Рыцарь пурпурной ночи

Прохлада стен средневековых
Хранила тайну молчаливо.
В сыром подвале и в оковах
Стояла мрачно, горделиво
Одна прекрасная принцесса,
Хозяйка сказочного леса.

Её за храбрую несмелость,
За непреклонность нежных взоров
И за любовь, что в сердце грелась,
И за печаль немых укоров
Упрятал злой, горбатый тролль,
А сам себя назвал «король».

Он приходил под сенью свечи
В ее могильные покои.
Произносил шальные речи,
Он умолял : «Идем со мною!
Ты станешь властвовать судьбою,
Когда поженимся с тобою.

Ты не всплакнешь, поверь, ни разу,
Из звезд сотку тебе одежды,
Я подарю тебе алмазы
И жемчуг легкий, как надежда,
И розы алые,  как кровь,
В награду за твою любовь.

Ты будешь сказочно богата,
Ты будешь сказочно красива.
Скажи, чему ты так не рада
И непреклонна, и спесива?
Ты будешь счастлива со мною…»
Она качала головою.

Он уходил, гремя ключами
И унося раскаты гнева.
И плача синими очами,
Молилась жаждущая дева.
Она молилась очень-очень
О рыцаре пурпурной ночи.

Тянулись тяжкие минуты,
На камни падая водою.
И снова розовое утро
Сменялось звездною порою.
И плакали за лесом ливни
О рыцаре пурпурных лилий.

Она ждала, терпела муки,
Слова измученного тролля.
В оковах онемели руки,
Душа её рвалась от боли,
От времени ветшало платье…
А рыцарь спал в чужих объятьях.

А рыцарь, нежно обнимая
Красотку жалкого притона,
Жил, понемногу забывая
О той, что плакала без стона.
И шелестела снегом вьюга,
Что отняла у них друг друга.

В вине его тонули губы,
Поблекли плащ, доспехи, шпага,
Слова и жесты стали грубы,
И было лень пройти  полшага.
А сердце тихо остывало
Средь стен холодного подвала.

Её душа звала героя,
Упрямо троллю возражая.
А тролль, устало с жизнью споря,
Шептал губами : «Обожаю».
Принцесса таяла, как свечка,
Глядя на желтое колечко.

Он понял – никогда на свете
Она его женой не будет.
Он снял оковы. Слабый ветер
Пожара в сердце не остудит.
Она ушла в пучину моря,
А тролль с ума сошел от горя.

Их небо скрыло вечным мраком…
Она звездой в ночи светила.
И тролль в саду посеял маки,
Которые она любила.
И маки кланялись учтиво:
«За что? Ведь он такой красивый…»