Необыкновенная история, или гуманизм по - русски

                ВАСИЛИЙ БАБАНСКИЙ

                " Есть многое на свете, друг Горацио,
                Что и не снилось нашим мудрецам".
                В. Шекспир. " Гамлет"

                " Веселие Руси есть питие".
                Владимир Мономах

                По сучьему велению,
                По кобеля хотению
                РодИлись под забором
                Два рыженьких щенка.
                И у того ж забора
                Два ражих живодёра
                Сошлися как - то выпить
                Холодного пивка.

                Известно: просто пиво
                Без водки - это диво,
                И мастера отлОва
                Бродячей собачни
                По избранному плану
                Хватили по стакану,
                Решив: щенячью долю,
                Мол, позже уточним.

                " Давай, Петруха, дёрнем.
                Кутятам живодёрни
                Пожалуй, что сегодня
                Уже не миновать".
                И Ванька сходу водки
                Налил ещё по сотке,
                Чтоб тут же её пивом
                И "отполировать".

                Ах, лиходей Ивашка,
                Зелёная фуражка,
                Не знал он, хоть и русский
                И вроде бы крещён,
                Что пития природа
                У нашего народа
                Не только есть веселье,
                А кое - что ещё...

                Пока он водку с пивом
                Закусывал ретиво,
                Отщипывая лОмти
                Варёной колбасы,
                Щенки на хилых лапах
                Ползли на пряный запах,
                Качаясь, кособочась
                И вытянув носы.

                Вот первый щен убогий
                Уткнулся Ваньке в ноги
                И тычется в штанину,
                Как мамке под живот.
                От ласково - щемящей
                Убогости щенячьей
                У Ваньки - живодёра
                Вдруг искривило рот.
 
                Не по - мужски несмело
                И странно неумело
                Он взял кутёнка в руки
                И заглянул в глаза.
                А там такое что - то,
                Что зареветь охота,
                И в душу заползает
                Тоскливая буза.

                И вот палач собачий
                Едва уже не плачет
                И трёт в недоуменье
                Седеющий висок.
                Впервые, сколько жил он,
                Ему, как острым шилом,
                НевЕдомое что - то
                Кольнуло под сосок.

                От удивленья, что ли,
                Или стыдясь той боли,
                Ивашка покосился
                На Петьку, чуть дыша,
                И видит: что за диво!?
                Напарник торопливо
                За пазухою прячет
                Другого малыша.

                Тут, будто от испуга
                Не глядя друг на друга,
                Как взятые с поличным
                На мелком воровстве,
                И не допИв сивухи,
                Они расстались сухо,
                Подозревая каждый
                Другого в шутовстве.

                Но было то, что было,
                И два хмельных верзилы,
                К щетинистым мордАсам
                Прижавши по щенку,
                Шли смело, как казалось,
                А улица смеялась,
                Хоть видела немало
                ЧуднОго на веку.

                Мне смех толпы - не довод,
                А только лишний повод
                Ещё раз усомниться
                В нормальности её.
                Я с нею не смеялся,
                А тихо удивлялся,
                Как можно человека
                Познать через зверьё.

                И долго этот случай
                Меня неясно мучил,
                Как будто чью - то тайну
                Бесстыдно подглядел.
                Я ночи три - четыре
                Слонялся по квартире
                С печалью моралиста,
                Что явно не у дел.

                В те ночи сучка выла,
                А я глушил "чернила",
                И сердце билось в горле
                Иль обрывалось вниз.
                Я пил с потухшим взором
                За псов и ...живодёров,
                За наш на диво русский,
                Стихийный гуманизм.