Страница из дневника

Мне два года назад ;может, больше – боюсь соврать;
В окончании лета, иль даже уже в сентябре
В этом славном поместье уже довелось побывать.
Свежей радостной синью сверкала озерная гладь,
Гордо статные липы стояли в хозяйском дворе.

Точно в срок у ворот сам помещик меня встречал,
Предлагал, помню, с их семьей разделить обед.
У воды долго пили горячий и крепкий чай.
Поминутно сулила то сушек, то калача
Хозяйка – румяная женщина средних лет.

И пока мы беседы вели на своем берегу,
Звонким, искренним смехом весны разразилось дитя.
Чуть поодаль от нас, среди трав и цветов, на лугу,
Напевая задорные песни, как гимн, на бегу,
Рыжекудрая девочка бодро резвилась, шутя.

Беззаботное детство и юность – вот счастья пора!
Голос девичий мне вдруг напомнил пастушью свирель,
Кудри вольно спадали на плечи, как пламя костра.
Не страшит ее, вольный цветок, ни мороз, ни жара,
Она видом своим и сентябрь превращает в апрель.

Как решили дела, наступила пора уезжать.
Мне желала хозяйка избегнуть в дороге бед.
Скоро тронулись мы. Приказал ямщику погонять.
Обернулся я: вижу, не слушая вовсе мать,
Та девчонка со смехом за бричкой бежит вослед.

Я про это на пару лет позабыл совсем,
Но недавно нелегкая вновь в те края занесла.
То поместье, к несчастью, нашел я уже не тем:
Липы высохли, тина бурая на воде,
А хозяйка, сказали, скончалась уж год назад.

Облик дочери был поразительней летних гроз.
Лишь кивок головы мне суровым приветствием стал.
Заплетен туго в косу капризный огонь волос,
И лицо побледнело, быть может, от долгих слез.
Рядом - гордый старик, ее преданный муж – генерал.

Отчего то поместье я не узнаю сейчас?
Отчего вижу все столь печальным и серым в нем?
Оттого ль, что цветок полей – пленник гордых ваз?
Оттого ль, что утрачен блеск тех беспечных глаз?
В этот сумрачный вечер сентябрь стал, увы, сентябрем.

23.06.2020