Герой или грешник?

Афанасия Никитина издавна считают героем-первопроходцем, открывшим для россиян сказочно богатую и загадочную страну – Индию. Он сделал это за четверть века до знаменитого Васко да Гама, о котором знала вся Европа. О путешествии же Никитина знали очень немногие: сам он считал его «грешным» и записки свои почти никому не показывал.
Только триста лет спустя их заново открыл знаменитый историк и писатель Николай Карамзин, который почти полностью опубликовал записки Никитина в своем монументальном труде «История государства Российского». Россия ахнула от изумления и объявила купца-путешественника национальным героем.
«Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших описаний европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века… В то время, как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара…».
А он не был героем, просто обстоятельства сложились так, что альтернативой дальнему и трудному путешествию была только долговая тюрьма. Никитин поставил на кон все и выиграл. Богатства, правда, так и не нажил – просто не успел.
А если честно, не слишком к богатству стремился.

Детство будущего путешественника было самым обычным для сына небогатого купца. Получил неплохое по тем временам образование, то есть выучился читать и считать. Но сидеть дома было скучно, хотя Европа совсем не манила.
Тем не менее, Афанасий еще в молодые годы много ездил по свету, по торговым делам бывал в Византии и Литве. Товар молодого предпринимателя пользовался спросом, и вскоре он стал зажиточным человеком.
Только вот заворожили его сказки о немыслимо богатых южных краях. И постепенно это стало навязчивой идеей: увидеть все своими глазами, побывать там, где никто еще не был.
Средства позволяли совершить любое путешествие. И Афанасий отправился покорять далекую Индию, очень слабо представляя себе, насколько далека эта сказочная страна.
Как и большинство его современников и соотечественников, Афанасий Никитин был человеком глубоко верующим, и в первую очередь именно его вера была испытана его же путешествием.
Для такого рискованного мероприятия необходимо было благословение. И оно было получено:
«И пришел в Калязин монастырь к Святой живоначальной Троице, к Святым мученикам Борису и Глебу. И у игумена Макария и святой братии получил благословение».
Более опытные люди посоветовали ему купить парочку породистых жеребцов: их якобы можно было продать в Индии за совершенно фантастическую сумму. Никитин так и поступил – приобрел в пограничном персидском городе Армузе породистых скакунов. И отправился дальше в компании еще нескольких богатых купцов.
«И привёз я, грешный, жеребцов в Индийскую землю; дошёл же до Джунира благодаря Бога здоровым, — стоило мне это сто рублей».
Начало путешествия оказалось неудачным: на купцов напала шайка прекрасно вооруженных разбойников. Отобрали все, спасибо что жизни не лишили. На жеребцов, правда, не позарились, а больше у Никитина ничего не было. Так что он единственный мог продолжить путь.
«И мы, заплакав, разошлись, кто куда: у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь; а который должен, и тот пошел, куда его глаза повели».
Все это в полной мере относилось к самому Никитину. Ведь для путешествия он занял под проценты крупную сумму денег, а так как по законам того времени, как неплатежеспособный должник при возвращении он и его семья неизбежно будут рисковать не только своей свободой, но и жизнью, то Никитин решил продолжить путешествие на свой страх и риск.
Ему удалось благополучно добраться до города Чаул – первого индийского города. С возвращением на родину путешественник не торопился. В Индии торговец жил в течении трех лет. Он не терял времени даром, тщательно изучал быт и государственное устройство солнечной страны. Все свои наблюдения и выводы путешественник изложил в рукописных трудах.
В этой стране все было удивительным и непривычным. Индийские женщины и детишки разгуливали по улицам своих городов и селений абсолютно голыми. Вначале путешественник думал, что ходить обнаженными женщин и детей заставляет нужда, но это было не так. Очень многие жители удивительной и непостижимой страны носили золотые браслеты, что говорило о их неплохом материально положении.
Афанасий искренне не понимал, почему индийцы приобретают дорогие украшения и не могут позволить себе купить одежду. Его удивляло и количество населения, индийцев было очень много, и каждая вторая из женщин была в положении.
Никитин удивлялся не только обычаям индийцев. Его поражала и природа этой страны, экзотический растения и животные. Здесь он в первый раз увидел змей и обезьян. Он уехал из Индии, полным впечатлений, путешествие показалось ему ярким и красочным.
Но до отъезда было еще очень далеко. Афанасию пришлось пережить серьезные испытания: его несколько раз пытались обратить в ислам, причем не только уговорами, но и недвусмысленными угрозами. Доподлинно неизвестно, стал ли русский купец мусульманином или сумел увернуться. По его запискам невозможно понять, как он поступил.
В своей рукописи Никитин утверждал, что от верной гибели его спас только счастливый случай. Но привел столько цитат из Корана, что вопрос так и остался открытым. Скорее всего, Афанасий принял ислам для вида, оставаясь христианином.
Вообще Записки оставляли массу вопросов во всем, что не касалось описания жизни индусов. Неизвестно даже, какой была фамилия отважного купца. В тексте: «Афонасья Микитина сына». Афанасий Никитич, значит. Другая летопись в собственной редактуре «Хождения за три моря» (Эттеров Список) сообщает:
«…того же году обретох написание Офонаса Тверитина купца, что был в Ындее четыре года, а ходил, сказывает, с Василием Паниным».
Третий источник такой вариант предлагает:
«…в та же лета некто именем Офонасей Микитин сын Тверитин ходил в Ындею и той тверитин Афонасей писал путь хождения своего…».
Складываем все, получаем «тверитянина Афанасия Никитича». Без других подробностей в метрике. Куда же он собрался, куда добрался? Читаем:
«…свещахся с индеяны пойти к Первоти, то их Ерусалим, а по бесерменьскый Мягъкат, где их бутхана».
Уже интересно. Собрался наш купец пойти с индусами в их святая святых. Афанасий прекрасный филолог, легко перескакивает с родного русского — на «басурманский язык»:
«В Индее же какпа чектур, а учюзедер: сикишь иларсень ики шитель; акечаны иля атырсень — атле жетель бер; булера достор; а куль караваш учюз: чар фуна хуб…».
Это все кириллицей писано. Но перевод понятен:
«…гулящих женщин много, и потому они дешёвые: если имеешь с ней тесную связь, дай два жетеля; хочешь свои деньги на ветер пустить — дай шесть жетелей. Так в сих местах заведено. А рабыни-наложницы дёшевы: 4 фуны — хороша…».
Большинство исследователей склоняются к убеждению: перед нами особый шифр, но довольно популярный среди купцов. Текст «Хождения» битком набит персидскими, арабскими, татарскими, староузбекскими, согдианскими архаизмами и словами, целыми фразами неизвестных сейчас наречий. Легендарный «тайный язык хорезмийских купцов». Им свои записи шифрует наш тверитянин Афанасий.
Помимо хорошего знания «басурманских языков», купец прекрасно ориентируется в вероисповедании земель, куда приходит. Вопросы религий его очень волнуют, к тому же — путешественник прекрасно разбирается в христианском и мусульманском календаре. И… карте звездного неба:
«Во Индеи же бесерменьской, в великом Бедери, смотрилъ есми на Великую ночь на Великий же день — волосаны да кола в зорю вошъли, а лось головою стоит на восток».
Волосаны и Кола — это Плеяды и Орион, Лось — Большая Медведица. Названия даются на северный манер, как на Руси принято. Но за чужим небом южных стран Афанасий наблюдает очень внимательно, фиксирует мельчайшие изменения лунных циклов на всех отрезках пути. Политические тонкости подмечает. Заметно, в этих материях мужчина крайне сведущ. Столь же дотошен в географии.
«Каждый день встречалось по три города, а в другой и по четыре; от Чаула до Джунира 20 ковов (в «кове» — десять вёрст), а от Джунира до Бидара 40 ковов, а от Бидара до Кулунгира 9 ковов…».
Много ездил, но очень мало торговал – просто было нечем. Так что торговой выгоды он так и не получил. Афанасий возвратился на родину с пустыми руками, увезти из Индии было нечего, кроме дешевого перца и красок.
Путешествие по жарким странам оказалось очень утомительным. Теперь Афанасий мечтал только о возвращении на Родину. После многочисленных и опасных приключений ему это удалось. Привез он с собой только рукопись путевых заметок.
Так и неясно, кем же был путешественник. Купцом, который по традициям тех лет любознателен, внимателен, «провешивает караванную тропу»? Или все-таки профессиональным разведчиком, опытным, проверенным опасными поручениями, отправленный на край земли с некой миссией?
Вторая версия, конечно, более заманчива. Какой была личная жизнь мореплавателя – остается только догадываться, никаких сведений об этом не сохранилось. Но благодаря его запискам нетрудно составить словесный портрет этого человека. Он был настоящим оптимистом, не боящимся никаких трудностей. И крайне осторожным. То есть идеальный шпион.
К тому же известно, что поручение отправиться в «Хождения за три моря» было получено им  от самого великого князя тверского. Вряд ли великий князь стал бы лично встречаться с обычным купцом, даже очень богатым. Тут явно были какие-то важные государственные интересы.
Один. Без гроша, товара, книг и карт, отобранных разбойными астраханцами. Весной 1468 года путешественник выныривает в землях Персии, тропками Великого шёлкового Пути крутится в Хорасане и его окрестностях.
«Из Рея пошёл в Кашану и тут был месяц. А из Кашана к Найину, потом к Йезду и тут жил месяц».
На что жил, точнее, выживал? Об этом он писал предельно откровенно:
«А жены их со своими мужьями спят днем, а ночью ходят спать к чужестранцам, да спят с ними, да дают им корм и приносят с собой сахарную еду и вино сахарное, да кормят и поят гостей, чтобы их любили, а любят гостей людей белых, потому что их люди очень черны. А зачнет жена от гостя дитя, и мужья дают корм. А родится дитя белое, тогда гостю пошлины триста тенек...».
Слова Никитина не вызывают сомнения, так как об этом же спустя 25 лет писал и португальский мореплаватель Марко Поло. Так что способ выживания, а может быть и заработка, был найден.
Непростой способ. В другом месте «Записок» прорывается:
«А все черные люди злодеи, а женки все <...>, колдуны да воры, да обман, да зелье, господ морят ядом».
Замечу, что в рукописи нет никаких описаний, интересных купцу. Цен на товары, их номенклатура, маршруты доставки. Нет описаний рынков. Целый год странствий по богатым торговым городам, три строчки в записях. На что живёт, с кем встречается, как выживает? Неизвестно. Только одно на ум приходит объяснение: Афанасия там встретили как родного.
Почему? Не потому ли, что все-таки принял ислам?
По всей видимости, Никитин сначала просто делал вид, что обратился. Но вскоре он уже называется на местный манер - Юсуфом Хоресани, затем начинает соблюдать обряды ислама. Годы на чужбине тянутся долго, и вскоре Никитин пишет, что «забыл всю веру христианскую». Через всю книгу пронес Никитин эту душевную боль вероотступничества: «А иду я на Русь с думой: погибла вера моя...».
В муках пытается Никитин сохранить свою веру, даже когда он молится по местным обычаям, то молится Христу и «другого никакого имени не призывал». Но сам себя не обманешь, и вновь рука его выводит страшные слова: «Я же, рабище Божий Афанасий, сожалею о вере христианской».
И каждый раз, начиная молитву по-русски, он как бы незаметно для себя переходит на мусульманскую молитву. И так повторяется несколько раз. Но особенно заметно это проявилось в конце его путевых заметок...
Нет сомнения, что Афанасий Никитин сколько мог старался, хотя бы в душе, оставаться православным христианином, но жестокая действительность диктовала свои условия:
«Горе мне, окаянному, с пути истинного сбился и не знаю уже, по какому пути пойду».
Не просто крик, но надрыв слышится в его словах:
 «Братья русские христиане, кто хочет пойти в Индийскую землю - оставь веру свою на Руси...».
По всему получается, что был Афанасий Никитин специальным посланником тверского князя и высшего духовенства. Вся его эпопея это не торговля, это разведывательное задание, «поиск особого товара для князя». И сейчас, и века назад особым, бесценным товаром была информация. А уж ее-то «купец» набрал более чем достаточно. Только вот зачем?
Скорее всего, за тем, чтобы Тверь установила более тесные отношения с богатой Индией, усилила свое могущество, стала главным русским княжеством, ключевым пунктом торговли с Востоком. Случись так, не Москва была бы столицей, а Тверь. Но задуманное не всегда оборачивается реальностью.
Зачем понадобились великому тверскому князю Михаилу Борисовичу алмазы Индии? Версии об украшении короны царской отметаются, хотя кто там в амбициях Рюриковичей разберётся, в их эстетических предпочтениях… Думается, некие важные исторические события вынудили отправить опытного разведчика «за три моря» киселя хлебать. Вопрос тогда стоял острейший: Орда падет вот-вот, кто станет её правопреемником? Тверь или Москва? В те годы всё балансировало на грани.
«Со всех сторон окружённая Московскими владениями, Тверь ещё возвышала независимую главу свою, как малый остров среди моря, ежечасно угрожаемый потоплением… Князь Михаил Борисович знал опасность: надлежало по первому слову смиренно оставить трон или защитить себя…». (Карамзин)
Защитить себя… чем? Нужно войско большое, средства на его содержание, наёмники из Литвы и Дикого Поля. Ордынцев нужно срочно перекупать целыми улусами. Это фантастические расходы. Вот именно в этот момент и посылает Тверь своего сына… Не по мелочи какой размениваться, корицей и гвоздикой пробавляться… Одним ходом — сразу в дамки. Драгоценные камни нужны. Точное место первичного рынка. Товар компактный, баснословно дорогой в европских и ордынских землях. Горсть — вот тебе и тумен полнокровный на поход.
Об Индии давно легенды по Руси ходили. Об этой сказочно богатой стране знали из описаний походов Александра Македонского Туда и направился Афанасий Никитин сын Тверитин. Досконально описывая каждый свой шаг. Только в Индии в нем просыпается купец.
Зачем? Ответ очевиден: русского купца интересуют… алмазы. Потому что путь-дорожка ведет к «копям Голконды». Где они находились — точно неизвестно, страшная государственная тайна. Скорее всего, где-то к востоку от плато Декан. Но рынок этих драгоценностей Афанасий отыскал:
«Камбай — пристань всему Индейскому океану . А в Каликуте — пройти его не дай Бог никакому судну! А родится в нём перец, имбирь, цвет мускат, цинамон, корица, гвоздика, пряное коренье. И всё в нём дёшево…».
Афанасий писал о похождениях, кружит по всем крупным городам и портам, жаловался и стенал, тосковал по дому. Максимально дотошно выведывал все тонкости восточной торговли, пошлины, точные маршруты, политические и религиозные особенности земель.
Зачем все это было обыкновенному купцу?
«Да около родятся драгоценные камни, рубины, кристаллы, агаты, смола, хрусталь, наждак… В Пегу же пристань немалая, и живут в нём всё индийские дервиши. А родятся в нём драгоценные камни, рубин, яхонт. Продают эти камни дервиши… Мачин и Чин от Бидара четыре месяца идти морем. А делают там жемчуг высшего качества, и всё дёшево…
В Райчуре же родится алмаз… Почку алмаза продают по пять рублей, а очень хорошего — по десять рублей; почка же нового алмаза только пять кеней (мелкая монета), черноватого цвета — от четырёх до шести кеней, а белый алмаз — одна деньга. Родится алмаз в каменной горе; и продают ту каменную гору, если алмаз новой копи, то по две тысячи золотых фунтов, если же алмаз старой копи, то продают по десять тысяч золотых фунтов за локоть».
Неизвестно, вёз ли алмазы наш тверитянин домой. Но маршрут прописал досконально, всё выведал. Наказ великого князя исполнил.
И все эти богатства – такие, казалось бы, доступные, снова стали красивой легендой. Путешественник умер на обратном пути домой, в Смоленске. Причина его смерти неизвестна, однако биографы утверждают, что долгое проживание в странах с разным климатом не пошло на пользу Никитину. Хотя он и отличался крепким здоровьем, но и оно не выдержало всех выпавших на его долю тягот.
«Сказывают, что-де — и Смоленска не дошед умер. А писание то своею рукою написал, иже его руки тетради и привезли гости Мамыреву Василью к дьяку великого князя в Москву».
Вот это загадка так загадка. Самому ярому врагу родной Твери отписал свои бесценные путеводные маршруты? Каким путём возвращался, почему перестал вести записи, был ли при нем «товар»? Афанасий своей смертью хоть помер? Но… тишина.
В любом случае, трагическая смерть Никитина в одном-двух днях пути от конечной цели, будь то Москва или Тверь, должна иметь логическое объяснение. Маловероятно, что внезапно своей смертью умер человек, который смог выжить в столь экстремальных условиях в течение нескольких лет. Тем более, что в своих путевых заметках он если и жалуется, то на муки духовные.
Что свело его в могилу — неизвестно. Незалеченная далёкая лихорадка из жарких стран, зима в тот год слишком на Руси лютая, яд… может быть.
Все это не может не привести к мысли, что смерть Афанасия Никитина была насильственной. А то, что все это произошло практически на пороге дома, делаем судьбу Никитина вдвойне трагической.
По существу, за свое путешествие, сделавшее его имя бессмертным, наш земляк заплатил своей жизнью.
А вскоре не стало и тверского Великого Княжества.
«Иоанн в уме своём решил Твери судьбу… Сентября 8-го (1485 г.) осадил Михайлову столицу и зажёг предместье. Чрез два дня явились к нему все тайные его доброжелатели, тверские Князья и Бояре, оставив Государя своего в несчастии. Михаил видел необходимость или спасаться бегством или отдаться в руки Иоанну; решился на первое, и ночью ушёл в Литву… Столь легко исчезло бытие Тверской знаменитой Державы, которая от времён Святого Михаила Ярославича именовалась Великим Княжением и долго спорила с Москвою о первенстве».
Сегодня об этом удивительном человеке напоминают три памятника: один в г. Твери, воздвигнутый в 1955 году; другой в индийском городе Ревданда, открытый в 2002 году и самый главный - литературный "Хожение за три моря", которое сразу после его смерти доставили в Москву и где оно было включено в московские летописные своды, (вторая Софийская летопись), под 1475 годом. А имя его навсегда останется в ряду самих выдающихся путешественников не только России, но и всего мира.