дозиметр

Я прячу под кофтой круглый оранжевый камень.
И трогаю пальцами ветер, а сердцем — звук,
В мире его, в тыще его состояний,
Чтоб оказаться как Ганеши-паук,
Выверенный по книгам и кармой нас;
Нам ошибаясь — существовать ему.
Чтобы кружился мой воинственный Марс
Рядом с орлом, набирающим высоту.

Каждое слово, каждый хрусталь стекла
Мой — у побережий твоих радоновых.
Я бы стала бутылкой, если б могла,
Весточкой света водам твоим стотонным.
Я бы осталась одна, если б могла,
Если б сберёг берег меня осушенный,
Стала бы пылью вытертого стекла,
И частички меня, попадая в ракушки,
Стали бы жемчугом — на твои рукава.

Кажется, небо кончается все же. Там,
Куда мои не долетают стрелы. 
Там, где существуют твои слова
В образе звука, а ты — в образе тела.
Небо все же кончается. Там — обрыв
Мира, и все перемешано, точно в нише,
В которую как-то кое-что положил,
Сразу забыл, а потом потерял и ищешь.

Может быть не наглядны мои слова,
Что я пишу — можно хоть сразу в мусор.
Кто ж виноват, что я, душу сорвав,
Для душелюба оказалась безвкусной.
Может быть, только я никогда не вру,
Не выбираю, что говорить и чувствовать,
Не тягаю рычаг и не жму на пуск.
Сила моя — слабость, броня — укусы,
Камни мои — мягкая кожа, глаз
Между грудей смотрит не из, а внутрь
И отражает все и трещит, как будто
Одновременно дозиметр и компас:
Тысяча микрорентген ветра попутного,
Чтобы кружился мой воинственный Марс.