хилая жила

мы шагами шарахаем нижние уровни
всегда стертые плюсны и бедность рассудка
я себя волочу уже влажными тропами
за собой оставляя сплошные

нам не верят аутодафэеры
нам всем стулья скрепили по росту
не раскрытый нансеновский паспорт в горячих ладонях
через черные прутья проемов на громоотводе

нас остовами рубят по самому
с разных кордонов смотря за границы поверхности
через бледные стекла промеров
через тихую зыбкую клинопись

нам давно уже солнце умерло
мы рушимы пока смотрим в оба
это самые темные голые ночи
исчислимый песок самый чистый поток кантования

после голода хилого холода горечи
мы все будни сбирали остатки великой земли
будь то площадь поверхности
иль аравийские полымя в грудь упакованные

мы снесли б обязательно голыми пальцами воска
мы материя на забрале земли
дхармакайе мы мясо на плеши полей развиваем
и без крови стремятся отправиться
белый ворон и стая грачей

продолжается год от воронки на присных
кровоточит тоскующий медленно рот
раз я в самый таинственный город с цветами
смог вдохнуть запах гари
то и вылезти из кармазиновых рамок не выйдет

и я пристань разрушена голые стены
эмаль белая между двух стен палаты