***

День приближался к ночи,
Наступала зима.
Рвали кого-то в клочья
Шакалы на склоне холма.

На площадке колокольни
Лежал, поникнув головой,
С перепоя переполнен
Всею скорбью мировой

Старый дьяк. И чудилось
В похмельном бреду,
Как какие-то чудики
Что-то искать бредут.

И бормотал он им вслед: "Возьмите меня с собою,
Бога иль Дьявола ищете - не знаю, но мне все равно,
Я готов присягнуть на верность им обоим,
Хоть ни в того, ни в другого не верю уже давно..."

Ночь близилась к утру,
Зима прошла наполовину.
Тянулся он к ведру
И охлаждал свои седины,

И важен был, как царь -
В насквозь промокшем платье.
Заблеванный алтарь
Служил ему кроватью.

...Он долго лежал, не смыкая век,
А потом - видел во сне,
Как на землю медленно падает снег,
Белый, чистый, пушистый снег...

И дороги уже не видно, а ушедших - тем более.
Им - идти сквозь вечность, ему - доживать свой век,
Страдать с похмелья головною болью...
Но ведь он бы ушел за ними! - если б не этот снег,
Этот проклятый снег...

"Баю, баюшки-баю,
Не ложися на краю,
Придет серенький волчок..."
Закричал во сне дьячок -

И тут же проснулся,
От страха еле дышит,
К бутылке потянулся,
Пробку вышиб

И хлебнул он раз,
Да еще раз,
Да еще много-много раз...

И скорби мировые отступили вроде,
И даже зиму начала сменять весна,
И он жалел о том лишь, что были на исходе
Все запасы старого церковного вина.

(08.07.1991)