Свист

В тишине прорастают звуки. Змеиный свист
расправляет крыло над шёпотом половиц.
Заглуши его – мир уложится в плоскость весь:
не внезапно чужой, а просто такой, как есть,
не внезапно пустой, а просто такой, как был.

Я иду по карнизу – срезу своей судьбы –
не сверяясь с абстрактным знанием о пути,
балансируя на безадресном «отпусти»,
оступаясь на обнажённом «не отпускай»,
пенный гул водостоков – дождь и моя тоска,
запотевшие стёкла – сизая пелена…

Смена кадра. Затяжка – всхлипом: «Пошёл ты на…».
Заедает. Смотрю в нетронутый тленом лик,
рапортую: «Ты будешь плакать, я снова влип».
Он хохочет в своей манере. Atr;s, atr;s…

Я иду вдоль хайвея – кажется, в первый раз.

Расправляется карта. Трезвый не разберёт.
Я рисую восьмёрки – движусь притом вперёд:
тренирую скользящий шаг и прогиб хребта.

Обнимают не руки – жадная темнота.
Прошивает не звук – свистящая тишина.

Я хочу побеждать, и слабость моя смешна,
я – случайное зло, и сила – непрочный нож;
эти правды – не то, что есть, а штрафная ложь.

Ощущается чёрным нёбо, а небо там,
где останется чёткий след моего хребта.
Обоюдные кольца стиснуты, мы равны –
долгожданный кошмар, которому нет цены,
тривиальная пропасть, плотная западня,
иллюзорная плоскость… Сможешь – заткни меня.

Шорох ветра, шершавый контур окна, провал.
Лунность дюны ласкает призрачная трава.

Древний паттерн – сорвись с карниза и не умри.

Вектор света, меандры плоти. Остывший мир
дышит медленно, набухая дождём с каймы –
не внезапно живой, а просто такой, как мы.