Ещё раз о диссидентах

Вспоминаю, в 90-е годы одна 90-летняя «дама», филолог по, много лет проработавшая при ЦК Компартии Молдовы, выдала в мой адрес вердикт: «Вы, Фёдор Семёнович, недостаточно образованы, чтобы судить о марксизме, да и должность ваша (прораб) не позволяет объять всю полноту марксизма-ленинизма».

Доктор философских наук, профессор М.П. Капустин в статье «От какого наследства мы отказываемся» открыто громит сталинизм, но рьяно защищает Маркса и Ленина. В 1988 г. он писал в журнале «Октябрь» (№4): «Классики марксизма различали следующие формы коммунизма: «утопический, рабочий, «икарийский», стихийный, уравнительный, аскетически-суровый (спартанский), грубый казарменный, доктринерский (или фразерский), аграрный (крестьянский) и, наконец, научный».         
Уф и ах!..Сей учёный муж пропустил, однако, коммунизм апостольский.

Апостол Пётр организовал общину, в которой действовал «общак» на всё имущество, и все брали себе «по нужде». («Деяния апостолов», гл.4 (ст. 32-37) и 5 (ст. 1-11) При апостольском коммунизме погибли два человека – Ананий и жена его  Сапфира. Всего лишь двое, но уже не обошлось без жертв.

Капустин  приводит слова Маркса: «Всякая частная собственность, как таковая, смущает, по крайней мере, по отношению к более богатой частной собственности – зависть и жажду нивелировки (уравнения), так что эти последние составляют, можно сказать,  сущность конкуренции. Грубый коммунизм есть лишь завершение этой зависти и нивелирования, исходящих из представления о некоем минимуме. У него – определённая ограниченная мера». То есть имущественная зависть есть основа представления о коммунизме с ограниченной мерой потребления, владения. Так получается по Марксу.

Но... Но кроме имущественной зависти, человек «испорчен» завистью к славе, к физической силе, к успеху у противоположного пола и зависть к власти существует без ограничительных мер.  Дополню от себя: существует ещё и интеллектуальная (профессиональная) зависть. У писателей, учёных, актёров, хирургов, гадалок и проч. Сколько же можно было классикам марксизма «наклепать» таких форм коммунизма!

Правда, я был готов довольствоваться одинаковой  с упомянутой 90-летней коммунисткой фуфайкой, но  уже не мог на неё смотреть «снизу-вверх», как она смотрела на меня    «сверху-вниз». Я на неё смотрю, как на картину известного художника Владимира Максимова  «Всё в прошлом», где прошлое забито, обветшало, окна дворянского гнезда заколочены. Остался лишь флигель и верная старая служанка. Прошлое уже не вернётся, а будущее – призрачно. А ведь для  той цековской сотрудницы я был тогда диссидентом, т.е. по латыни говоря, – инакомыслящим.

Для меня, неизгнанного никуда диссидента, русского по плоти и духу, важнейшим вопросом до конца жизни останется судьба русскости. Кто виноват в том, что наша русскость, разболтанная, разобщённая марксово-ленинской философией и  размазанная по бывшим союзным республикам, стала в наше время пинаемой, изгоняемой, ненавидимой?..

Широко известный русский философ-патриот Иван Ильин, правовед,   государственный политический мыслитель, изначально был противником антинаучных мечтателей-диссидентов, то есть возвратившихся в Россию большевиков во главе с Лениным, для осуществления революционного коммунистического эксперимента. Ленин не обладал ни  опытом государственного сектора экономики, ни частно-хозяйственным опытом крупного предприятия. Мастер суесловия создал свою партию не на коллективно-кооперативных началах равенства, а на корпоративных(партийных),  с целью  самому дорваться до власти. И это ему удалось!

Спустя тридцать лет после ленинского переворота Иван Ильин писал: «После большевиков Россию может спасти или величайшая дисциплинированность русского народа, или национально-государственно воспитывающая диктатура... Массы мечтают о том, чтобы стряхнуть с себя гипноз подлого страха и ответить на затяжной организованный террор бурным дезорганизованным террором. И в этот момент им предложат:

1 «Демократическую свободу»
2. «Право всяческого самоопределения».
3. «Доктрину народного суверенитета».

Кто же будет отвечать за неизбежные последствия этого?».

И... В начале 90-х гг. прошлого века наследник старшего диссидента Ленина, его последователь, диссидент помельче, развалил Союз, исполнив пророчество Ивана. Он, тогдашний Генеральный секретарь КПСС, говорил на пленуме ЦК, 10 декабря 1990 года: «Уже с первых шагов перестройки партия... взяла курс на повышение прав республик... Мы всецело признаём суверенитет республик и видим в нём принцип, который позволит оздоровить всю систему межнациональных отношений... КПСС за безусловное право наций на самоопределение, вплоть до отделения...». Однако вопрос  Ильина – «Кто же будет отвечать за последствия всего этого?» --  остался без ответа…

 Главный диссидент лежит в мавзолее, а последователи помельче слишком чтили его заповеди и не решались перечить   демагогии вождя о равенстве и национализации всего и вся. В результате неконкурентноспособная экономика социализма кормила режим природными ископаемыми. Ещё при Ленине экспорт леса увеличился в 22 раза в сравнении с дореволюционным.  А у СССР  на экспорт  успешно шел только автомат Калашникова. Советская программа индустриализации 1929-1940 гг. сделала страну в этой области супердержавой во внутреннем потреблении тракторов, комбайнов и другой сельхозтехники, не способной конкурировать на международном рынке. Рынок для таких товаров существовал лишь в странах соцлагеря (СЭВ). А потребительский рынок для рядового человека был скуден и плох.

В период хрущёвской «оттепели» потребительский вкус у большинства населения возрос, но социалистическая экономика не учла этого поворота. И несмотря на то, что с 1973 г. растущие цены на мировом рынке на нефть и другие энергоресурсы обеспечивали правительству возможность покупать импортные товары потребительского спроса,  технологии, наукоёмкое производство не развивались из-за догматической идеологии относительно частной собственности.   
Резкое падение цен на нефть (до 10 долларов за баррель в 1986 году) стало угрожающим для советской экономики. Добыча нефти в 1983 г.снизилась до 616 млн. тонн, а в 1985 г. –  до 515 млн.  Импорт стал превышать экспорт. Моя мама,  безграмотная крестьянка, еле умевшая  расписываться, как-то проронила простую научную истину: «Бедная та семья, у которой нечего продать». В начале 1991 г. внешний государственный долг по кредитам составил 74 млрд долларов. Золотой запас страны (около 2000 тонн при ежегодной добыче в 300-350 тонн) покрывал только 25-30 млрд долларов этого долга.
 
Финансовая катастрофа перешла в политическую. Складывалась классическая революционная ситуация, по Ленину: верхи не могли управлять, низы не хотели подчиняться. И СССР финансово оказался банкротом. Тем часом правители республик, не имеющие опыта рыночных отношений, подпитывали своих избирателей болтовнёй  о  святости национальных прав и задач. Русские, ныне живущие в этих республиках, до сих пор платят своей судьбой за  изначально бездарное руководство страной диссидентов, возвратившимися из-за границы перед революцией (Ленин, Троцкий, Зиновьев и т.д.). Боязнь догматического режима денационализировать хотя бы индустрию потребительской корзины доминировала в Кремле около 70-ти лет.

Исследуя на научно-документальной основе  историю советской генетики в период лысенковщины, В. Дудинцев в романе «Белые одежды» пишет: «В природе равенства нет. Равенство придумано человеком. Это одно из величайших заблуждений, породивших уйму страданий. Если бы было равенство, не было бы на Земле развития... идея равенства позволяет бездарному жить за счёт одарённого, эксплуатировать его... И всё равно, захватив себе даже большую часть, бездарный не получит главного – таланта. Приходится притворяться одарённым, приближать к себе тех, кто хвалит твой отсутствующий дар. Идея равенства позволяет бесплодному негодяю с криком взбираться на шею трудолюбивому и увлечённому работяге и брать себе лучшее, что тот создаёт».

Главному диссиденту России В.И.Ленину удалось  оседлать трудолюбивую часть крестьянства. В докладе о вынужденном НЭПе «Наши ошибки» 17 октября 1921 года он признавал: «В начале 1918 гожа МЫ рассчитывали сделать непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению. МЫ надеялись, что крестьяне по развёрстке дадут нужное НАМ количество хлеба, а МЫ разверстаем его по фабрикам и заводам, и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение».

Так в чём же состоит научность коммунизма? Упомянутый вначале горячий защитник Ленина и критик Сталина профессор Капустин  пишет, будто при Ленине, благодаря его гению и коллегиальному большевистскому разуму социализм начал нащупывать свой путь развития, в том числе НЭП и т.п. Что значит «нащупывать»? Из вышесказанного получается, что это  означало передвигаться  наощупь во тьме  экономического невежества, не зная  крестьянского уклада жизни, психологии и хозяйственных традиций селян. А Столыпин, к примеру,  не щупал, он знал,  что крестьянину нужна земля, ответственность за её использование  и рыночная свобода. Георгий Гачев в 13-том номере журнала «Коммунист» за 1990 год пишет: «Крестьянину нужно пространство и время в собственное распоряжение. Когда женить, когда рожать, что оставлять в наследство. Что и сколько обрабатывать. «Коллективизм – собрание личностей по сходству интересов, образовавшись, склонен забывать, что он – временность и срочность; его интерес – длиться без конца в инерции покоя, бесконечно делая всё то же дело. И тогда выходит, что коллективный Обломов становится врагом Общества и Труда, а защитником последних выступает творческая личность».

К НЭПу Ленина привёл страшный голод после насильственной продразвёрстки. Не помню где, но он так и сказал: «Если мы не поднимем экономику, нас, большевиков, вешать будут на столбах и правильно будут делать». Этот страх заставил Ленина уступить «крестьянскому» капитализму. Но и за это вынужденное отступление его критиковали и заграничные, и свои товарищи-диссидентики. Не успел НЭПман купить корову, как Ленин уже через год, в 1922 году, на XI съезде партии заявил: «Мы год отступали. Мы должны теперь от имени партии сказать: «Достаточно!». Та цель, которая отступлением преследовалась, достигнута. Этот период кончился или кончается. Теперь цель выдвигается другая – перегруппировка сил».

Многие делегаты съезда  не понимали словесного «блуда» вождя. Так Д. Рязанов выдвинул упрёк докладчику: «Тов. Ленин сказал, что мы ставим точку этому отступлению. Я слышал об этой точке, но я не знаю, где поставили эту точку? Перестали отступать – где перестали отступать? На чём мы остановились? Это надо сказать, а это не было сказано». Я. Шумятский недоумевал: «В конце концов, не знаешь, где та самая точка и где всё-таки придётся сделать привал, чтобы определить дальнейший путь».

Тем не менее в предсмертной статье «О кооперации» Ленин, упрямо  стоя на своём, просил, советовал, указывал, учил крестьян объединяться в кооперативы, но... без владения землёй. Землица-то уже принадлежала государству.

Дублер вождя и тоже диссидент Троцкий на том же XI съезде дополнил Ленина, определив  «точку отступления»: «Если на нас снова будет наступать европейская или мировая буржуазия, мы опять введём, может быть, военный коммунизм, как мы привыкли называть, и более беспощадный, чем во время минувшей гражданской войны». А Сталин, не прошло и года после смерти Ленина, заявил в одной из программных речей: «Мы  Россию НЭПовскую превратим в Россию социалистическую».

Так диссиденты-большевики  оседлали работящего русского крестьянина, забрались на его шею и не слезали с него, пока сами же не развалили СССР.
 
Фёдор КАУНОВ,
диссидент.