Просто так

Возможно, если бы я жил когда-то, и где-то, и был «я не я», то (на)писал бы такие стихи

          ***

Над  городом беззлобная зима.
Морозный ветер не щекочет уши,
и этот небольшой клочок прибрежной суши,
рассыпав эхо у подножия холма,
как будто вывернул навстречу ветру душу.

Взбегают вверх крутые переулки,
умерив шаг, запыхались дома.
Их шаг такой поспешный, дробный, гулкий
ведёт совсем в другие времена –
в истории глухие закоулки,
в которых им другая жизнь дана.
Над головой совсем другое небо,
где ни забот, ни ссор, ни ширпотреба –
но только голая прекрасная мечта.

Ах, нет! Совсем
не голая.
Нагая.
Общедоступная, отнюдь не дорогая,
такая необъятная, большая,
которая всегда освящена
народной, неизбывною любовью,
добытая трудом, пролитой кровью –
мечта о невозможном,
НИ О ЧЁМ,
прописанная местным психврачом.

Ну, вот и всё!
Кругом гуляет ветер.
И только ветер здесь за все в ответе.
Его порывы комкают в траве,
всё то, что оставалось в  голове.

Возможно снова будет мелкий дождь …

                ***

Я не люблю стихов о настоящем.
Тем паче о несбывшемся, пропащем.
Да и вообще, я не пишу стихов.
Я просто вор, угонщик странных слов,
таких убогих, жалких, беззащитных,
и непричёсанных,
порой парнокопытных,
порой колючих,
даже плутоватых,
но всё же чаще просто косолапых.


Опять, зима –
             там, за окном!
По эту сторону,
в квартире,
отгородившейся стеклом,
я все равно живу в подлунном мире,
хоть и под кровлей,
и бетонным потолком,
под нависающим Вселенским башмаком.

Здесь изначально нет ни выхода, ни входа
ни для меня,
ни в целом для народа.
И даже шалый выход в никуда,
такой простой, бесхитростный, усталый
хоть по пролётам лестничным,
пусть даже и по шпалам –
совсем не выход в вечность, не свобода,
хоть вечность здесь совсем не время года.
Здесь время года – лишь одна беда,
и щедрость тучного, зловредного  приплода
не исчезает в ней,
не сгинет никогда.

Вот и сейчас диктует мне слова
она,
не озаботившись их смыслом.
А там, вдали, на тополе обвислом
повесилась и  спит заблудшая звезда
не интересная ни магам, ни хронистам.

Я понимаю, что испорченной строкой
бездумно порчу людям настроенье,
но мне так надоело «приснопенье»,
что я проснулся и ступил не той ногой.

Возможно, где-то кончится зима.
Расправьте крылья,
страстно верьте в лето.
Мой личный демон шепчет не про это.
Ведь в мире этом вечная зима,
в нём обращается несчастна планета,
и вечно гаснут брызги старых звёзд,
как будто капли чьих-то горьких слёз.

Я, здесь споткнувшись, встал,
но не очнулся.
Скажите, я уснул, или проснулся?
Я как-то странно в этот мир попал,
и он не содрогнулся,
не пропал,
ничуть меня, приняв не устыдился.
И я, в ответ ему, не возгордился.
Я просто стал кем стал,
и миру удивился!

          ***

Пускаюсь в путь по торенным следам,
отдав себя на растерзанье следу,
дорогу уподобив людоеду,
чтоб колесить по стоптанным стихам.
Я растерял  в пути свои слова,
рассеял в прах по рубежам обочин,
был огорчён,
распахнут,
обесточен,
впадал в оцепенение и страх,
был призрачным свечением отмечен.
Но мир неумолим, а я не вечен.
Мой в жизни след истёрт и обесцвечен,
и силы нет ни в мыслях, ни в словах.

Куда теперь?
Какой осилю путь?
Кто скажет мне?
Бреду куда-нибудь! 

За что мне эта каверза досталась?
В ней сон и боль,  надежда и усталость,
и мудрости неспешной благодать.

Меня возможно   станут попрекать,
что я не очень точно изъясняюсь,
что часто  так беспомощно теряюсь
в тягучей фразе, в дебрях языка,
что след оставила не мысль,
а лишь рука.

Я часто всматривался в тёмные века,
но и от нашего я  часто цепенею.
Я  говорю с ним просто, как умею.
И так уж ли дорога далека?

          ***