Двое

Эротическая новелла в стиле постмодерн.
               
  В маленьком загородном домике, за столом, сколоченном из грубо обработанных
сосновых досок, ужинала немолодая, но всё ещё весьма привлекательная пара.
Это было их третье свидание, то самое, на котором обычно случается начало
отсчёта максимально близких отношений. Хотя, в их случае, это была лишь
формальность. Начат он был уже давно, слишком давно, и был коротким
как считалочка из детской игры в прятки: раз, два, три, четыре, пять...
И каждый пошёл искать в противоположную сторону. Он - в прямом смысле слова, поскольку отправился
ради приключений и лучшей жизни на толерантную тевтонскую чужбину,
подальше от бесперспективного восточноукраинского городка. Она - в переносном,
ибо продолжила свои попытки найти тихое женское счастье в семье, не меняя наскучившую локацию.
Но земля, в противовес новомодным плоским теориям, оказалась всё-таки максимально выпуклой.
И вот, спустя 21 год, они снова встретились, и вроде бы
случайно, хотя теперь обоим всё больше казалось, что нет...
 Скромное строение представляло собой одну большую комнату-студию,
поделённую, с помощью мебели в стиле "Дикого запада",
на несколько зон, и примыкающую к ней крохотную спаленку, большую часть
которой занимала огромная двуспальная "лежанка". Его кирпичные стены
были обложены изнутри плоским песчаником, что создавало довольно реалистичную
иллюзию того, что дом целиком собран из каменных блоков неправильной формы.
Невысокий потолок поддерживали мощные деревянные балки. Остававшееся
между ними пустое пространство перекрывали, тщательно подогнанные друг к дружке,
дюймовые досточки - одна из характернейших черт дизайна в стиле "вестерн". 
Из-за обилия эстетики времён событий х.ф."Выживший" (тот который про
непотопляемого с возрастом и незамерзаемого Лёнчика Д.,медведицу и лошадку), свободного места
на стенах и около них практически не осталось. Всё было сплошь увешено и уставлено
различными изделиями из дерева, металла и камня. Рога, чучела, шкуры,
макеты оружия, глиняная и латунная посуда, дубовые бочки, керосиновые лампы "летучая мышь"
и прочие атрибуты жилища "реднека" вводили во временный лёгкий ступор каждого, кто
впервые переступал его порог. Возможно, таким образом хозяин домика
пытался с помощью визуальных ощущений отключаться, на время, от окружавшей его
действительности начала третьего десятилетия третьего тысячелетия. Будучи погружённым в неё
большую часть дня, наблюдая за ней, вынужденно подчиняясь её правилам, он давно уже воспринимаал
всё существующее за пределами своего убежища ещё более бутафорским, чем его стены,
имитирующие надёжность, крепость и мощь натуральных каменных глыб.
Собранные внутри них предметы, видимо, помогали ему
заполнянять пустоту внутри себя самого. В своём странноватом стремлении он
был настолько щепетилен, что единственным, по чему "попаданец" из будущего смог
бы понять, что не перенёсся в охотничий домик времён американских первопроходцев,
были эконом. лампочки "Филипс", вставленные с небольшое деревянное колесо-люстру, свисавшую на трёх
цепях прямо над столом; да ещё музыкальная аппаратура, увенчанная старыми советскими С-90 в
деревянном корпусе, не слишком контрастировавшими с общим антуражем. Из них доносился  мало кому
теперь знакомый голос Ненси Синатры. Мужчина любил музыку 60-х,70-х и начала 80-х -годов, хотя и
принадлежал к более позднему поколению. Он считал, что это были последние времена, когда
она ещё была натуральной, естественной, как и наркотики, употребляемые авторами
и исполнителями тех бессмертных хитов. Позже всё это станет, по его мнению, каким-то синтетическим.
Всё, даже люди.
 Он не был одним из "поехавших" фанатов "вестернов", хотя в шкафу, словно в кинокостюмерной, и
висело несколько мужских и женских вещей
для довольно убедительного косплея. Были тами и Стетсоновские шляпы на полке, и
2 пары расшитых "казаков", пылившихся в углу. Но они лишь шли в довесок к
интерьеру. Всё это почти никто и никогда не надевал. Разве что только редкие гости,
чтобы пофоткаться для "инсты". Мужчина был дизайнером и немного перфекционистом.
А может наоборот. Это была ещё одна из причин, по которой он стремился сбежать
за город, в свой собственный, маленький, замкнутый и резко отличающийся от окружающего, мирок.
За много лет ему до чёртиков надоел весь этот пластик, гипсокартон, натяжные
потолки, плитка, краска, ламинат в совокупности с тупыми, жадными до денег
заказчиками, и такими же тупыми и жадными к спиртному рабочими. Поэтому,
после работы, или когда её вовсе не было, спешил поскорее удалиться, хоть на время,
подальше от гротескного провинциального "прогресса".
 С начала 90-х тот стал активно разбрасывать свои "споры" в в виде нотариальных контор и
магазинчиков, кабинетов врачей и забегаловок, делавших первые этажи "однояйцевых"
выродков сов. архитектуры похожими на припаркованные вдоль улиц, разноцветные кибитки
бесконечного цыганского табора.
Над каждой из них висело чьё-либо имя, чаще жены владельца, или же вход под вывеской
являлся порталом в какой-то новый, очередной "Мир..." чего-то там. Да и
наживались там на первых покупателях, впаривая втридорога всякое фуфло так, словно
хозяин и вправду не имел ни родины, ни паспорта, ни совести; а по вечерам, подсчитав барыши,
сидя у мерцающего "костра" газовой печки, грустно пел под гитару про "дальнюю дорогу". В его ухе
вполне могла бы поблёскивать новая серьга, сделанная в  ювелирке, что была справа через стену; а во рту 
поддерживать благородное послевкусие золотой зуб, свежевставленный в стомат.кабинете, через стену слева.   
 Спустя десятилетие, сквозь трещины в никогда и ни кем не ремонтированном
асфальте, один за другим стали вылазить уже торговые центры и сетевые маркеты, автосалоны,
заправки, клубы и рестораны. Постепенно подрастающие "каменные джунгли", ежедневно
впитывали в себя всё более бурные потоки, всё более новых и дорогих автомобилей.
А тысячи маленьких неоновых "звёзд" еженощно продолжали освещать путь этой экспансии,
чтобы западная цивилизация "на минималках" ни на секунду не прекращала своё движение к "успеху".
  Аутентичный домик любителя покоя и тишины находился всего в километре
от этого "бушующего процветания". Их разделяли остатки сосновой лесополосы, выгоревшей
во время прошлогоднего огненного шторма. В ту памятную ночь мужчине
довелось ощутить себя истинным калифорнийцем из
теленовостей. Он едва не остался без своего угла, как около четырёхсот менее везучих семей
по-соседству. Но ему повезло, и жизнь продолжалась в привычном для него
месте и стиле. В противном случае, в дальнейшем ему пришлось бы "отрешаться"
ещё более радикально, например, в какой-либо максимально огнеупорной пещере, 
но местность кругом была равнинная, лесостепная. Да и переходить
эту тонкую грань между дауншифтером и просто дауном как-то не хотелось.
Разум итак играл с ним периодически злые шутки. Незачем было ему в этом ещё и помогать.
Расслаблялся он тихо и незатейливо. Курил только табак, и то, лишь в особо
стрессовые дни. Пил, в основном, вино: красное, сухое, собственного изготовления.
Один бокал, если ужинал в одиночестве, после чего
почти сразу же забирался на своё, прогретое печным теплом, ложе.
Или немного более одного, если была компания, желательно женская, как сегодня.
Тогда короткий промежуток времени между едой и сном удлинялся благодаря
приятному вербально-вертикальному общению, переходившему в ещё более
приятное невербально-горизонтальное. Тоже с участием языков,
сменявших лингвистическую практику на анатомическую.
 Она была особенная... Любой писатель, попытавшийся с помощью букв
отобразить на бумаге её лицо, фигуру, манеру говорить и держать себя,
походку, смех, прочие видимые и скрытые достоинства, истратил бы все существующие
в русском языке эпитеты относящиеся к превосходным степеням, но этого все-равно
не хватило бы для создания у читателя полностью завершённого описания этой женщины.
Возможно, сам Лев Толстой, случайно пообщавшись с такой дамой на балу,
и решивший перенести её образ и оставленное им впечатление на страницы одного из своих романов,
столкнулся с дефицитом словарного запаса, осознал себя лузером, впал в депрессию,
отрастил бороду, разулся, взял под мышку гуся, на плечо забросил
котомку с бумагой и чернильницей, сказал:" Ясно, значит на поляну" - и отправился графоманить сразу
на двух языках на батальную тему с целым полком персонажей - всё ж было попроще.
И кто я такой, чтобы пытаться соперничать с классиком. Просто поверьте:
шанс оказаться рядом с ТАКОЙ в реальной жизни был один на миллион.
И он выпал ему дважды. В своё время, когда теперешний отшельник был как раз
не в меру "общителен" с мирскими соблазнами, и нередко позволял себе проводить вечера
в многочисленных одесских казино, подобное везение сохранило бы ему много денег и здоровья,
но в данный момент он вряд ли захотел бы разменяться.
  В большой комнате было прохладно. Сырые дрова вяло окислялись в печи,
эгоистично затрачивая большую часть древесных калорий на высушивание самих себя. Эти подозрительные,
пуританские головешки жертвовали людям так мало, что тем пришлось оставить на себе максимум одежды,
приличествующий скромному застолью. А крамольные мысли о том, чтобы чуть позже
вовсе избавиться от неё, часика на два, вызывали озноб и зависть к моржам.
Ничто так не стоит на страже общественной морали, как температура в +14"С.   
В противовес этому устаревшему, неэффективному, углеродному источнику тепла,
прогрессивные представители вершины эволюции, постепенно сближаясь, словно две
половинки урановой сферы, излучали
всё больше энергии в окружающее пространство. Их "критическая масса" составляла 145кг. Стройная и изящная
очерченная плавными линиями, "половинка" в 52кг., и 93-х килограммовая "половина" с бугристо-кубической поверхностью.
Их физическое соединение неминуемо запустило бы цепную реакцию и подорвало, к чёртовой матери,
всю эту унылую реальность, разметав понастроенные в психике комплексы и запреты
испарив из ума болото меркантильных устремлений и бытовых проблем, разорвав "внутриатомные связи",
цепко соединяющие наши души с чувством тревоги, безысходности, страхом одиночества
старости и смерти. И как было бы чудесно, если бы в образовавшуюся после этого
зону "повышенной чувственной радиации" не пускали бы больше никого хотя бы ещё лет 30.
Возможно им этого хватило бы, но это не точно.   
Только вот идти на этот опасный эксперимент сегодня никто не планировал. Таков был уговор.
 Они просто болтали, смеялись, ели принесённый ею фруктовый пирог, полный
сексуального подтекста в виде бананов и малины, а так же домашний сыр,
без каких бы то ни было намёков, просто хорошо сочеталось.
Пили зелёный чай, который приходилось время от времени подогревать, настолько было свежо в помещении.
Хотя в погребке под домом настороженно притаилась довольно солидная коллекция гораздо
более горячительных "средств коммуникации", ничего, что могло бы послужить провокатором и подтолкнуть
одного из них ринуться вероломно нарушать границы личного пространства другого,
на столе не было. Ему было вкусно и непривычно. Уже несколько лет его никто так не баловал.
Как правило, и еда, и напитки, потребляемые за этим столом, были результатом
только его трудов. Он никогда и никого не просил приносить что-либо с
собой, проявляя максимум гостеприимства. Поэтому он чувствовал лёгкое смущение
и благодарность.
 Она более 30-ти лет была замужем за одним и тем же человеком.
Правда, последние несколько, уже в разводе, но фиктивном. Бывает и такое.
Люди странные: то женятся, но не живут вместе, преследуя не совсем законные
интересы - то разводятся, но продолжают жить под одной крышей. Это ещё менее понятно.
Мужчина никогда не был женат, поскольку полностью отрицал официальный брак,
как нечто надёжно и безоговорочно скрепляющее отношения.
Тот был смертельно ранен ещё в конце прошлого века. А в веке нынешнем,
с появлением интернета, социальных сетей, сайтов знакомств, возможности
мгновенно и незаметно для окружающих заводить интрижки и романы в любой
точке планеты, вообще "словил контрольный в голову" и уже разлагался
как институция, пованивая со всевозможных женских пабликов, или из
монотонных проповедей монохромных "блогеров" под колокольный саундтрек.
Почти столько же лет он был только любовником множества женщин,
в основном замужних, или хотя бы состоявших, с кем-то очень доверчивым,
в постоянных интимных отношениях. Вот и сейчас он мило беседовал с одной
из них. Они встретились уже в третий раз, третий раз нового отсчёта.
И, вроде бы, каждому понятно зачем. Но что-то пошло не так.
  Мужчина был внешне спокоен, но сосредоточен. Оперативная обстановка требовала срочной
корректировки целей, чтобы случайно не дать фатальный залп не по тем площадям.
Он уже осознал, что в данный момент нужен этой женщине явно не для скоротечной "эротической
встряски" ради поддержания хорошего эмоционального
тонуса. И она не из тех, кто приходят мстить мужу за измену, дабы в который раз восстановить
с ним равный счёт, а то и вырваться вперёд (всё-таки сейчас феминизм, "Женская сила" и всё такое).
И, уж точно, навряд ли  будет пытаться поиметь тут чего-то материального.
Снять с него особо нечего, кроме одежды, и иметь придётся только то,
что останется стоять без неё, хотя и довольно продолжительное время.
 Она просто очень устала от внутренних конфликтов, постепенно
разрушавших хрупкую лодочку её психики. Бывший, до недавнего времени законным, муж
всё ещё жил с ней под одной крышей, и, как и многие годы до развода,
регулярно подтапливал её "ментальное судёнышко" с помощью прозрачной жидкости с сорокапроцентным
содержанием спирта. Просто одним своим видом вызывая у неё "морскую болезнь" и заставляя горло
сжиматься от обиды на судьбу за то, что то самое "семейное счастье", которое она сама и выбрала в качестве
цели жизни, так, в итоге, и не наступило. Новый возлюбленный, появившийся незадолго
до развода, наоборот, был далеко, а приезжал крайне редко.
Зато во время долгожданных созвонов легкомысленно раскачивал "гондолу" со своей стороны, в подробностях
описывая выпирающие детали повстречавшихся ему в последнее время столичных дам. Зачем - не понятно. Возможно
бабник, или идиот. Это наносило не меньший вред. Балласт в виде тоски и ревности
тянул на дно не только их отношения, но и всё её здоровое самосознание целиком,
всё глубже погружая в депрессивное, невротическое состояние. Единственным, что
ещё держало эту красивую, и внешне жизнерадостную женщину на плаву, не давая
окончательно затонуть в море неадекватности - были двое её взрослых сыновей,
никогда не совершавших ничего, что могло бы послужить поводом для принятия
критической дозы успокоительного. И, тем не менее, сейчас её нервам просто
необходимо было дать отдохнуть. Снять, хотя бы на время, весь этот, ставший уже невыносимым, груз
треволнений со своих исхудавших плечиков.
Попытаться отвлечься от постоянной ноющей боли в груди, последние несколько недель
беспокоившей мрачными мыслями об онкологии. Отогреться немного у потрескивавшей   
дровами печурки не только телом, но, главное, душой.
Она хочет покоя, и немножко живой любви, ну хотя бы совсем чуточку...
 Осознав это, возможно впервые в жизни, мужчина решил, что не станет примерять на себя сегодня
маску "ковбоя", разящего с двух рук харизмой и юмором,
под которой, на самом деле, прячется скучающий, избалованный, ленивый на реальные эмоции, "псевдомачо".
И не будет потакать своему либидо, желающему лишь поскорее получить легкодоступное
удовольствие, и разрядив "револьвер" одним, в очень редких случаях, двумя
"выстрелами", мечтать лишь о том, чтобы "мистер Вульф" (персонаж х.ф."Криминальное чтиво"),
в лице таксиста, поскорее приехал и увёз "труп" на заднем сидении,
а сам он быстро уснул, один, как обычно, и на недельку вообще забыл о
существовании противоположного пола в принципе.
Действовать по привычным "половым алгоритмам" ему, почему-то, совсем не хотелось.
Странно, но хотелось лишь, чтобы это нежное, беззащитное создание, смогло бы
забыться без алкоголя, улететь без наркокрыльев, испытать эмоциональный оргазм не снимая трусиков.
Чтобы потом, после свидания, лёжа уже в своей постели, просто улыбаться
перед сном, а ещё лучше, и во сне тоже. 
  Ужин закончился. Встав из-за стола, мужчина приблизился
к собеседнице, наклонился и поцеловал. Мгновение он раздумывал, затем уверенно
подхватил особенную гостью на руки и понёс в спальню, к явно заждавшейся их лежанке.
Это холостяцкое лежбище было устроено крайне необычно по нынешним временам.
Разогретые камни его поверхности передавали свою энергию огромному слоёному пирогу
в виде ватного матраца, перины, нескольких ватных, синтепоновых и пуховых одеял.
Одна сказочная особа королевской крови, чрезмерно чувствительная к бобовым, увидев подобное чудо,
билась бы в истерике, просясь на постой хоть на одну ночь. Но ей не суждено
было испытать этого удовольствия, в отличии от героини данного повествования.
Оказавшись на руках у мужчины, "огорошенная принцесса" смутилась, и даже пыталась было
протестовать против такого способа перемещения, но тщетно. 
Он и сам не ожидал от себя такого порыва романтизма. Это не был заранее продуманный
опытным соблазнителем план, дабы произвести впечатление. Подобное желание возникло
внезапно, во время короткого поцелуя, и тут же было реализовано, впервые и только для неё.
Вполне возможно, что многие обещали поступать так с этим почти невесомым телом всю жизнь, но сил у них
хватало лишь на слова. Хочешь, чтобы в мире что-то изменилось к лучшему - начни с себя.
Поэтому, по мере его приближения к спаленке, в нём всё твёрже и твёрже росла... (дедушка Фройд, пока
ещё рано, потерпите) решимость поступать так каждый раз, покуда его новая муза, будет продолжать его навещать.
Молча, без обещаний, пусть немного, пусть лишь несколько шагов, но он будет нести её,
как Иисус свой крест, искупая понемногу и свою вину, и вину всех тех, кто дарил пустые надежды
на поддержку миллионам таких вот разочарованных и оставшимся один на один с этим миром, полным
опасностей, подстерегающих прямо за входной дверью. Но внутри этого домика
с ней теперь не должно случится ничего неприятного. Никогда.
  Мужчина бережно опустил на лежанку свою драгоценную ношу:
- Раз уж мы договорились не совершать сегодня резких движений на полный желудок,
а тебе явно надо расслабиться, то давай я хотя бы сделаю тебе массаж ступней, -
сказал он, опять ссылаясь мысленно на "Криминальное чтиво".
Женщина снова стала спешно противиться, хотя педикюр, как потом оказалось,
был в полном порядке. Она просто стеснялась. Было заметно, что её не часто балуют
подобными односторонними удовольствиями. Но хозяин дома и положения
снова был непреклонен и отказывался лечь с ней рядом, пока не выполнит озвученное.
В спальне было уже гораздо теплее, но скромница всё равно оставалась
полностью одета, вдобавок, он ещё накрыл её сверху пуховым одеялом, с разных
концов которого, теперь выглядывали  удивлённое, растерянное личико и ступни,
Увидев эти изящные щиколотки, известный фетишист Тарантино (режиссёр этого назойливого фильма,
если вдруг кто не в курсе до сих пор), непременно впал бы в творческий, и не только, экстаз.
Женские ножки. Что может быть прекрасней... Возможно, именно с этими мыслями засыпает он
каждую ночь, лёжа "валетом" с Умой Турман и целуя, наконец-то, обожаемые конечности.
Но наш парень был не настолько талантлив как известный культовый творец,
и сделал подобное предложение не ради собственных эротических фантазий.
"Включив" альтруиста на максимум, он потихоньку свыкался с новой,
непривычной для себя ролью в интимных отношениях.
Из-за толстого слоя "умягчителей", поверхность лежанки
находилась достаточно высоко, почти на уровне груди стоящего мужчины, поэтому
ему было очень удобно выполнять свою миссию, нагибаться не приходилось.
  Свидание пошло дальше как по маслу. В данной ситуации - массажному. Ибо, как считают многие женщины и
сексологи, и, очевидно, абсолютно все сексологи-женщины: "Смазки много не бывает".
Его жадно впитывали напряженные икры, а так же страдавшие осенней клаустрофобией пяточки и пальчики.
До весны и босоножек было ещё ровно пол года, поэтому, они были чрезвычайно рады вырваться из
тесноты ботильонов и не только предстать во всей красе перед восхищённым мужским взором,
но и ощутить на себе воздействие его ловких и сильных рук. 
Ей было необычно и приятно. Тело стало испытывать первые "симптомы" удовольствия и расслабления.
Продолжая непринуждённо болтать, они всё больше понимали, как мало они
успели узнать друг друга тогда, много лет назад, и как много случилось с ними
за всё это прошедшее время, особенно с ним.
  Когда ножки были обработаны так, словно их готовили к марафонскому забегу
на олимпиаде, разговор был ещё в самом разгаре. Прерывать его не хотелось, и
мужчина принялся за спину проникшейся к нему полным доверием слушательницы.
Уже без тени смущения она позволила снять с себя одежду, и оставшись в одном белье,
теперь млела от наслаждения, боясь пошевелить даже ресницами.
Были задействованы все её органы чувств. Она ощущала желанные прикосновения,
которые, слой за слоем, будто тесную, грубую одежду, снимали с неё всё накопившееся напряжение;
слышала тихую музыку, звучавшую практически в такт с его ровным, спокойным,
почти гипнотичным голосом; повернув голову в сторону, видела обнажённое
до пояса, двигающееся мускулистое тело, подсвеченное с необычного ракурса тусклым светом
стоящего на полу светильника; вдыхала целый "букет" ароматов, состоявший из
нескольких эфирных масел, её духов, свежего постельного белья,
только что принесённого в дом с морозного воздуха, сырых сосновых поленьев и дымка из печки
попадавшего небольшими порциями в комнату каждый раз, когда одно из них погружалось
внутрь её разогретого чрева (молчи дедушка Фройд, молчи!) Такой необычной,
рождественской смеси запахов её современное городское обоняние не улавливало ещё нигде и никогда. 
И это действительно было похоже на сказку, настолько ей нравилось всё происходящее.
Было приятно и спокойно. "Боже, как же мне сейчас хорошо" - думала
женщина - "Как хочется, чтобы это не заканчивалось. Как же не хочется идти домой. Просто нет сил."
 После спины доза тактильности досталось рукам и шее, и волна блаженства превратила её тело в
невесомое облако, казалось, парившее над внезапно ставшей такой родной, лежанкой. Тепло поступало
со всех сторон: и снизу, и сбоку, от прогретой стены с печными ходами, и с другого - от разогревшегося
в процессе работы мужчины.
Прошло уже более полутора часов с момента начала процедуры. Часть тела женщины, находившаяся ниже поясницы, но выше колен,
в ней не участвовала. Массажист-самовыдвиженец наконец остановился, с некоторым сожалением
"убрал свои руки", будучи при этом весьма довольным собой из-за того, что устоял от соблазна
не санкционировано и внезапно перенести их с болезненных триггерных зон -
на зоны эрогенные, и избежал риска услышать взятую выше в кавычки
фразу в гневно-повелительном наклонении. Он просто стоял рядом, ничего не делал, только
продолжал говорить очень тихо, чуть нагнувшись и приблизившись к милому лицу на расстояние поцелуя.
  Женщина смотрела ему в глаза, слушала его голос, так соблазнительно звучавший
извне, и свой собственный, внутренний, недовольным, сердитым тоном сообщавший
о том, что если она немедленно не преодолеет оставшиеся сантиметры сама, как
это положено, её горестная "копилка" не отработанных эмоций, пополнится новым "взносом",
после которого ей, вероятнее всего, не удастся сегодня уснуть жалея о не случившемся.
А начиная с завтрашнего дня, она будет корить себя за это вплоть до их следующей встречи,
которая может и вовсе не состояться.
-К чёрту договор, к чёрту приличия, к чёрту всё... - думала она,
-Хотя бы этот "гештальт" надо закрыть здесь и сейчас!   
 Она нащупала его горячую руку, потянула за неё и нежно проговорила
- Иди ко мне...
- Но мы же условились не делать этого - наиграно начал изображать из себя джентльмена мужчина,
в полном противоречии обычному для себя наглому "маччизму".
- Иди, я всего лишь хочу тебя поцеловать...
В голосе отчётливо была слышна вся та нега, которой безостановочно напитывалось
её тело и сознание последние несколько часов.
 Третий раз просить уже не пришлось. Мужчина быстрым, привычным движением
взобрался на высокую лежанку, словно на постамент, и обняв разомлевшую женщину,
тут же прильнул к её губам. Если бы в этот миг они окаменели, то и в самом
деле представляли бы собой идеальный памятник, изображающий диалектику
сексуальных отношений. Ежедневно миллионы "моделей" "позируют" таким образом перед
скульптором-вселенной, которая, взирая на них, и пользуясь своим безграничным талантом
и возможностями, отсекает всё то, что могло бы уже давно превратить планету в холодную,
безжизненную, гранитную глыбу. Упорно, тысячелетиями, она продолжает ваять то
единственное, к чему стремиться всё живое на этой Земле - любовь...
- Ну, наконец-то... - лёгкой эротической тенью мелькнула в сознании итоговая мысль,
а всё тот же внутренний "критик действий", мгновенно оценивший качество поцелуя,
одобрительно закивал головой. Видимо поэтому, её собственная голова слегка
закружилась. Ей стало ещё приятней. Всего несколько секунд назад лимит удовольствий
на этот вечер, казалось, был исчерпан. Но, удивительно, как одно лёгкое прикосновение
чьих-то губ и языка переводит всё на совершенно новый уровень.
Теперь и она могла дотрагиваться до его: губами, руками, всем своим телом, что
она и делала, прижавшись к нему, поглаживая и ощупывая те места, до которых
могла дотянуться. Уже дважды упомянутый "ментальный контролёр" резюмировал
"обследование" поднятым вверх большим пальцем (дедушка Фройд, ну я же просил)
и потянулся за воображаемой сигаретой, перед тем как усесться поудобнее...
  Но мужчина не "развивал наступление", оставаясь верным слову на одних и тех
же "позициях", т.е. на её губах, словно, ставший уже местами стойким, "оловянный солдатик".
Женщина решила, что подобная твёрдость не останется сегодня без вознаграждения.
Сделав понятный жест, заставивший его перевернуться на спину, она стала медленно
соскальзывать по его торсу вниз, обнаружив, что щедро разбросанный в эротической
литературе, минерал нефрит, присутствует не только в характере,
но и в других составляющих этого коварного джентльмена.
Её разгорячённым поцелуями губам тут же захотелось чего-то бОльшего, или большОго.
Не важно где ударение. А оба варианта сразу, как нельзя лучше, подходили для описания этого
порыва. И, к огромному удовольствию мужчины, сопротивляться ему никто не стал.
"Мозговой вахтёр", докурив, отключил полностью "охранную сигнализацию", и достав телефон,
приготовился записывать на подкорку всё что будет происходить дальше.
 Роли раздающего и получающего удовольствие поменялись.   
Полувздох-полустон вырвался из лёгких, втайне ожидавшего таких действий, мужчины.
Ответной звуковой реакции не последовало, по понятным причинам.
Ему было невероятно хорошо; до конца даже не верилось в реальность
происходящего. Все эмоции и ощущения, которые он сегодня испытывал, находясь так близко с этой,
всё более желанной женщиной, были для него если не в новинку, то, как минимум, очень и очень
далёкими, забытыми. Организм паниковал из-за разорванного в клочья шаблона. В давно настроенный
и отлаженный механизм получения сексуального удовлетворения путем возвратно-поступательных движений
в чужеродной, влажной среде, вбросили лишнюю деталь в виде чувств. Они с хрустом
ломали шестерни передач, ускоряющих скольжение к желаемой цели; не давали расслабиться,
вызывая в мозге сотню мыслей в секунду совершенно не относящихся к процессу,
но все, без исключения, относящиеся к платонической романтике переживаемых событий.
 В таких условиях достичь желаемого финала практически невозможно:
ибо от первого соприкосновения и до момента оргазма, голова должна быть абсолютно пустой,
как яйца сразу после него. И хотя ему было так приятно, как никогда ранее, он уже точно знал,
что положенного "фейерверка" на этом празднике не будет. Спустя минут 10 ему стало стыдно перед старавшейся
из последних сил партнёршей. Он попросил остановиться и попытался довершить начатое самостоятельно,
Но даже этот, привычный в общем-то для холостяка, "суррогат интима" удался
ему ценой невероятных усилий.
-Да что же это такое со мной сегодня? - пыталась втиснуться в переполненную голову, ещё одна беспокойная
мысль. 
 Она тоже откинулась рядом на спину, чтобы немного отдохнуть. Казалось, что на сегодня уже достаточно.
И тот самый, доставший уже всех, уговор, удастся соблюсти хоть отчасти.
Но спонтанно возникший диалог о мужских и женских комплексах, стал поводом
для попытки побороться с одним из них. Всех, и мужчин и женщин, беспокоят
собственные размеры, только в разных местах. И лишь по-настоящему и целиком
увлечённый вами человек захочет и сможет сделать так, что вы ощутите кажущееся
вам собственное несовершенство, как лучшее из ваших достоинств.   
Пришло время вновь поменяться ролями.               
  Мужчина склонился над ней и принялся ласкать её маленькую, но, как оказалось, очень отзывчивую грудь.
Сначала очень нежно и аккуратно, одним только легчайшим прикосновением расслабленных
губ, сравнимым по силе давления с дыханием.
Затем всё более уверенно, заручившись помощью своего, обычно довольно острого, языка;
в данной ситуации ставшим сперва немного робким, но постепенно всё более смелым,
настойчивым, постоянным, словно весенний ветер, несущий пробуждение от долгих и холодных
зимних ночей. И он не мог её не разбудить.
Ему казалось... да он просто сам чувствовал, как по её нервным окончаниям несётся наслаждение:
прямо в мозг, в сердце, в душу, и растекается оттуда по всему телу,
поэтому безошибочно предугадывал каждое следующее правильное движение,
делавшее её удовольствие все более и более сильным. Она изгибалась, пытаясь вырваться, будучи
не в силах терпеть настолько неистовую страсть, но его ловкая рука удавом обвилась вокруг её
талии и сжала не давая возможности даже шевельнуться. Теперь её тело было полностью
в его власти, и он безжалостно им распоряжался с одной лишь целью -
ласкать, ласкать и ласкать её до полного изнеможения. Покорившись силе она, в конце концов, сдалась
и застонала. Волна блаженства, последовавшая вслед за спазмами внизу живота,
накрыла её и увлекла куда-то в огромное, бушующее экстатическое море.
Она испытала оргазм. От поцелуев груди. Такой маленькой, но доставившей ей такое большое удовольствие.
Он сдержал обещание, ну почти. Ведь полноценного соития между ними так и не произошло.
Какое-то время женщина лежала в одной и той же позе, словно выброшенная из этого моря обратно на
берег, прикрытая наполовину одеялом и полностью опустошённая.
И именно в эту минуту в голове мужчины наконец-то
прекратился весь тот творившийся хаос, так мешавший расслабиться и получить
удовольствие самому. Теперь ситуация в ней стала очень похожа на то, что
происходит в игрушке "снежная деревня" после мощной встряски.
Мысли-снежинки перестали кружиться и сталкиваться в замкнутом сферическом пространстве, застилая собой
трёхмерный пейзаж. Они опали вниз, оставив чётко видимым главное, единственное,
что теперь было открыто его взгляду и от чего невозможно было оторваться.
Над всей его "снежной деревушкой" был растянут огромный баннер с надписью               
"Боже, как же она прекрасна..."
Так безостановочно думал он, глядя на затихшее создание, сам почти не дыша,
но вслух произнёс лишь куда менее пафосное и даже банальное
-Ты очень красивая...
Её, слегка припухшие от бесконечных поцелуев, губы делали
выражение лица по-девичьи невинным, милым  и даже чуть наивным. Глаза светились нежностью,
она застенчиво улыбалась. Все её горести разбежались куда-то по сугробам прочь от этого
сказочного домика, ставшего для неё на миг центром вселенского счастья. И это 
свечение было хорошо видно в полумраке спальни. Поэтому, он снова и снова мысленно повторял
- Как же ты  прекрасна, ..... .
 
Вы можете вставить вместо многоточия собственное имя, если вы женщина,
или имя вашей возлюбленной, если мужчина и вам захочется ассоциировать
себя с героем повествования. Мне всё равно. Ибо как их
звали на самом деле, я вам не скажу. Ведь женщина всё ещё живёт со своим мужем,
а я..., простите, а мужчина из этой истории, теперь джентльмен, ну почти.

P.S. А спустя 9 с половиной недель, такое вот совпадение, началась война... И теперь уже она уехала в Европу спасаясь от бомбёжек, а он остался на своём ранчо, и словно упомянутый Дикаприо в фильме "Выживший", боролся за свою жизнь в таких условиях, что и сам Лёнчик бы сдулся, но он выжил, чтобы никогда больше с ней не встретиться.