы в тайге с утра и до утра,
Вы здесь из искры разводили пламя –
Спасибо вам, я греюсь у костра.
Мы наш нелегкий крест несем задаром
Морозом дымным и в тоске дождей
И, как деревья, валимся на нары,
Не ведая бессонницы вождей .
Вы снитесь нам, когда в партийной кепке
И в кителе идете на парад,
Мы рубим лес по-сталински, а щепки, -
А щепки во все стороны летят.
Вчера мы хоронили двух марксистов,
Тела накрыли ярким кумачом,
Один из них был правым уклонистом,
Другой, как оказалось, - ни при чём.
Он перед тем, как навсегда скончаться,
Вам завещал последние слова. -
Велел в евонном деле разобраться
И тихо вскрикнул: «Сталин - голова!»
Дымите тыщу лет, товарищ Сталин,
И пусть в тайге придется сдохнуть мне,
Я верю: будет чугуна и стали
На душу населения вполне.
О ПОЭТЕ Юзе АЛЕШКОВСКОМ.
Иосиф Ефимович Алешковский родился в Сибири в 1929 году в семье военнослужащего.
Во время прохождения действительной службы на флоте совершил ничтожное, - (характеристика самого Алешковского), - уголовное преступление, был осужден на четыре года и попал в лагерь.
Общение и дружба с заключенными, осужденными по 58-й статье, укрепила его уверенность в античеловеческом характере существовавшего в стране режима.
Это отразилось в лагерном цикле его песен, приобретших огромную популярность.
Освобожден по амнистии в 1953 году.
Возвратившись в Москву, работал шофером и начал писать стихи и рассказы для детей.
Поэт. Писатель. Сценарист.
По его кино- и телесценариям ставились фильмы (самый известный - «Кыш и два портфеля», 1974).
В 1979 году Юз Алешковский уехал в Америку.
Эмиграция его была вынужденной (после публикации в запрещенном альманахе «Метрополь» некоторых его песен лишился практически всяких средств к существованию).
В настоящее время живет в США, в городке Кромвелл (штат Коннектикут).
27 июля 2019го года.
22. ОКТЯБРЬ 1917-го
В НОВОМ
НЕОЖИДАННОМ
РАКУРСЕ.
Не только ЛЕНИН мстил РОМАНОВЫМ за брата,
И ТРОЦКИЙ отомстил за деда* смерть.
Расплата ждёт тиранов. - Это плата
За кровь и за поруганную честь.
Смерть ПУШКИНА царям аукнулась "Авророй",
Оповестившей о падении оков. -
Взошла заря над Русью, для которой
Работать ПУШКИН звал Отечества сынов.
27 июля 2009 года.
* - см. ниже заметку обозревателя журнала "РОДИНА" - Льва АННЕНСКОГО :
" А Троцкий-то вовсе и не еврей даже!
Waw!
Троцкий - потомок Пушкина?
Троцкий и Пушкин ...
Этой осенью я участвовал в телепрограмме А.Гордона, где в прямом эфире обсуждался "еврейский вопрос".
По этому поводу мой старый знакомец и коллега литератор Владимир Козаровецкий прислал мне следующее письмо:
"Лев, я видел в программе А.Гордона по НТВ передачу по "еврейскому вопросу " с твоим участием - и немало позабавился. Ты раз десять повторил во время вашего разговора, что Троцкий не хотел быть евреем, ссылаясь на фразу, сказанную им еврейской делегации, когда она пришли просить защиты от большевиков: "Скажите тем, кто вас послал, что я не еврей ".
Между тем фразу эту надо понимать не в переносном, а в прямом смысле: Троцкий действительно не был евреем, фамилия Бронштейн была фамилией приемных родителей его отца.
Лев Троцкий был прямым потомком Пушкина по внебрачной линии. Он знал, почему его старшего брата и сестру назвали Александром и Ольгой (это исследовал и об этом писал недавно умерший пушкинист Александр Лацис).
Дитя любви Пушкина и польки Анжелики Дембинской было отправлено в семью Раевских; Н.Н.Раевский-младший (Пушкин о нем в письме к брату Льву 8 сентября 1820 года: "Ты знаешь нашу тесную связь и важные услуги, для меня вечно незабвенные ")
поручил французу Фурнье отвезти ребенка в их южное имение под Полтавой, где полковой священник исполнил обряд и выписал метрическое свидетельство.
Мальчику присвоили фамилию матери и предположительно назвали, в честь крестного отца, Л.В.Дубельта, Леонтием. В дальнейшем "Фурнье присматривал за воспитанием, и посему ребенок неплохо выучил французский язык " (А.Лацис).
Леонтий Дембинский страдал подагрой, к концу жизни Раевского стал его секретарем и читал умирающему французские книги. У вдовы генерала было две кузины: с одной из
кузин у Дембинского состоялся роман, и около 1846 года она родила ребенка, которого, как было принято поступать с незаконнорожденными детьми дворян, отдали в надежную, непьющую - еврейскую - семью.
В доме Давида Леонтьевича Бронштейна, на хуторе Яновка, куда он со своей семьей приехал из Грамоклеи (с юга Полтавской губернии), не говорили ни на иврите, ни на идише, религиозных обычаев не соблюдали, по субботам работали.
Младшего сына Давида Леонтьевича назвали Львом. У Льва Давидовича Бронштейна, как и у Пушкина, случались беспричинные обмороки; как и у Пушкина у Троцкого был нервный тик в левом углу рта (Пушкин не грыз ногти, как думали некоторые, а прикрывал свой нервный тик, держа у уголка рта то карандаш, то перо, то просто прикрывал левый уголок рта рукой);
были и другие совпадения наследственных признаков:
подагра, близорукость, желудочно-кишечные неприятности, -
но первые два, вместе с беспредельной любовью к слову, - решающие.
Неосторожность С.Тессена и Б.Модзалевского, озвучивших эту информацию кому-то из своих друзей после выхода в Париже автобиографии Троцкого "Моя жизнь", и привела их к гибели:
Гессена в 1937 году насмерть сбила машина на одной из центральных площадей Ленинграда ("Машина гонялась за ним, как за мухой"), а Модзалевский "выпал из поезда Москва-Ленинград. Не исключено, считал Лацис, что и смерть Б.В.Томашевского в 1945 году
(прекрасный пловец, он "утонул") не случайнf и что он тоже стал жертвой избыточной информированности о жизни поэта, биография которого была канонизирована и всегда тщательно охранялась (и охраняется до сих пор) от нежелательных трактовок и ассоци-аций, - чему косвенно способствуешь и ты.
Вл. Козаровецкий.
P.S. Чтобы сказанное не показалось тебе досужей выдумкой: я -
председатель комиссии по литературному наследию А.Лациса.
В.К."
Я думаю, читателям, даже и не продвинутым в глубины и тонкости пушкинистики,
будет интересно познакомиться с гипотезой о родстве великого поэта и великого
революционера - безотносительно к тому, какая кровь: негритянская, еврейская,
польская или русская - текла в их жилах.
Национальная принадлежность - это все-таки, - порой, - не столько голос крови,
сколько голос сознания, это выбор, решение, осознанный акт.
Если Троцкий заявлял, что он не еврей, значит, он не еврей, и лучше всего с
этим примириться.
Это тем более разумно, что еврейская принадлежность имеет в представлении
многих людей какой-то мистический отсвет и вызывает чрезмерно острые эмоции.
Писатель Юрий Нагибин, например, всю жизнь надеялся, что он еврей, а на
старости лет выяснил, что он русский, и был разочарован.
Тут, я думаю, можно издать вздох облегчения: теперь Льву Давидовичу
БРОНШТЕЙНУ незачем отвечать в качестве еврея за все то, что он натворил в качестве
революционера Льва ТРОЦКОГО. С чем можно поздравить евреев, русских, а также
всех, кто интересуется подробностями отечественной истории."
Лев Аннинский, обозреватель журнала "Родина".
27 июня 2009-го года.
23. АЙ ДА ГУСАР ДЕНИС ДАВЫДОВ,
АЙ ДА СУКИН СЫН!
" Тебе певцу, тебе герою!
Не удалось мне за тобою
При громе пушечном, в огне
Скакать на бешеном коне.
Наездник смирного Пегаса,
Носил я старого Парнаса
Из моды вышедший мундир:
Но и по этой службе трудной,
И тут, о мой наездник чудный,
Ты мой отец и командир.
Вот мой Пугач - при первом взгляде
Он виден - плут, казак прямой!
В передовом твоем отряде
Урядник был бы он лихой ".
А.С. ПУШКИН,"Д.В. ДАВЫДОВУ.
(При посылке "Истории пугачевского бунта")".
Друг Пушкина, смельчак-гусар Денис Давыдов
Не только мастерски командовал в бою, -
Он мастерски владел как палашом,
Так и пером писателя, поэта, баснописца*.
Но кроме басен да рассказов и стихов
Оставил и воспоминанья о войне
Российской армии с Наполеоном,
Прославив доблести не только генералов,
Но и солдат, с которыми опасности делил. -
Эта история произошла 28 октября 1812 года около местечка Ляхово, где русские отряды Фигнера, Сеславина и Давыдова преградили путь к отступлению французскому корпусу Ожеро. Вот что пишет Денис Давыдов в своих воспоминаниях об одном из боев: «Один из уланов гнался с саблею за французским егерем. Каждый раз, что егерь прицеливался по нем, он отъезжал прочь и преследовал снова, когда егерь обращался в бегство. Приметя сие, я закричал улану: «Улан, стыдно!». Он, не отвечав ни слова, поворотил лошадь, выдержал выстрел французского егеря, бросился на него и рассек ему голову. После сего, подъехав ко мне, он спросил меня: «Теперь довольны, ваше благородие?» – в ту же секунду охнул: какая-то бешеная пуля перебила ему правую ногу ( А могла ведь точно также ранить и самого Дениса Васильевича!- "Пуля-то ведь дура!..." - как говаривал Суворов, крестный отец воинской судьбы прославленного гусара**. - Л.П.) . Странность состоит в том, что улан, получив за сей подвиг георгиевский крест, не мог носить его… Он был бердичевский еврей, завербованный в уланы…». (Давыдов Д. В. Сочинения. М., 1962. с. 364)
Прочтя рассказ гусара-генерала,
О том, что на войне он пережил,
Я радуюсь, что не унизил он себя, -
(Что для времён тех так не мало!), -
Обидным для евреев словом "жид"***.
Ну как тут не сказать словами Пушкина:
"Ай да гусар!" и "Ай да сукин сын!"****
* - Из-за сочинённых им сатирических басен "Голова и ноги" и "Река и
зеркало" ( см. ниже Приложение. Л.П.) кавалергард поручик Денис Давыдов,
- ( в будущем герой Отечественной войны 1812-1814 годов , - был в 1804
году переведен из гвардии в Белорусский армейский гусарский полк с
дислокацией в Подольской губернии в Малороссии с переименованием в
ротмистры («старая гвардия», к коей относился Кавалергардский полк, имела
преимущество перед армейцами на два чина).
Так с кавалергардами поступали очень редко и только за большие
провинности — за трусость в бою, за казнокрадство или за шулерство в
картах.
Лишь через 2 года, - в 1806-ом году Денис Давыдов был возвращён
возвращен в гвардию, - в лейб–гусарский полк в чине поручика.
** - Денис Васильевич Давыдов(1784 - 1839), поэт, прозаик, представитель
старинного дворянского рода Давыдовых. Родился 16 июля (27 н.с.)в в
Москве, в семье бригадира Василия Денисовича Давыдова (1747—1808),
служившего под командованием А. В. Суворова.
В конце XVIII столетия по всей России гремела слава великого Суворова, к
которому и Денис относился с необычайным почтением. Однажды, когда
мальчику было девять лет, ему довелось увидеть знаменитого полководца, -
тот приехал к ним в имение, в гости. Александр Васильевич, оглядев двух
сыновей Василия Денисовича сказал, что Денис «этот удалый, будет военным,
я не умру, а он уже три сражения выиграет», а Евдоким пойдёт по
гражданской службе. Эта встреча запомнилась Денису на всю жизнь.
*** - Императрица российская Екатерина Вторая, издав один из своих указов,
запретила называть на территории Российской Империи евреев обидным для
них польским словом "жид".(Указ №16146 – первый закон, начиная с
которого фактически в государственном делопроизводстве применено русское
слово «евреи» вместо польского слова «жиды». В соответствии с негласным
требованием Екатерины Второй это стало обязательным для всех
государственных актов).
**** - Высшей похвалой у А.С. ПУШКИНА в свой адрес, когда ему нравилось после
прочтения последней редакции собственное вновьсозданное произведение,
было знаменитое "Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!".
ПРИЛОЖЕНИЕ:
Денис ДАВЫДОВ.
ДВЕ БАСНИ.
1. РЕКА И ЗЕРКАЛО.
(Перевод с французского, дополненный
острой политической концовкой).
За правду колкую, за истину святую,
За сих врагов царей, — деспот
Вельможу осудил: главу его седую
Велел снести на эшафот.
Но сей успел добиться
Пред грозного царя предстать —
Не с тем, чтоб плакать иль крушиться,
Но, если правды не боится,
То чтобы басню рассказать.
Царь жаждет слов его; философ не страшится
И твердым гласом говорит:
«Ребенок некогда сердился,
Увидев в зеркале свой безобразный вид;
Ну, в зеркало стучать, и в сердце веселился,
Что может зеркало разбить.
Наутро же, гуляя в поле,
Свой гнусный вид в реке увидел он опять.
Как реку истребить? — Нельзя, и поневоле
Он должен был и стыд и срам питать.
Монарх, стыдись! Ужели это сходство
Прилично для тебя?..
Я — зеркало: разбей меня,
Река — твое потомство:
Ты в ней найдешь еще себя».
Монарха речь сия так сильно убедила,
Что он велел ему и жизнь и волю дать…
Постойте, виноват! — велел в Сибирь сослать.
А то бы эта быль на басню походила.
1803 год.
2. ГОЛОВА И НОГИ.
Уставши бегать ежедневно
По грязи, по песку, по жёсткой мостовой,
Однажды Ноги очень гневно
Разговорились с Головой
«За что мы у тебя под властию такой,
Что целый век должны тебе одной повиноваться;
Днём, ночью, осенью, весной,
Лишь вздумалось тебе, изволь бежать, таскаться
Туда, сюда, куда велишь;
А к этому ещё, окутавши чулками,
Ботфортами да башмаками, ты нас как ссылочных невольников моришь
И, сидя наверху, лишь хлопаешь глазами,
Покойно судишь, говоришь
О свете, о людях, о моде,
О тихой иль дурной погоде;
Частенько на наш счёт себя ты веселишь
Насмешкой, колкими словами, —
И, словом, бедными Ногами
Как шашками вертишь».
«Молчите, дерзкие, — им Голова сказала, —
Иль силою я вас заставлю замолчать ! …
Как смеете вы бунтовать,
Когда природой нам дано повелевать ?»
«Всё это хорошо, пусть ты б повелевала,
По крайней мере нас повсюду б не швыряла,
А прихоти твои нельзя нам исполнять;
Да, между нами ведь признаться,
Коль ты имеешь право управлять,
Так мы имеем право спотыкаться
И можем иногда, споткнувшись – как же быть, —
Твоё величество об камень расшибить».
***
Смысл этой басни всякий знает …
Но должно – тс! – молчать: дурак – кто всё болтает.
1803 год.
Post Skriptum к ПРИЛОЖЕНИЮ:
Обе крамольные басни написаны были Денисом ДАВЫДОВЫМ в 19 лет. (Л.П.).
9 июня 2017 года.
-------------
* - Название библейской горы, с которой Моисей возвратился с каменными
скрижалями, на которых высечены были 10 Заповедей Господних. -
Гора Синай (ивр.{hар-Синай}; также гора Моисея, гора Хорив) — гора на
Синайском полуострове в Египте.
Согласно Библии, на этой горе Бог Бог являлся Моисею и дал ему в
присутствии сынов Израиля, на горе Синай на пятидесятый день после
Исхода из Египта Десять заповедей — предписания, десять основных законов,
которые, - (согласно Пятикнижию), - были даны Моисею самим Богом,
в присутствии сынов Израиля, на горе Синай на пятидесятый день после
Исхода из Египта.
Относительная высота: 332 м
Страна: Египет
Абсолютная высота: 2285 м
(Википедия).
22 января 2022-го года.
Моя Не СкУчНаЯ Пушкиниана
© Copyright: Лев Постолов, 2022
Свидетельство о публикации №122012204714
Свидетельство о публикации №122012204714
Рецензии