Поэтическая гостиная

Сплетни быстрее света в любых оседают стенах. все говорят - поэты, юность, богема, "ах, как неземны и изящны, словом пронзают сердца..."

Вздор.

В говоре их горячечном не разобрать ни лица, ни слова - знай, хором льстивым поют, пока внемлет им зачарованно салонный бездельный люд. "Гений, мол, признан сразу, с первых печатных страниц". Так что же - скрыто от сглаза одно из известнейших лиц?

Спрячусь с усмешкой горькой в этой безмозглой толпе. Мне ли не знать ещё, сколько будет таких побед над рифмой неуловимой, как над чужой женой? Мне ли не помнить имя? Да что там - празднуй, герой. Весь этот гомон льстивый заслужен тобою сполна.

Злость уступает бессилию. Просто ещё одна. Бедная Делия, честно - но стоило помнить самой: чужое занявши место, той же заплатишь ценой. Марука-великанша не прячет злорадный взгляд.

А мне бы - прочь да подальше от этих речей и наград. Туда, где дожди, столица, студенческая скамья. в прошлое лет на тридцать, где зря не пропало ни дня, где серый берет и юность спрятаны в двадцать поэм.

Музою обернулась - да вот осталась ни с чем. Серый берет - на свалке, юность - в письмах двух-трёх, что выбросить бы, да жалко - случай зачем-то сберёг. Анхель - ни сном, ни духом о старых конвертах меж книг (зачем же память-старуху тревожить, вскрывая их?). Анхель дожил до оды (знал бы, бедный, за что) и стойко мои невзгоды берёт на себя. Святой - я-то всю жизнь на распутье, вина, головная боль...

...Ликуй же, чертовка Уррутиа - твоя в этих строках роль неоспорима и самым несведущим и слепым. Я - промолчу устало и выйду из этой толпы, покинув болото богемы. Мне место давно не здесь - рутинные держат проблемы, праздный глуша интерес. Я - без стихов и берета - домой, не оставшись в веках.

Юность мою в трёх конвертах завтра толкнут с молотка.

***
(снова об Альбертине Роса)