История ночного звонка. Глава 18

Глава 18 Окончание.

На какое-то время обретётся покой, для усваивания народом энергии создателя.
– Покой?
– Покой, который обретётся. Многие люди чувствуют себя, как плавающие в воде. Они в покое, возможно и в умиротворении, но это ещё похоже на отражение луны в тёмной воде, но стоит коснуться поверхности и от покоя ничего не останется. Эмоции людей могут всколыхнуть этот покой. Что и происходит по всему миру. Но световая сеть возникла. И её не потушить никакими эмоциями. Световая сеть ширится, свет идёт от сердца к сердцу, и каждый в мире может сознано или не осознано, принести пользу себе и всему народу. Энергия любви возникнет на принятии.

– Мне так хочется прогуляться.
– Мы гуляем, солнышко, хочешь в город?
– Нет, я хочу в тот мир, где легко свободно, туда, откуда ты.

– Физическая энергия она более плотная, и астральная энергия чуть разуплотнённая, не такая плотная, как физическая, но вязкая. Чем выше по астралу, тем текучей.
– А надо и по астралу плыть?

– Нет, если ты говоришь о нас с тобой, то нет, мы можем мгновенно переместиться в солнечное пространство, минуя транзитную зону. Она нам ни к чему. Эта зона для уходящих людей через прощание с явной жизнью.
– А ты можешь мне показать? Папа?

– Нет. Не хитри, солнышко. Не станем маму волновать и Марину доводить до инфаркта. Давай наслаждаться жизнью. Я обещал тебе посещение в гости, мы посетим, но не в этот период, когда мы с тобой и мамой, так нужны здесь.
Оксана вздохнула и ответила.

– Повидимо ты, папа прав, Папа, а там, в твоём мире живут тоже в без телесном теле? Как мои ангелы? Хотя у них есть тела, нормальные, даже ощутимые, только я их вижу, а остальные нет. Или там у вас, как в астральном мире, однажды мне показал Девятко.

– Ты картинки видела? Или старалась пролезть? – Спокойно спросил Богдан.
– Нет. Куда мне? Меня туда не пускали. Особенно следил за этим Миринка. Они показывали мне, как кино.

– Они и поставлены были, следить за тобой, да развлекать тебя. А в наших мирах? Нет, солнышко, там мы в таких же телах. Я вот в своём теле пришёл сюда, здесь притяжение сильнее, мне пришлось приспособиться, Там мы, такие, как вы, вне всякого сомнения, там наши тела уже более совершенны, лёгкие чистые, нет в наших телах земных наслоений. Проще, энергии наших молекул чистые и лёгкие, светящие. Мы также всё чувствуем, но у нас нет там страданий, неприятия и многое чего, что здесь утяжеляет тело, программирования, и прочего.

– Очень хочу побывать там, посмотреть. А там много планет?
– Много, в каждом созвездии их много.
– И нужны космические корабли?
– Возможно, где-то и нужны. А где и без них можно обойтись. У меня есть транспорт не похож ни на что. И он мгновенно перемещается в любую точку.
– Ох, ты! Хотелось бы побывать на твоём транспорте.
– Ещё побываешь, нам здесь надо быть.
– Ладно, ты прав, пап, прав, буду терпеливо ждать, но так хотелось всё знать.

– Ты будешь получать знания. А завтра у вас утренник, вновь встреча с дедом Морозом, поможешь позабавить детей. Вчерашний дед Мороз новостью весь город облетел. Так устроим всем детям праздник.

– Пап, а мама знала, что это ты был в шаре?
– Нет, солнышко, в то время не знала, я ей сегодня рассказал. Много ещё открывать мне вам, и то, что вы здесь, но этому миру не принадлежите. А скоро все почувствуют такое, а может, и увидят и стряхнут свои мелочи жизни, сотрётся эго, людям придётся учиться многому, переиначить стереотипы, всё чему их учили ранее.

– А эти знания не пригодятся людям?
– Какие-то пригодятся, всё же это их опыт, но у каждого по-своему всё будет изменяться, чтобы выйти на новый уровень сознания. И не все вот так сразу. До некоторых информация даже не коснётся, а может только через несколько лет он, что-то почувствует.

– Разрушением?
– Нет, что ты, солнышко, нет. Хотя кто как воспримет. Может для некоторых и будет крах, когда осознает, что на самом деле происходит. А кто-то с резонирует сразу. Здесь и сейчас души все на разных уровнях развития сознания. И информацию получают ещё с разных информационных источников. Некоторые не понимают, а некоторые осознают даже больше, чем сказано в информации. Нынешняя среда обитания народа предстала довольно агрессивная, поскольку её энергетическое пространство «забито» негативными мыслеформами, и служит постоянным раздражителем психики человека. Но это постепенно растает. Мир возродится.

– Я не думаю, что потеряем блага цивилизации. Ведь все продолжать жить? Так ведь? Об этом переходе столько говорят, что уже слышать не хочется.

– Разговоры здесь самые противоречивые, не все могут понять и распаковать информацию, что преподносится им, в силу своих знаний и мировоззрения. Кому-то вообще не интересно, и просто живут своей жизнью. Возможно они ещё не в этой жизни познают своё расширение сознания. Никакая информация не проходит мимо, даже если в ком-то эта информация вызвала негатив, то это, стало быть, информация легла в душе, но сознание в своих ограниченных знаниях с этим ещё не согласно. Искра упала, а когда она загорится, зависит от принятия следующей информации, но всё равно, если человек начал рассуждать, значит, в нём что-то изменилось. Любой знак, слово, даже символ, или что-то из какого либо фильма сюжет вызывает интерес, уже несёт информацию. Полное совпадение в значении информации, данные расшифровываются тем, кто способен расшифровать информацию не умом, а сердцем. Информация всегда доходит до своего пользователя.

– Как сложно бывает разобраться, папа.

– Не усложняй, оставь то, что для тебя сложно, значит не время для этой информации, она тебе ещё раз придёт, если твоей душе это будет надобно для развития. Просто сейчас такой период для получения новых знаний. Вот наступил такой период, даются знания. Знания это тоже энергия. У кого-то сразу будет развиваться, в душе разместится, и будет распаковываться, у других через какое-то время с добавлением новой энергии. Это же процесс постоянной эволюции.

А здесь, весь народ, хоть в России, хоть в других странах, пришедшие с разных планет, с разных вселенных. И даже есть с разных галактик и у всех свой уровень развития души, или программы. И они не могут получить сразу одинаково. Но каждый на своём развитии всё же, видит мир совершенно иначе, может быть шире, и объёмнее, в своих рамках познания. Для многих информация может засесть в уме, но не стоит перегружать ею свой мозг, сердцем читать ещё следует. Посмотри, какая красота, иней окрашен разными бликами, солнце сегодня новое.

– Как это новое? Пап?
– Новое? Я так выразился, солнышко, ты во мне новая, не чувствуешь?
Оксанка вновь ощутила в себе ночное чувство, видеть всеми клетками вперёд, чем глазами, что у неё появилось чувство полёта, парения. И она, стоя на земле, рядом с отцом вдруг видит всё, как с высоты.

– У-у-ух-х-х! – Она даже задохнулась в восторге, выдохнув, спросила. – Что это папа? Это ещё сильнее, чем ночью было. Это что у всех так будет? Они не испугаются?

– Нет, такое может и будет но у единиц среди народа. Постепенно воспримут, но у всех будет всё прекрасно, если он в себе не носит страх и не посчитает неустойчивость в жизни, проблемой. Осознать свои божественные души, в трепетном или жестоком сердце находится душа, главное. Вот её то и надо познать, познать святую природу бытия. Тогда не будут они одинокими.
Я наблюдал за народом за всё это время пока я здесь. Смотришь, все, как бы вместе, дружные, а души в одиночестве. Даже в семьях, на первый взгляд прекрасная семья, любят друг друга, а душа порой в одиночестве. А осознает человек, что он божественен, то и мировоззрение изменится, и поведение изменится и появиться более глубокая причина для жизни. Жизнь его расцветёт.
Ещё любовь не совсем верно здесь понимается, она выражается поверхностно. Смотришь, любят, так сказать до потери сознания, но не осознанная, какое-то идёт в ней не приятие. Даже у матери к ребёнку, насмотрелся я здесь.

– Пап опусти меня.
– Я тебя не поднимал, это ты сама. Учись контролировать себя.
– Да? А как?
– Надо будет с тобой потренироваться, так ты можешь и всем телом подняться, а это ни к чему сейчас.
Произнёс Богдан и взял за плечи Оксанку, чуть встряхнул её. Видение и полёт прекратились в ней, и она свободно вздохнула, а потом расхохоталась.

– Ой, я даже забыла о чём ещё хотела спросить. Так необычно. А-а-а, вот, пап, а у мамы ко мне, какая любовь? Собственническая?

– Собственническая любовь, это у крёстной твоей, и к тебе, и к Лёле. Но она исправится. Поймёт, что это часть великого восприятия обмана, сбросит плащ негативности со своего эго. Общество народа всего мира нездоровое, отсюда и страх потери, страх разлуки с любимыми, с семьей, с благами. Полное не понятие жизни вообще. И потом здесь так всё переврато, превратно, и украдены много веков, даже тысячелетия перевёрнуты и не в те эпохи вставлены.
Всё заставляет думать человека, что он здесь один, и у него всего одна эта жизнь. И главное большинство думают, что все против него, и он должен бороться, защищать себя. Борьба ни к чему не приводит, лишь усиливает его беззащитность. А на самом деле его беззащитность это и есть безопасность, лишь страх убрать, все, что притягивает опасность. Ещё бы всем осознать механизм сказанных ими слов.

– Пап, а ты можешь проходить сквозь стены?
– Этой ерундой могут овладеть и обычные люди, была бы цель осознанная, для чего это тебе нужно, а освоить и набраться опыта дело времени.
– А я бы хотела освоить такое.

– Для чего? Друзей травмировать, да удивлять? Не стоит. Ты вот только сама была в таком полёте, что тебе самой неизвестно, что посетило твой ум.
– Ой, да, пап, точно, это так неожиданно. Видеть и слышать собой.
– Тебе предстоит научиться более серьёзному, чем прохождение сквозь стены. Ты это умеешь, лишь вспомнить тебе, но тебе этого здесь делать не следует. И не следует ничего афишировать.

– Но папа, это я знаю, что нельзя. Всё равно все будут спрашивать, вот о тебе, все кому вздумается, точно будут. У меня уже спрашивали вчера.
– Я слышал. И ты молодец, ответы твои позабавили меня. Разведчик, ученик самого Штирлица. Пришлось в хрониках посмотреть, кто такой Штирлиц. – Богдан рассмеялся.
– И, как тебе такое в голову пришло?
Оксанка тоже расхохоталась и ответила.
– А это, как-то всё само вылетело. Ну, а, что я им могла ответить? Мои друзья так насели на меня, что я ушла от них. Всё им захотелось сразу узнать. А разведчик всё же, это правдоподобное.

– Пусть буду разведчиком. – Богдан, улыбнувшись тихо рассмеялся.
– Долго вы ещё будите прогуливаться? – Услышали они строгий голос Марины, оглянулись, Марина стояла в начале сада, руки в боки, в накинутой на плечи шубке. И пошла им навстречу.

– Мы ждём вас завтракать, они все гуляют.
– Крёстная, ну улыбнись, а то ты слишком серьёзная.
Оксанка, быстро её сфотографировала.
– Иди, Оксана, тебя мама зовёт.
– Идёмте все, папа.
– Иди солнышко, твоя крёстная хочет повидимо мне что-то сказать. Иди, Оксаночка, мы сейчас.
Произнёс Богдан. Оксанка ушла, а он взял Марину под руку и спросил.

– В чём дело Марина? Ты не довольна, что я вернулся?
– Не наигрался ещё? Может, хватит? Пятнадцать лет бродил по белу свету, ну и продолжал бы. Чё припёрся? Продолжал бы и дальше. Что это ты вспомнил о них? И с какой, такой радости вспомнил о Лёле? О том, что у тебя, оказывается, есть ребёнок. В родителя захотел поиграть, в семью?

– О ребёнке я знал с её зарождения. Марина….
– Знал, он, а что сразу не остался с ней?
– Обстоятельства такие были Марина.
– Ну, и оставался бы там со своими обстоятельствами. Зачем приехал?
– Марина, ты не хочешь, чтобы девочки были счастливы?

– Я-я-я? – Удивилась Марина. – Да я больше всего хочу, чтобы Лёля была счастлива. Старалась замуж её отдать, да она упрямая, как ослица.
– А ты подумала о том, как ей будет в том замужестве? Как будет Оксаночке?
– Не хуже, чем было без тебя и до тебя

– Вот именно, всего лишь не хуже, а может и хуже. Этого ты не могла знать. Марина, Лёленьке было трудно без меня, хоть ей память закрыли, всё равно она сердцем помнила меня и ждала. Ты совсем не знаешь, оказывается Лёлечку, хоть и воспитывала ты её, и Илья, за которого ты старалась выдать её замуж, не её счастье. И ему следует в другую сторону посмотреть, пока его ещё там ждёт его счастье.

– Есть ли на свете счастье? – С печалью спросила Марина.
– Есть Марина, есть, и пора тебе заняться своим. И прошу тебя, Марина, успокойся, Лёлечка в надежном сердце моём. Отныне нас никто не сможет разлучить. На тебя я миссию возложил, беречь моих девочек , и Лёлю, и Оксаночку. Но в настоящий момент я вернулся, снимается с тебя опека над моими девочками. Со вчерашнего вечера всё идёт иначе. Я здесь.

– Это когда ты возложил на меня? – Удивлённо спросила Марина.
– При крещении Оксаночки в момент её рождения. Вспомни её крещение, гроза, дождь, золотой шар, меч и голос мой. Как? Сравнила на плече родимое пятнышко своё? Такое же, как и у Оксаночки?

– А ты откуда знаешь о крещении? Ты там был?
– Марина я только, что тебе сказал, и ещё раз говорю. Да. Я там был. Я был в золотом шаре.
– Что-о-о!? – Удивилась Марина так, что дальше продолжила хрипло с першением в горле. – Да иди ты!
Богдан рассмеялся, продолжил.

– Всё, Марина, мне некуда больше идти, я пришёл. И пришёл домой. Это мой дом, дом нашей семьи, моей семьи. Лёлечка и Оксаночка моя семья. Мариночка давай дружить. Может ещё рассказать, как получила Лёлечка это жильё? Но здесь, говорю сразу, моей заслуги здесь нет, здесь уже её батюшка старался через вас. По его указаниям.

– Какой батюшка? Родичи её бросили совсем ребёнком.
– Батюшка не тот, который родил её в этом мире, а её батюшка изначальный, он ей всегда помогал, как мог.
– Какой ещё батюшка? Священник что ли? У нас нет знакомых священников.

– Причём здесь священник? Марина, будь умней, пойми наконец. Отходи от ступора. Батюшка, её отец из мира, который далеко отсюда, мы все оттуда. И ты, и Римма, и мама твоя, замечу, и Антон тоже оттуда, здесь много оттуда. И я оттуда прибыл. Из Небесной Отчизны. А я, как вы уехали из  города на море, так потерялась связь, лишь только прошедшим летом смог найти координаты, восстановить, но по понятным мне, сейчас, причинам всё изменилось, и как прибыл сюда, всюду искал Лёлечку. Всем на удивление искал её по всему городку. Искал её глаза.

– Это ты её искал? Всё ходил в глаза заглядывал? – Удивилась Марина.
– Да, Марина, Лёлечку.
– Ну и дела-а-а! Фантастика! Или мистика? А, как ты мог прибыть сюда?
– Фантастическим образом, Марина. Или мистическим, как ты говоришь.
– Постой, но если ты знал меня, почему не подошёл?
– Здесь нет загадки, тебя не видел. Как человека я тебя видел, но как крёстную Оксаночки нет. И не смог увидеть в тебе крёстную. Закрыли тебя от меня.

– Кто?
– Всё те же лица, её батюшка, да наша бабушка, которую ты однажды назвала Великой Матерью. Твердили, не время ещё было. Моя ошибка была подхватить Лёлю на свою яхту и унестись сквозь небеса. Хотел только посмотреть на неё, но что-то случилось с моим сердцем. Конечно, как нам было больно, не описать, но нас разлучили, и нам пришлось расстаться. Мне в вашем мире было рано, а она нужна была здесь. Но Оксаночку надо было сохранить. Я их очень люблю, Марина

– Фантастика, просто фантастика. Мистика. Какая ещё небесная отчизна? – Растерянно произнесла Марина и вдруг, с ней что-то произошло, она стала вновь жёсткой, со злостью посмотрела ему в глаза, и размахнулась, так, что с плеч слетела её шубка, ударила его по плечу. Со словами.

– Да, блин, а я девчонку ни за что отшлёпала по голой попе через тебя. Гад такой, паразит. Это надо же! Не верила ей. С сердцем у него случилось. А? С другим местом у тебя случилось. Вот паразит! Да, я сейчас тебе так врежу.
Марина продолжала его бить по плечу, по ладоням, которые он подставлял ей для её удобства. Он рассмеялся и произнёс.

– Марина, давай жить дружно. Всё в прошлом. Но если ты хочешь отомстить, таким образом, выпустить весь пар, так уж быть, врежь мне, врежь, выпусти всё, что скопилось у тебя. Очисти свое сердечко и заодно отпусти Лёлечку. –
Хохотал Богдан.

 – Будь ей сестрой, подругой, можешь продолжать быть и мамой, но ослабь такое опекунство, и займись собой.
– Крёстная, ты зачем папу колошматишь? За что? Мама, ты посмотри.
Оксанка бежала к ним не по дорожке, а напрямую, по снегу, в комнатных тапочках, пока бежала и потеряла их.

– Солнышко не волнуйся, всё хорошо. – Богдан повернулся, подхватил Оксанку, словно маленькую на руки, она обняла его, а в этот момент Марина размахнулась, чтобы вручить ещё оплеуху Богдану, попала вскользь, но с приличной болью по Оксанкиной руке.

– Ай, меня-то за что? Крёстная? Ты-ы ме - ня уда-а-а-ри-ла-а-а?   Удивилась она, произнося по слогам протяжно последнее предложение. – Хох! Первый раз в жизни я получила шлепок. Вот это крёстная разошлась!

– Ох, простите меня. – Со стоном произнесла Марина.
– Всё хорошо, Марина, когда-то ты должна это из себя выбросить, теперь всё сгорело, улетело чистой энергией.
Богдан пересалил дочь на другую руку, а другой обнял Марину, и она прислонилось к нему, заплакала.

– Ну, и крёстная! А я ещё хотела пойти и быть Снегурочкой на твои детские утренники. Вот пожалуюсь дедушке Морозу, а он завтра снова будет.
– Мне так стыдно. Прости, прости, как там тебя правильно называть? Богдан или Михелидей? – Спросила Марина

– Богдан. Михелидей я для любимой Лёлечки. Всё нормально, Марина. Ты обещала три шкуры с меня содрать. Как считаешь? Содрала? –
Богдан смеялся.

– Содрала. – Марина засмеялась вместе с ним, а за ними и Оксанка
– Как у вас здесь? Разборки закончились? Я не попаду в них? –
Спросила Ольга, она подошла, улыбаясь, обняла Марину, затем подняла её шубу и накинула ей на плечи.

– Всё хорошо, Мариша, всё у нас теперь будет хорошо.
– Надеюсь. – Ответила Марина.

– А я верю, Марина, верю, Михелидею верю. Всё у нас будет хорошо. И вот теперь у меня все пазлы складываются в сознании, все осколки склеились, и как буду готова, я тебе расскажу всё, в том числе о пространстве радуг, и о синих снегах, про которые ты думала, я бредила.

– А мне? Мама?
– Расскажу. Идёмте хоть пообедаем, а то и обед пройдёт, как и завтрак.
И они были на крыльце, как услышали.

– К вам можно в гости? С новым годом вас! У вас всё в порядке?
В калитке стояла Елена Сергеевна.
– С удовольствием приглашаем вас. Доброго новогоднего дня и вам. –
Произнёс Богдан.

– Бабуля, ты пропустила интересную разборку крёстной с папой. Она старалась с него всё-таки шкуры-то содрать.

– А ты, что залезла на руки? Не поздновато ли, чтоб тебя на руках носили?

– Не-а, бабуль, в самый раз. Я их разнимала. – Хохотала Оксанка. – Бабуля, знаешь, крёстная и мне шлёпнула, до сих пор больно. Смотри отпечаток её пальцев ещё остался. Наверное, она себе все ладони отбила. – Засмеялась Оксанка, протянула руку, показывая, выше кисти красиво отпечатались пальцы Марины.

– Так, кто разнимает драку, тому больше всех и достаётся. Марина, Антон в клуб ходил, но тебя там и не было. Это как? Мы так и думали, что ты сюда убежала, решили проверить. И что ты здесь устроила?

– Я же говорю, разборки, бабуль.
– А где Римма с Антоном? Давайте заходите в дом. – Произнесла Ольга.
– А Кэти? Кэти где? – Спросила Оксанка.
– Кэти ещё спит, не стали будить. Антон и Римма сейчас придут, в магазин за шампанским зашли.

– У нас есть всё, зачем? – Улыбнулась Ольга.
– Не знаю, Антон сказал надо, и они зашли, а я сюда, чувствовала, Мариша отличится. И когда за ум возьмётся? Я дождусь ещё внуков?

– А вот сегодня, Елена Сергеевна, мы сосватаем их. Антон получит согласие её. Подаст она ему свою рученьку, и в сердечке своём она уже почувствовала необъятное пламя любви. Она чувствует, только с ним ей в вечность идти.
Произнёс Богдан, но увидел удивлённо испуганные глаза Елены Сергеевны, добавил.
По жизни, Елена Сергеевна, по счастливой долгой жизни с любовью. Ведь они любят друг друга. Так ведь Мариночка?

– Так. – Смущённо ответила Марина.

– Дай-то бог! Дай бог, у меня надежда таяла в этом вопросе.
Произнесла Елена Сергеевна. – Наконец-то обе мои дочери счастливы.

– Ура! Вот только дедушки Мороза не хватает с нами. – Радовалась Оксанка.
– Что ты там говорила? Согласна быть Снегурочкой на детских утренниках?
– Конечно крёстная, с удовольствием.
– Всё, поймала тебя на слове, , чтобы завтра была, как штык, на утреннике.
– Да буду, буду, крёстная, обязательно буду. Мне самой хочется ещё пообщаться с дедушкой.

Чуть позже, к концу дня, все вместе гуляли по городу. Затем проводили гостей своих домой, И уже вечерние улицы окрасились яркими огнями фонарей, и разноцветными гирляндами наполнялись многочисленным прогуливающим народом, и Ольга с Богданом и Оксанкой возвращались домой. Народ, всех возвратов гуляли и парами, и группами, и с детьми, и отчего-то все приветствовали Ольгу с Богданом. Все были радостные, желали друг другу счастья, а Оксанка приглашала детей на завтрашний новогодний утренник.

– Обязательно приходите, завтра обязательно прибудет настоящий дедушка Мороз, всех ждёт сюрприз. Будет веселое представление, какого ещё не было никогда. Ждём всех.
И уже вышли на свою улицу, Ольга строго сказала.

– Оксана, зачем раздавала обещания? А вдруг деда Мороза не будет? Что будем делать?

– Мама, во-первых дед Мороз будет, это точно, я чувствую. Ну, а если на крайний случай, что-то произойдёт, и дед мороз не появится, у нас есть утешительные подарки, администрация города выделила, я уже видела у крёстной в кладовке за кабинетом, там девочки из девятого класса упаковывали их. Конечно, их не сравнить с подарками деда Мороза, но всё же, что-то да будет. Дядя Коля раздаст.

– Ой, смотри, как бы нам не обмишулится, да не оплошать. Детей нельзя обманывать. Они на полном серьёзе восприняли. Видела вчера на ёлке старшеклассников, какие они были серьёзные при получении подарков.

– Мама, все восхищались.
– Вначале восхищались, а потом лица такие серьёзные были.
– Так это от того, что дед Мороз угадал с подарком. Интересно, где дядя Коля был вчера?

– Проспал в кинозале за портьерами. – Рассмеялся Богдан. – Лёленька, не волнуйся, батюшка прибудет, это точно и так же на тройке прибудет. Оксаночка, ты не забыла слова? Произнесёшь их вновь.

– Конечно. Уж в этот раз я с дедушкой пообщаюсь.
Они подошли уже к крыльцу, Богдан оглянулся, он смотрел вдаль за город, тихое ночное пространство, обнял Ольгу с Оксанкой, произнёс.

– Я дома. Вот мой дом, моя окраина города, за нами уж нет уличных фонарей. В сердце умиротворение, как приятно на крылечке постоять, голубые глаза целовать, чтобы луна от счастья смеялась.
Он поцеловал Ольгу в глаза, а Оксанка капризно произнесла.

– А мне? Извините меня, родители мои, я конечно, не буду никогда подсматривать, но мне тоже хочется, чтобы папа мои глаза поцеловал.

– Твоё желание исполняется. – Ответил Богдан. – Изумрудинки моей доченьки сейчас вот целую. – Поцеловав глаза дочери, продолжил.–
И у меня свершилось, сбылось, и развеялась грусть. Я знал, моё вечное счастье настало. Даже рябины под окном счастливо колыхаются, и с небес радужные радуги опускаются. А фонари кончаются.

– Папа, дальше тоже есть фонари, там полностью частный сектор, за нашим садом полоса небольшого леса, поэтому не видно, а так дальше огороды сады с той улицы. Там тоже красиво, дома полностью в садах. Представляю как сейчас в инее всё красиво, а весной и летом там красотища, всё в цвету. .

– Вижу солнышко, в нашем саду тоже разрастётся красота. Одни звёзды умирают, другие рождаются, но мы будем жить вечно.

Таисия-Лиция.
Фото из интернета.