Угрюмовские хроники

Прорвали фронт, вошли в прорыв,
Опасный вскрыли мы нарыв.
На Вязьму путь, таков приказ,
Брать на испуг, таков наказ.
          Стоял январь, кружит пурга,
          Вокруг бескрайние снега.
          Мороз под сорок, мерзнет нос.
          “Не вешать нос, не вешать нос”.
          Таков приказ, таков наказ.
Идти вперед  и день и ночь,
Сомнения прочь, сомнения прочь.
Пехотой  Вязьму будем брать,
Большая сила наша рать.
          Там отогреем мы носы,
          Достанем там мы колбасы…
          Папахи были набекрень
          У генералов из  Москвы,
          Что обращались к нам на “ты”.
Сейчас дыряв германский фронт,
Через дыру наш коридор.
В тыл немцев движутся войска,
Но это все пока, пока…               
Вот к речке Воре подошли.
Зря подписали с немцем пакт.
Вдоль  Вори шел старинный тракт,
Из Гжатска он на Юхнов шел,
По коридору он прошел.
          Налево тракт, направо тракт,
          И где Ивановский овраг,
          И где Захаровский большак
          На юг идет старинный  тракт.
И вот теперь, с недавних пор,
Он рассекает коридор.
Здесь перелески и поля
Здесь деревеньки, хутора.
Прорыва узок коридор
Шумит, скрипит сосновый бор.
          И где Ивановский овраг,
          И где Захарововский большак
          Засел в тепле  коварный враг.
          Траншеи здесь и блиндажи,
          Моторы танков здесь гудят.
          Мы знаем, что они хотят.
Хотят разрезать коридор,
Хотят войти в сосновый бор,
Хотят сомкнуть германский фронт.
В полях глубокие снега,
Здесь танки немцев не пройдут,
Но вот по тракту подойдут.
          Внезапным может быть удар,
          Сомкнется здесь германский фронт,
          Исчезнет тонкий коридор.
          Усилить надо здесь войска,
          У немцев жесткая рука.               
На севере, там, где овраг
Сидит в тепле опасный враг.
Село Ивановское тут,
И немцы точно тут пойдут.
Усилим здесь мы коридор,
В заслон добавим батальон.
          И где  Захарововский большак
          Сидит в тепле коварный враг.
          И здесь усилим мы войска,
          И здесь добавим батальон,
          Пусть охраняют коридор.
На юге здесь высотки есть,
Покрепче надо здесь засесть.
Высотка там, высотка тут,
Здесь немцы смерть свою найдут.             
          Красивы местные леса,
          Живут в них заяц и лиса.
          Здесь много  елей и сосны,
          Здесь бродят  лоси, кабаны.
Здесь и медведя я встречал
И на меня он зарычал.
Вначале думал это рысь,
Но миром с ним мы разошлись.             
          Вот Воре резкий поворот,
          На запад речка потекла.
          На ее правом берегу
          Стоит деревня  Мамуши,
А рядом с ней сосновый бор
И здесь стоит наш батальон,
Он охраняет коридор.
Пусть батальоны здесь стоят,
На обе стороны глядят.
          А где деревня  Мамуши,
          Все есть для русской, для души.
          И вот за эту красоту,
          За Воре эти  берега,
          Мы смертным боем бьем  врага.             
Вот грозный окрик из Москвы:
Чего  ты медлишь генерал?
Пока на Воре толстый лед
Гони, толкай войска вперед,
И сам вперед, и сам вперед.
Мы тут прикроем коридор
Уж, как ни-будь потом, потом…
         На Вязьму тянуться войска,
         В колоннах движутся полки.
         Навстречу им, то там, то тут
         На санях раненых везут.               
Настал февраль, метет пурга,
Вокруг глубокие снега.
На юг идет все дальше тракт,
Идет на город он Юхнов,
Да генералам не до снов...
              ***   
          И вот на проводе Берлин:
          Срезаем, завтра чертов клин,
          Срезаем завтра коридор,
          Войскам войти в сосновый бор.
И знатен был в тот день обед.
Солдатам выдали вина,
Солдатам выдали конфет.
          А к генералам из Москвы
          Пришел сегодня черный день
          Ведь их папахи набекрень.               
Сидит в траншеях батальон,
Он охраняет коридор.
А наше поле – это тир
И башня – наш ориентир.
Ориентир наш и дома,
Здесь немцам будет не до сна.
Да – это тир, да – это тир
И будет здесь кровавый пир.               
          За этим полем  хвойный лес,
          В него войдут войска  СС.
Да, на подходе полк  СС,
По тракту он в колоннах шел,
Сейчас он к лесу  подошел.
          Четвертый полк СС идет,
          Он смерть в Захарове найдет.
          Он год в Париже простоял,
          Но изменилось, не  судьба
          И переброшен он сюда.
          Скорей сюда попасть хотел,
          На самолетах прилетел.
Четвертый полк – элитный  полк.
Походкой  легкой егерей
Пришла охрана лагерей.
Кто в страшный лагерь попадет,
Тот быстро смерть свою найдет.               
          Зачитан боевой приказ,
          Стоит в колоннах батальон.
А вот и серия ракет,
Рубеж атаки позади,
Мы развернулись, как могли.
На север шли войска СС,
За цепью цепь, за рядом ряд
Знаком нам всем  войны наряд.
          Из леса вышел батальон,
          Передний взвод тропу тропит.
          По пояс снег, узка тропа,
          На их эмблемах черепа.               
Ударил русский миномет,
По полю дымные круги
И сразу крики  - “помоги”,
Но разве крикнешь –“помоги”,
Коль оторвало пол ноги.
А вот ударил пулемет.
Фельдфебель грузно наш упал,
Ему попала пуля в грудь
И не дает ему вздохнуть.
          Уж очень узкая тропа.
          Пробиты наши черепа,
          Зря столько съели мы конфет,
          Маневра нет, маневра нет.
А пулеметы русских бьют,
Так скоро всех нас перебьют.
Забились снегом сапоги
И снова крики “помоги”.               
А пушки русских точно бьют,
Сужается воронок круг.
Пристрелян здесь ориентир,
Здесь словно тир, здесь словно тир.
          Короткий у солдата век,
          Спасет ли нас глубокий снег.
          Взлетают в воздух сапоги,
          А в сапоге по пол ноги.
Вокруг глубокие снега,
Зря мы напились и вина,
Идет война, идет война.
Попутал нас проклятый бес,
Исчезла красота небес.
Какой вокруг противный газ,
Летит осколочный фугас.
          Вот в нем взрывается тротил,
          Взлетает комьями земля,
          Воронка ямы широка
          И из нее проклятый дым,
          Мы платим за войну калым.
И полетел осколков рой,
Все реже цепь, все реже строй.
Вот и ударная волна,
Досталось нам в тот день сполна.
          Из носа кровь, кровь их ушей,
          Дойдем ли мы до Мамушей.
          Вот ранен Ганз, контужен  Фриц.
          Он с нами от границы шел,
          И в этом поле смерть нашел.
Забрызган кровью мой сапог,
Разорвана моя шинель,
Где ты моя Эммануэль?
Сжимается воронок ряд,
Теперь такой войны наряд.
Поля здесь трупные вокруг,
Лежат, растерзаны тела,
Фрагменты рук,  фрагменты ног,
Стальные каски там и тут,
Они их больше не спасут.
          А вот и чья-то голова.
          Мне этот парень был знаком,
          Он угощал меня вином.
          Мечтал попасть в наш полк СС,
          Мечтал войти в сосновый лес.
Невдалеке торчит сапог,
А в сапоге белеет кость.
Нас душит злость,
Нас душит злость.
          На север шли войска СС.
          За батальоном батальон.
          Вокруг кровавые снега,
          И вдоль тропы кровавый след,
          Кровавый след, кровавый снег.               
Вокруг  проклятых  Мамушей
Обширен лабиринт  траншей.
Ужасен грохот батарей,
Немецкий полк огонь ведет,
Он в этом деле знает толк.
          Объяты пламенем  дома,
          Разбиты русских блиндажи
          Вокруг деревни Мамуши.
          И горы трупов меж траншей
          У тех проклятых Мамушей.
Гранатный бой, тяжелый бой.
Напрасно штык вчера точил,
Удар пришелся между ног,
Залиты кровью сапоги
И вся в крови моя шинель.
Прощай моя  Эммануэль.
          Вот так тогда войска СС
          Входили в наш сосновый лес.
И где Захарово стоит
Разбит был русский батальон,
Не больше роты нынче он.
Как тесен здесь воронок круг,
Здесь трупы русские вокруг,
Большой у немцев перевес,
Спасет ли нас сосновый лес.
              ***         
И где  Ивановский овраг
Нанес удар коварный враг.
Солдаты Вермахта здесь шли,
В овраге смерть свою нашли.
          Но немцы жмут, но финны прут.
          По тракту танки подошли
          И вместе все на юг пошли.
Был взят  Ивановский овраг,
Разбит был русский батальон,
Что охранял здесь коридор.
          И у деревни  Мамуши
          Осталось русских ни души.
Костьми полег здесь батальон,
Был танками раздавлен он.
На юг, все дальше танки шли
И вот в Захарово пришли.
Но слабым  стал уже заслон,
Они добили батальон.
          Да,  быстро танки подошли,
          Что от  Ивановского шли.
          Конец, сомкнулись  здесь клешни.
          Все – перерезан коридор,
          Захвачен наш сосновый  бор.
               ***            
Опять на проводе  Берлин:
Всех наградить, кто срезал клин,
Кто срезал, чертов коридор,
Всех кто вошел в сосновый бор.
          Здесь сосны стройные стоят,
          Здесь сосны стройные скорбят.
          Да, к генералам из  Москвы
          Пришел сегодня черный день,
          Ведь их папахи набекрень.
          Не зря ж они тогда ворчали,
          Что академий не кончали.               
Сомкнулся вновь германский фронт,
Исчезла брешь, сошлись войска,
У немцев твердая рука.
          СС войска на высоте,
          Да и от  танковых частей
          Немало добрых новостей.
          Пусть чистят траки от костей,
          Да, траки танков от костей.               
А впереди нас ждет котел.
Не Вязьма ждет, а ждет котел.
Сошлись  клешни у  Мамушей.
Раздавлен русский батальон,
Геройской смертью сгинул он.
Сомкнулся  фронт, исчезла брешь,
Возник плацдарм, навис балкон.
Здесь все поставлено на кон.
Здесь три дивизии в кольце,
И нет улыбок на лице,
У генералов на лице.
          Здесь  Ржева – Вяземский балкон,
          Балкон нацелен на  Москву,
          Промашку дашь – ее возьму.               
Рокадой стал старинный тракт,
Теперь огонь, теперь маневр,
Теперь меня уже не тронь.
Стал, прочен фронт – германский фронт.
          По речке  Воре фронт стоит
          И стал он прочен, как гранит.
          А там, где  Воря, где  Угра
          Долина смерти пролегла.
Залили кровью лед реки,
Залили кровью берега,
Эх, не умеем воевать.
Да, не умеем наступать.
Ворчали наши старики.
              ***               
Полки до  Вязьмы не дошли,
В снегах глубоких залегли
И к обороне перешли.
          Метет пурга, вокруг снега.
          Замкнулся лабиринт траншей,
          Мы кормим вшей, мы кормим вшей.
          Запутан очень лабиринт,
          Но где, же бинт, но где, же бинт?
          И вот опять плохая весть
          Не ясно, что мы  будем есть.
Пришла весна, пришел апрель.
Полки до Вязьмы не дошли,
Полки от Вязьмы отошли.
Понес потери батальон,
Теперь не больше роты он.
          А немцы жмут, австрийцы прут,
          Большой у немцев перевес,
          Спасет ли нас сосновый лес.
Все три дивизии в кольце,
Сомненье что–то на лице,
У генерала на лице.
Вот приземлился самолет,
Частей знамена принесли
И загрузили в самолет
И он на взлет, и он на взлет.
Взлетел последний самолет,
Остался с нами генерал,
А немец врал, а немец врал.
          Австриец давит, немец  жмет.
          Отходим в  Жолобовский лес.
          Здесь три дивизии сошлись,
          К Угре прорваться собрались.               
Зовет к себе река Угра.
Теперь лишь минные поля,
Колючей проволоки ряды,
Нас отделяли от воды.
Но немец танки в ход пустил
И нас к Угре не пропустил.
          Дремуч  вокруг сосновый лес,
          Везде солдаты из СС.
          Да, гренадеры из СС
          Хотят зачистить этот лес.               
Уже не нужен миномет,
Уже замолк наш пулемет.
По пять патронов у солдат,
И кто же в этом виноват?
          У них папахи набекрень
          Тогда свалились в стылый день.
          Снарядов нет, патронов нет,
          Еще немного есть гранат,
          Был много больше наш отряд.
Сошлись, где Воря и Угра
Звучало  вновь,  - Ура,- Ура.
В последний бой, кровавый  бой
Здесь поднимался батальон.
          Но злые немцы тут как тут,
          Все жмут и жмут, все прут и прут.
          Да, гренадеры из СС
          Уже вошли в сосновый лес.
Сосновый лес, еловый лес,
Местами есть и березняк,
Но это так себе – пустяк.
          В котел попали все бойцы,
          В котел попал и генерал.
          Он нам не врал, он нам не врал.
Один  бросок, еще бросок,
Себе он выстрелил в висок.
Входила пуля, как игла,
Здесь смерть его подстерегла.
          Охрана рядом полегла,
          Она отбиться не смогла.
          Как волки люди из  СС,
          Еловый лес – дремучий лес.               
Совсем раскис апрельский снег,
Промокла в валенке нога,
Всем страшно стало нам тогда.
          Здесь сосны стройные стоят,
          Здесь сосны стройные скорбят.
И год стоял здесь  страшный дух,
То трупный дух, то смертный дух
Висел над  Ворей и  Угрой
Роскошной летнею порой.               
          И где деревня  Мамуши
          Пейзажи очень хороши.
Здесь берег  Воре очень крут,
Там за рекою летом луг.
          Их пулемет ударил вдруг
          И трупами покрылся луг.
Где летом был зеленый луг
С весны стоял там смертный дух.
Не перебить его сосной
И елью дух не перебить,
Скорее нас здесь всех добить.
          Здесь сосны стройные стоят,
          Здесь сосны стройные скорбят.
                ***            
С  тех пор прошло немало лет,
Но у сосны лежит скелет.
И там скелет и здесь  скелет.
          Не положили их в гробы,
          Сюда не ходят по грибы.
          Их кости белые торчат,
          Их черепа на нас глядят.
Сюда добраться нелегко,
Сюда пробраться тяжело.
          Но я там был, но я там шел,
          Я кости белые нашел.
          В глазницы черепов смотрел,
          Таков, наверно, мой удел.
Я кости белые сложил
И сверху череп положил.
На пень сосновый рядом встал,
Им честь последнюю отдал.
          Сомкнулся здесь смертельный круг,
Воронки там, воронки тут,
Здесь каски ржавые вокруг
Обозначают этот круг.
          И минометная плита
          Была недаром отлита,
          Она, как памятник лежит
          О днях минувших говорит.
А рядом минометный ствол,
Он в землю глубоко ушел,
Успокоение нашел.
          Да, смерть с косою здесь прошла
          Через  Смоленские леса
          И жертву здесь свою нашла.
Но трактора и здесь пройдут
И ничего здесь не найдут.
          Только каждой весной,               
          Когда вспашут поля,
          В пашне гильзы блестят,
          В пашне кости торчат.
Это память тех дней,
Словно колос встает,
Значит память тех дней
Никогда не умрет.
                08.08.2018
    УГРЮМОВО - разъезд железной дороги
Вязьма - Калуга, в 63 километрах от Вязьмы.

     Посвящается бойцам и командирам 33-ей армии, которой командовал генерал- -лейтенант Михаил Григорьевич Ефремов. А также воинам 43-ей и 49-ой армий, которые пытались их спасти, но сами легли костьми на берегах Вори и Угры, в далеком 1942 году. Светлая им память.