Заприте мою душу в туалете дешёвого бара

Заприте мою душу в туалете дешёвого бара,
И скажите, чтоб больше никто не тянулся к двери,
Там закрыто, двое, один, никакого плана,
Только крестик стучал по груди и натяжно пели,
 
Только стрелки часов застывали на чётных цифрах
И мерещились в свете и тьме очертания храмов,
Имена, голоса, глаза, составление шифра
Вереницей заплеванных осенью тротуаров.
 
С похорон - на поминки, из гроба - то только в князи,
Так сказал бы поэт, уезжающий заграницу,
Греет виски, абсент и подобие сильной связи,
Глаз положенный давеча на одну девицу.
 
Мне честней бы лицом к лицу, а не тела к телу,
Без надуманных многим ранее предисловий,
Шелест листьев, туман и порою всё та же тема,
Я по прежнему не дурак, но боюсь любовий.
 
Это быстро пройдет, мы становимся только старше,
Голоса в голове не дают однозначных ответов,
Нам бы только владеть, целовать, но не это ль гаже
Суетных и надуманных на ночь скупых приветов?
 
Я всегда говорил, мы должны возводить столицы,
Помогать беднякам, выпивать у старинных храмов,
Проклинать и прощать только самые нежные лица
И порой состоять из прочнейшего в мире сплава.
 
Я всегда заходил с торца и казался мнимым,
А в глазах отпечатался вспышками крематорий,
Человек без лица, семьи, иногда ранимый,
Мы любили не тех, - а это важнее крови.
 
Так заприте меня в туалете дешевого бара
И откройте, когда разгадаете лучше средства:
Кареглазка, пол-литра, ерш, баночка ягуара,
Это гаже, но я человек, и мне надо куда-то деться.