Вячеслав Киктенко

ВЯЧЕСЛАВ КИКТЕНКО
(1952 - 2023)

Ненавижу слово «россияне»,
Терпеливой прозелени цвет.
Есть азербайджанцы, молдаване…
Русский – толерантен. Русских нет.
В общем, нет страны такой в природе.
Предок за Россию бился зря.
Толерантность… Это что-то вроде
Трын-трава, по-русски говоря…

БЛАГОДАТЬ

...и вот на базаре, у летней пивнушки,
Слегка потеснившей церковный забор,
Старуха, к ларьку подносящая кружки,
Бочком затесалась в наш путаный спор.
Блаженная, нищая, в древнем уборе,
Хрипела она, злость и горечь тая:

«Девушка пела в церковном хоре,
Я эта девушка, я!
Была я всех ярче, была всех прелестней,
Я пела при хоре, любила стихи,
Я помню, однажды заслушался песней
Поэт, отмоливший у Бога грехи.
Он всё описал – моё белое платье,
И пенье, и луч, и младенца Христа,
И всё он наврал – никакое проклятье
На нас не сошло ни с какого креста.
Бог всё рассудил, всем усталым награда
Досталась на том и на этом краю,

Чего не стерпели!.. А вышло как надо.
Я пела про это. И снова пою!
И все корабли, обойдя вокруг света,
Назад воpотились, и всё наяву.
Он умер давно и не знает про это,
А я это знаю, глядите – живу!
Старуха при храме, в пивной побиpушка,
А век скоротала какой-никакой,
И труп его нищая эта старушка
Ещё шевельнёт, коли нужно, клюкой...»

Как будто опомнясь, рукой узловатой
Посуду сгребла – и скорее от нас,
Студентов, зевак...
мужичок-завсегдатай,
Довольный и гордый, дополнил рассказ:
«Во чешет!.. Откуда чего и берется?
Видать, не из наших,
из бывших, видать...
Ну, это, конечно, бывает – заврется...
А как и соврет – на душе благодать!..»

* * *

Как славно, если горести избыты,
На лавочке, над берегом другим,
Припомнить все старинные обиды,
И рассмеяться глупостям таким,
И поперхнуться дымом горьковатым,
И дверью хлопнуть, топая в избу,
И засыпать, почти невиноватым,
Сиять во сне, благословя судьбу…

***

Вот и всё. Вот и осень. И вроде б
Самый срок отступить в тишину...
Триста ангелов солнце воротят –
Говорили порой в старину.
Год на склоне. Костры-невидимки
Жгут золою осенний покров.
Триста ангелов канули в дымке
Затмевающих дали костров.
Опустело свистящее небо,
Успокоилось поле в стогах,
Океаны тревожного хлеба
Улеглись в золотых берегах.
И нисколько б не жаль в захолустье,
От души нагрустившись, унять
Поздний жар истлевающей грусти,
Да причины никак не понять.
Не понять, что за тихая сила
Протянула сквозным огоньком, –
Паутинкой легко просквозила,
А оставила горечь с дымком.
Горек поздний дымок лихолетья...
Триста ангелов дверь отворят.
Вот и всё... и царит полусветье,
Как порою ещё говорят.