Теплота

ТЕПЛОТА
День шестой. Не убрана кровать.
Стреляю мысленно по галкам в амбразуру
Mеж штор. Пришёл колядовать
Под маской зайчика ребёнок белокурый.
С щедротой благоденствия, как встарь
Он обходил соседей в час не поздний.
Янтарных глаз распахнутые звёзды
Его не ведали, что сам он – маг и царь,
Одним своим явленьем на пороге:
Спел песенку, конфеты взял, исчез,
Катализатором алхимии небес
Кристаллизуя памяти чертоги.

Вспять сорок лет, чуть с лишним, открутив,
Диспетчера вокзала слышу карканье:
«Со всеми остановками в пути
Электропоезд следует до Харькова...»
Я рядом с мамой, мама – у окна,
Окно узорами сковал пушистый иней.
Мы едем в гости к Нине и Полине,
Сшивая кромки снежного сукна.
Проходит час. Народ озябший смолк.
Вагон не топится. Снаружи минус тридцать.
Тепло от тел, едва вспорхнув, искрится,
Завесив органзою потолок.
 
Сон или явь? От станции бреду,
Звеня остекленевшими ногами,
А хлопья, наигравшись в чехарду,
Без спроса забрались на ручки к маме.
«Билетики по пятачку берём!» –
Ревёт кондукторша, и выдаёт нам сдачу.
В ответ трамвай гремит, стучит, а значит,
Мы одолеем этот путь вдвоём.
Что б отворить калитку без ключей
Известно таинство! Тропа сквозь сад кривая.
Полина с Ниной не подозревают,
Какие гости будут к ним в Сочельник.

«Тук-тук! Сюрприз!» – Протопав по сеням,
Заходим в горницу, тут нас разоблачили,
И с охами и ахами сажали прям
К огню трещавшему поленьями в печи.
Дубовый стол под полотном льняным
Конём хромым от старости кренится,
Очнувшись, заскрипела половица,
Протяжно загудел в камине дым.
С хрустящей корочкой, торопится слегка
Покинуть стены духового шкафа,
Неописуемый распространяя запах,
Горшок топленого по-русски молока.

«Ой! Кровь в ногах кипит!» – срываюсь я.
Меня кладут в постель под образами,
За чтеньем глав из Книги Бытия
Стрекочут спицы бабушки вязальные.
А завтра – Рождество! Среди посудин
С закусками, и поперёк стола, и вдоль- 
В сметане с чесноком домашний кроль,
Горчицы золото, и хрен до слёз, и студень.
Под «Отче наш, иже еси на небеси!»
Вплывет, ничуть на походя на пищу,
Под шубкой розовой до серебра начищена,
В хрустальных лодочках – селёдка-иваси.

Тварь одиночества отраду не грызёт,
А капля радости угрюмый камень точит.
И тот, кто собственною следует стезёй,
Её не требует ни легче, ни короче.
В котомке памяти – храню для птиц зерно,
Экстракт любви – в термозащитной фляге.
Кто, как не мы – цари, волхвы и маги,
Кто, как не мы? Вот то-то и оно.
Пусть – холода, и не видать ни зги.
Заботой о душе моей согрейте:
Пошитый Ниной – кроличий жилетик,
Полиной вязанные – теплые носки.