Знакомый незнакомец. Первая любовь А. Блока

В 1897 году, за год до памятной встречи с Любовью Менделеевой, будущей женой, Александр Блок пережил первую любовь, сильнейшее чувство, страсть, захватившую все его существо и подарившую божественное поэтическое вдохновение. В результате этого чувства родились чудесные стихи о любви.   Перед смертью, тяжело больной, Александр  Блок признался матери:"... может быть, только те первые рифмованные строки и есть то, что следует предъявить потомкам? "

 К. М. С.
Луна проснулась. Город шумный
 Гремит вдали и льет огни,
 Здесь все так тихо, там безумно,
Там все звенит,- а мы одни...
Но если б пламень этой встречи
Был пламень вечный и святой,
Не так лились бы наши речи,
Не так звучал бы голос твой!..
 Ужель живут еще страданья,
 И счастье может унести?
В час равнодушного свиданья
 Мы вспомним грустное прости...
14 декабря 1898

Первая любовь   настигла   Блока  летом   1897 года на курорте Бад-Наугейм, куда он ездил с матерью и теткой, и там   произошло  курортное  знакомство   юного  Блока, которое  оставило  значительный  след  в  его  жизни  и творчестве. Это была высокая и статная, оживленная, очень красивая и элегантная темноволосая дама с тонким профилем, совершенно синими глазами и глубоким, вкрадчиво-протяжным голосом. Она явно искала развлечений. Звали ее Ксенией Михайловной Садовской. Блоку – шестнадцать, его возлюбленной – тридцать семь...      Красавица.  Ее «очи синие бездонные» сразили юношу наповал.

Боже, как жизнь молодая ужасна,
Как упоительно дышит она,
Сколько в ней счастья и горя напрасно
Борются в страшных конвульсиях сна.

Смерти зовёшь и бессильной рукою
Тщетно пытаешься жизнь перервать,
Тщетно желаешь покончить с собою,
Смерти искать, желаний искать...

Пусть же скорее мгла темной ночи
Скроет желанья, дела и разврат,
О, как горят прекрасные очи,
Смерти не рад, жизни не рад.


В это же время он создаёт ещё одно стихотворение, посвящённое Ксении:

Ты везде и всюду странно
Очаровываешь взоры.
Я люблю твой взгляд туманный,
Я люблю твои укоры...

Голос твой звучит порывом,
То насмешливо, то звонко,
То волшебным переливом,
Будто детский смех ребёнка.

А когда опустишь очи,
Близость сердца сердцем чуя,
Я готов во мраке ночи
Умереть от поцелуя.

Так   кто    же была эта  таинственная «К.М.С»,  всецело овладевшая сердцем шестнадцатилетнего   гимназиста  Александра Блока?

Действительная статская советница, госпожа Ксения Михайловна Садовская    (  в  прошлом-  актриса,  жена  чиновника  и мать  троих детей) приехала в 1897 году на знаменитый курорт БАД- Наугейм лечить подорванное тяжелыми третьими родами сердце и расшатавшиеся в спокойном, но скучном    браке, нервы. Это была светская  дама, которая  хорошо знала себе цену, опытная  кокетка и говорунья, в облаке золотых пышных волос, в тени неизменных широкополых шляп с перьями и в омуте огромных синих глаз.   Она имела роскошную квартиру в Петербурге и уютное имение под Новороссийском.

 Ксения окончила гимназию. Среди выпускников гимназии она отличалась не только замечательной, броской внешностью, но и необычайно красивым голосом. Херсонские мелкопоместные дворяне Островские хотели дать дочери не только обычное, но и музыкальное образование.   После окончания гимназии она учится в консерватории по классу вокала.  У Ксении обнаружился хороший голос, но внезапная болезнь горла не дала ей закончить консерваторию.  И девушка из обедневшей семьи вынуждена была пойти на службу в Статистический комитет, чтобы самой зарабатывать на жизнь. Но страстную любовь к музыке она сохранила навсегда и любила петь - в семейном и дружеском  кругу.   Кумиром ее был Вагнер.

   Оксане     Островской стукнуло  двадцать   шесть, когда ею увлекся Владимир Степанович Садовский - человек возраста почтенного (старше ее на восемнадцать лет), обеспеченный и с положением: юрист, знаток международного торгового права, бывший доцент Новороссийского университета, видный чиновник (дослужился до тайного советника и исполнял обязанности товарища министра торговли и промышленности). Встреча решила судьбу Ксении Михайловны, но не принесла ей счастья.

 ... Опытная, зрелая женщина, хорошо знавшая цену своей наружности, кокетка и говорунья - и золотокудрый, светлоглазый, державшийся среди чужих очень скованно гимназист восьмого класса с чертами затянувшейся детскости.  Ксения Михайловна не рассчитывала   встретить  на  блестящем модном светском курорте любовь...  В ее то возрасте...В 37 лет.. .  И   тем более  она никак не рассчитывала поймать в свои сети мальчика 16-ти лет в гимназической тужурке.  Но... юноша был горяч, ухаживал неумело, возможно   даже  докучал: каждое утро приносил розы, молча сопровождал даму, прячась в кустах, вздыхал и пытался поймать ее взгляд. Они  гуляли,   слушали музыку.  Много  лет  спустя  Блок  вспоминал : "...ее комната, хоралы, Teich по вечерам, туманы под ольхой, мое полосканье рта vinaigre de toilette (!), ее платок с Peau d'Espagne".

Сердце занято мечтами,
Сердце помнит долгий срок,
Поздний вечер над прудами,
Раздушенный ваш платок...

   Ксения   Михайловна пыталась превратить эту    докуку в шутку - то приказывала ему быть смелее, то запрещала являться на глаза, то била зонтиком по руке, то возвращала цветы и высмеивала его. Но в какой-то момент    увлеклась. Словом, шепот   пылкого юноши   во время  одиноких катаний на лодке подействовал… Она оставила его на ночь :
…В такую ночь успел узнать я,
При звуках, ночи и Весны,
Прекрасной женщины объятья
В лучах безжизненной луны

Казалось бы, на этом мимолётный курортный роман должен закончиться, тем более,  что  мать  А. Блока  - Александра  Андреевна,  узнав  о   связи  сына  с     Ксенией  Садовской,  стала  устраивать   сыну   невыносимые   истерики, а   затем  увезла   его  домой,  надеясь,  что  встречи   с  Садовской   наконец-то   закончатся.     Но в дело вмешался юный гений первой любви - и поэзия освятила банальную прозу случайного житейского происшествия.

 Внезапная вспышка молодого чувства не осталась безответной. "Сон волшебный, сон чудесный" - так Ксения Михайловна назвала то, что произошло между ними. Как показало будущее, и для нее легкое бездумное кокетство обернулось глубоким и искренним увлечением, ревностью, слезами, попытками продлить отношения, когда они уже сошли на нет.
   Расставаясь, они условились писать друг другу, а осенью -встретиться в Петербурге.
 Началась тайная переписка Блока с его любимой «синеглазой певуньей». Первые письма Блока к К.М.С. - сплошной поток бессмысленно-жаркого любовного лепета и вычитанных из книг нестерпимых банальностей:

   "Ты для меня -- все; наступает ночь, Ты блестишь передо мной во мраке, недосягаемая, а все-таки все мое существо полно тогда блаженством, и вечная буря страсти терзает меня. Не знаю, как побороть ее, вся борьба разбивается об ее волны, которые мчат меня быстро, на крыльях урагана, к свету, радости и счастью..."

 Или еще того чище: "Если есть на свете что-нибудь святое и великое для меня, то это Ты. Ты одна, одна несравненная яркая роза юга, уста которой исполнены тайны, глаза полны загадочного блеска, как у сфинкса, который мгновенным порывом страсти отнимет всю душу у человека, с которым он не может бороться, который жжет его своими ласками, потом обдает холодом, а разгадать его не может никто..."
«Чем больше я вижу Тебя, Оксана, тем больше во мне пробуждается то чувство, которое объяснить одним словом нельзя: в нем есть и радость, и грусть, а больше всего горячей, искренней любви, и любовь эта не имеет границ и, мне кажется, никогда не кончится».

«...ни на что не обращаю внимания и вспоминаю о тех блаженных минутах, которые я провёл с  Тобой, мое Божество». Из писем  К. М. Садовской. Петербург, 1898 г.

   Как ни таился Блок, роман его стал известен в семье. На этот раз мать встревожилась не на шутку. Со слов самой К.М.С. известно, что Александра Андреевна приезжала к ней и взяла с нее обещание, что она отстранит от себя потерявшего голову юношу.Блок встречал Садовскую в закрытой карете, снимал номера гостиниц и умолял ее хотя бы на время забыть о детях.   Она охотно потакала его желаниям и игнорировала просьбы матери Александра оставить мальчика в покое.

 «Если бы Ты, дорогая моя, знала, как я стремился все время увидеть Тебя, Ты бы не стала упрекать меня… Меня удерживало все время все-таки чувство благоразумия, которое, Ты знаешь, с некоторых пор, слишком развито во мне, и простирается даже на те случаи, когда оно совсем некстати».

 Страшную жизнь забудем, подруга,
Грудь твою страстно колышет любовь,
О, успокойся в объятиях друга,
Страсть разжигает холодную кровь.
Наши уста в поцелуях сольются,
Буду дышать поцелуем твоим.
Боже, как скоро часы пронесутся...
Боже, какою я стратью томим!..

   Вот как страсть разжигала холодную кровь! Так или иначе, они встречались - и, как можно догадываться, почин в большинстве случаев принадлежал ей. Появилась дуэнья -конфидентка - ее младшая сестра. Через нее передавались письма, и она же деятельно старалась поколебать  "чувство благоразумия", владевшее юным любовником.

Вскоре жизнь юноши  вошла  в привычную  колею. Но память о пережитых "блаженных минутах" не отпускала.    Тут пошли стихи. В последний октябрьский день было написано нечто, навеянное воспоминаниями о расставании в Бад Наугейме:
   Ночь на землю сошла. Мы с тобою одни.
   Тихо плещется озеро, полное сна.
   Сквозь деревья блестят городские огни,
   В темном небе роскошная светит луна.
   В сердце нашем огонь, в душах наших весна.
   Где-то скрипка рыдает в ночной тишине...

Несмотря на обещания любить вечно,чувство  к  Садовской  было обречено.  В    августе 1898 года на Блока нахлынула новая любовь -- огромная, всепоглощающая, и все, что было связано с К.М.С., отступило на задний план, хотя сразу и не исчезло, не растворилось в том, что стало содержанием жизни и судьбой. Упоминая в дневнике 1918 года о последнем объяснении с К.М.С., Блок заметил: "Мыслью я однако продолжал возвращаться к ней, но непрестанно тосковал о Л.Д.М."
Он реже стал навещать зрелую подругу и в конце концов порвал с ней. Выбор был сделан. 
 В 1900 году между Блоком и Ксенией Садовской произошло последнее, решительное письменное объяснение. Незадолго до свадьбы с Менделеевой поэт получил письмо, в котором Садовская уговаривала его снова приехать в Бад-Наугейм . На этот раз унижалась она, и, в конце концов, назвав юношу «изломанным человеком».  она проклянет свою судьбу за то, что встретила его.. . Блок отвечает: "Я не могу сжечь все то, чему поклонялся... Но разве то, что я ничего не сжигаю, значит, что я могу думать и чувствовать так же, как думал и чувствовал три года тому назад? В этом только смысле и можно обвинять судьбу, а не за то, что она столкнула нас. Судьба и время неумолимы даже для самых горячих порывов, они оставляют от них в лучшем случае жгучее воспоминание и гнет разлуки".

Блок еще раз вернется в Бад-Наугейм, на место прежней любви. Через двенадцать лет там почти ничего не изменилось – изменился только он сам:

Все та же озерная гладь,
Все так же каплет соль с градирен.
Теперь, когда ты стар и мирен,
О чем волнуешься опять?
Иль первой страсти юный гений
Еще с душой не разлучен,
И ты навеки обручен,
той  давней, незабвенной  тени?..
Через 11 лет до А. Блока  дошли ложные слухи о кончине его первой возлюбленной. После получения им ложного слуха о смерти Ксении Садовской    А. Блок пишет:
Жизнь давно сожжена и рассказана,
Только первая снится любовь,
Как бесценный ларец перевязана
Накрест лентою алой, как кровь.
И когда в тишине моей горницы
Под лампадой томлюсь от обид,
Синий призрак умершей любовницы
Над кадилом мечтаний сквозит.

Прошло еще немного времени - и синий призрак снова склонился над одинокой постелью поэта.
   Унесенная белой метелью
   В глубину, в бездыханность мою,
   Вот я вновь над твоею постелью
   Наклонилась, дышу, узнаю...
   Я сквозь ночи, сквозь долгие ночи,
   Я сквозь темные ночи -- в венце,
   Вот они -- еще синие очи
   На моем постаревшем лице!
   В твоем голосе -- возгласы моря,
   На лице твоем -- жала огня,
   Но читаю в испуганном взоре,
   Что ты помнишь и любишь меня.

 Ксения Садовская пережила своего любовника. После смерти мужа она разорилась и во время Гражданской войны  бежала из Петербурга   в Киев   к   замужней дочери, собирая по дороге колосья незрелой пшеницы, чтобы не умереть с   голода. Оттуда перебралась к сыну в Одессу, где ее, изможденную,  похожую на  старуху,  сразу поместили в лечебницу    с  явными   признаками  тяжёлого,  неизлечимого   душевного   заболевания.
Так вышло, что врач, наблюдавший за этой некогда красивой женщиной, был большим поклонником таланта  Александра Блока. Он-то и обратил внимание, что инициалы пациентки совпадают с циклом стихов любимого поэта — К.М.С.   О литературной славе своего бывшего кавалера   Ксения не знала, и когда услышала посвященные ей стихи,  неудержимо разрыдалась.

 В 1925 году Садовская умерла. А после ее смерти в подоле юбки окажутся зашитыми двенадцать писем Блока, Оказывается, потеряв решительно все, старуха сберегла единственное - пачку писем, полученных более четверти века тому назад от некоего влюбленного в нее гимназиста и студента. Тоненькая пачка была накрест перевязана алой лентой... и засохшая роза, по лепесткам которой совершенно невозможно было узнать ее прежний цвет...
   Выходит, что и для нее не бесследно прошла случайная встреча на скучном немецком курорте, - может быть, единственно важная в ее жизни. Значит, и у нее был свой синий призрак!

Источник:  Владимир Орлов Гамаюн. Жизнь  А. Блока. М., "Известия", 1981 г.
           Бекетова  М.А.  Александр Блок и его мать [1925] .   Мемуары