В Москве холодает. Синоптик простужен...

В Москве холодает. Синоптик простужен.
По радио шепчет: «Там льдисто и вьюжит»,
И кутает в шарф свою «слабую» шею,
И думает, где б закупиться дешевле.

Икра, мандарины, по счёту, по списку.
«Клико»? «Э Шандон»? «Лев Голицын» за триста!
А касса забита до самой молочки.
Откройте вторую! Хоть тем, кому срочно.

Снег – криво и прямо, снег – бело и чисто.
Счастливой дороги, кто мимо промчится!
А наш пешеход сквозь заснеженный вечер
Бредёт и тихонечко мыслит о вечном.

Блестят фонари. Кто в такси, кто в автобус.
И кружится время. И крутится глобус.
И воздух наполнен сегодня как будто
Душистою хвоей, корицей и клюквой.

Пролётик, немножко, до дома полшага:
С десяток высоток, каток и общага…
Темнеющий двор, побелевшая крыша
И сонный сосед, что на улицу вышел.

Там в окнах зажжённых снуют, суетятся.
Салат, бутерброды, печёное мясо.
И бусы на ёлке, и счастье «по госту»,
И рады любому случайному гостю.

До полночи двадцать. До полночи десять.
Ох, выпить бы это… и этого съесть бы…
И дружной гурьбой из тепла и уюта
В мороз – поглазеть на сиянье салюта.

В Москве холодает, но это не повод
Не выйти в заснеженный радостный город.
И с горки, и с визгом, в растрёпанном виде
Лететь и кричать что есть сил: «Отойдите!»

И ржать до упаду, и греться глинтвейном,
И врать, что тепло, голосочком елейным.
Чудес ожидать, словно в детстве забытом,
Не веря, что были когда-то все мы там.

День новый настал, а город всё тот же:
Подъезд в конфетти и двор общий – тоже.
И сон не идёт. И сменяет контрастно
Свет жёлтый на синий, зелёный и красный.