Невероятное приключение А. С. Пушкина в России

НЕВЕРОЯТНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ А.С. ПУШКИНА В РОССИИ


И прежний сняв венок — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело…
(М.Ю. Лермонтов «Смерть поэта»)


                1
            Я хочу рассказать вам сказку об Александре Сергеевиче Пушкине. Может, это и не сказка вовсе, а быль. Это уж решайте сами. Но его происхождение – самое что ни на есть невероятное приключение, «происшедшее» с ним в России. Это «приключение» - движение рода Пушкиных от сказочного Владимира - Красно солнышка до смерти поэта, поднявшего этот род до самых небес своим литературным гением.  Есть в этом что-то сказочное. Как сказочна Бархатная книга русских именитых родов. Она  хранила то ли предания, то ли придуманные сказки о  высоком происхождении российских родов, о прибытии на Русь - то ли в дружину  к Александру Невскому, то ли в войско Дмитрия Донского, то ли ко двору Ивана Третьего. Судя по этим легендам, происхождение А.С. Пушкина и восходит к самому Владимиру Святославичу, правнуку Рюрика, крестившему Русь. Может быть, те «темные времена» из глубины веков «нашептали» поэту эти строки из сказки «Руслан и Людмила»:
У лукоморья дуб зеленый,
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
Идет направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных;
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русской дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.
Одну я помню: сказку эту
Поведаю теперь я свету…
      Жизнь представителей  знаменитых русских родов, подаривших миру А.С. Пушкина, настолько захватывающе интересна и наполнена невероятными событиями, что  сегодня представляется такой сказкой, где «и кот ученый, и русалка на ветвях, и тридцать витязей прекрасных, и леший бродит», путает следы. Да… «Дела давно минувших дней, Преданья старины глубокой». Но вот, наконец, в сказке и быль:
В толпе могучих сыновей,
С друзьями, в гриднице высокой
Владимир-солнце пировал;
Меньшую дочь он выдавал
За князя храброго Руслана…
        На таком пиру сын Владимира Мстислав (по прозвищу Храбрый или Удалой – около 983-1036 годов) выдавал замуж за Романа, сына касожского князя Редеди (Редедя или Ридада (ум. 1022) - князь касожский (черкесский). По словам русских летописей, богатырь. Древние адыгские предания называют его «могучим великаном») свою дочь Татьяну, внучку Красно Солнышка. Через неё многочисленные княжеские и дворянские фамилии (мифические потомки Редедичей) претендовали на кровное родство с Рюриковичами. Её имя упоминается в родословиях некоторых московских боярских родов  - Белеутовых, Добрынских, Сорокоумовых-Глебовых. История считается легендой, однако, в Бархатной книге дворянских родов она записана именно так. Так что был ли храбрый «Руслан»-Роман на самом деле, нам доподлинно неизвестно, а вот потомки в лице бояр Глебовых точно были. И это очень важный факт в биографии поэта, о котором как-то не принято было говорить ни в романовской, ни в советской историографии. Таким образом,  мы пропустили очень важный пласт событий в жизни рода Пушкиных и в жизни самого поэта.
                2
               
         Как утверждал сам поэт, пушкинский род намного древнее царей Романовых. Первое и единственное упоминание в летописях о родоначальнике дома Романовых — боярине Андрее Ивановиче Кобыле — относится к 1347 году, когда он был послан в Тверь за невестой для великого московского князя Симеона Гордого. Невеста же — княжна Мария — была дочерью великого князя Александра Михайловича Тверского, прямого предка Пушкина в 16-м колене.
            Любопытно письмо поэта к Дельвигу из Михайловского, где он справляется о работе Карамзина: «Видел ли ты Николая Михайловича? идет ли вперед История? Где он остановится? Не на избрании ли Романовых? Неблагодарные! 6 Пушкиных подписали избирательную грамоту! Да двое руку приложили за неумением писать! А я, грамотный потомок их, что я? Где я...» «Я не понимаю, как можно не гордиться своими историческими предками! — с жаром восклицал поэт. — Я горжусь тем, что под выборной грамотой Михаила Федоровича есть пять подписей Пушкиных!»
        Итак, одним из тех, кто поставил свою подпись под историческим документом, был Федор Семенович Пушкин, стряпчий на Земском соборе 1613 года, сын уже упоминавшегося Семена Михайловича. Родной брат Федора — Тимофей Семенович — прямой предок поэта в 8-м колене. «Возвышение Пушкиных, начавшееся в последней четверти XVI в., продолжалось при первых Романовых, хотя в бурях Смутного времени они понесли довольно значительные потери. Пушкины были на подъеме приблизительно сто лет и в третьей четверти XVII в. достигли вершины своей славы и могущества. Однако в то же время становятся заметными признаки упадка. В последней четверти века мы наблюдаем несомненный упадок всего рода, завершающийся катастрофой 1697 г.»,— к такому выводу приходит С.Б. Веселовский. «С тех пор утих наш род суровый...» Добавим лермонтовское: «Но иглы тайные сурово язвили славное чело…»
       Какие же это тайные иглы с давних времен «язвили славное чело» и что же это за «катастрофа 1697 года», имевшая столь печальные последствия для пушкинского рода? Поэт в «Начале автобиографии» посвятил ей несколько строк: «При Петре I … стольник Федор Матвеевич, уличен был в заговоре противу государя и казнен вместе с Цыклером и Соковниным».
        Молодой стольник Федор Пушкин, сын боярина Матвея Степановича, был в рядах заговорщиков И.И. Цыклера и А.П. Соковнина (Федор был женат на дочери Соковнина), покушавшихся на жизнь Петра I и казненных им. Отец Федора, Матвей Степанович Пушкин, после казни сына лишенный имущества и боярства, был сослан в Сибирь, где и умер.
          В «Истории Петра» поэт так описал эту семейную трагедию: «Окольничий Алексей Соковнин, стольник Федор Пушкин и стрелецкий полковник Цыклер сговорились убить государя на пожаре 22 января 1697 года. Петр приказал гвардии капитану Лопухину в назначенный час быть с командою в такой-то дом … а сам не дождавшись приехал туда с одним денщиком... Заговорщики захвачены были в Преображенском и казнены четвертованием 5 марта.
         Петр во время суда занемог горячкою; многочисленные друзья и родственники преступников хотели воспользоваться положением государя для испрошения им помилования… Но Петр был непреклонен; слабым, умирающим голосом отказал он просьбе и сказал: « Надеюсь более угодить богу правосудием, нежели потворством».
     «Начало славных дней Петра
       Мрачили мятежи и казни...»

       После казни Федора Матвеевича Пушкина, свершенной на Красной площади 4 марта 1697 года, фортуна, естественно,  обходит род Пушкиных стороной:

Упрямства дух нам всем подгадил:
В родню свою неукротим,
С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им.
Его пример будь нам наукой:
Не любит споров властелин.
         Увы, с Петром «не поладил» не только Федор Матвеевич Пушкин. Этот государь стал настоящей катастрофой для всего рода Пушкиных на протяжении трех веков. Может быть, потому, что в этом роду были Милославские (далекий их предок приехал в Москву из Литвы еще в 1390 году, сопровождая княжну Софью Витовтовну, невесту Василия I, а другие были тесно связаны с Польшей, в которой были перебежчиками из России после пленения, потом все-таки вернулись, и вот эта семья дала невесту русскому царю Алексею Михайловичу с подачи Бориса Морозова), которые ожесточенно боролись за власть со времен Алексея Михайловича Тишайшего, выбравшего себе в жены Марию Милославскую? Со времени второй женитьбы царя и появления наследника, сына Петра, их противниками в этой борьбе стали Нарышкины. Правда,  еще до этого события на русский трон метили Борис Морозов (воспитатель  Алексея Михайловича), глава его правительства, и Василий Соковнин, отец знаменитой раскольницы, боярыни Морозовой, жены младшего  брата Бориса Морозова.
         Вполне возможно, Морозовы и Соковнины, породнившись между собой и с самим царем через его жену Марию Милославскую, действовали в своих интересах, но с намерениями привлечь европейские страны, в частности, Польшу, которая со времен Смуты не оставляла планов завоевания русских территорий, частью которых она еще владела со времен интервенции начала 17 века. Вполне возможно, Борис Морозов, а затем его преемник Илья Милославский, тесть Алексея Михайловича, принимали такие решения, которые ослабляли экономику страны и вызывали в ней бунты. Это касается четырехкратного  налога на соль и выпуск инфляционных медных денег. Оба решения разоряли народ, вели страну к голоду. Но этого  тайным агентам Европы при троне Романовых показалось мало для их падения, и  был осуществлен уже испытанный в европейских странах проект религиозного раскола,  влекущий за собой гражданские войны и серьезные геополитические изменения. В середине 17 века царь Алексей Михайлович, искушенный заманчивой честолюбивой перспективой завоевать Константинополь, возродить  Византию и стать главой всего православия, расколол русскую церковь на  Никонианскую и старообрядческую, может быть, невольно создав на века  серьезную политическую оппозицию власти Романовых, которая, в конце концов, уничтожила эту династию в 1917 году самым кровавым способом.
       И  получилось, что представители рода Пушкиных веками были связаны родственными отношениями с теми, кто боролся против  Романовых-Нарышкиных, а именно – против Петра Первого. И если они сами и не участвовали в этой  жесткой политической борьбе, то являлись членами семей оппозиционеров и расплачивались за их деяния вместе с ними.

                3

         


Рецензии
Занимательная информация.

Иван Радион   29.04.2023 21:59     Заявить о нарушении