Марина Вирта

МАРИНА ВИРТА
(1945 - 2021)

Он не оставил этот город.
С ним разделил и тьму, и голод,
И смерть. И не искал наград,
И не покинул Ленинград.
Как странно – внучка ленинградца,
Погибшего зимой в блокаду,
Я приезжаю любоваться
На купола и на ограду,
И на мерцание воды,
И на прошедшего следы.
…Он шёл, под ветром наклонясь,
За ним по льду гремели санки,
Он жил под аркой у Фонтанки,
А я ещё не родилась.
Но намечалась эта связь:
Худой старик в пальто из драпа,
На Ленинградском фронте папа
И я, ещё не родилась.
Так вот откуда у москвички
Такие странные привычки:
Чуть что – и бросила дела,
И снова «Красная стрела»,
И память на меня всю ночь
Глаза бессонные таращит.
Мой дед – он санки еле тащит,
И я должна ему помочь.

***

Оставлю в скверике скамью,
Сверну на площадь наудачу,
Под тёплым снегом постою,
От тёплой радости заплачу.

А на Неве, на грязном льду,
Вороны серые скучают.
Они тоску обозначают.
Я поскорей от них уйду.

А снег разлёгся на кустах,
Кусты пушисты и красивы.
Но почему в моих ушах
Гремят тяжёлые разрывы?

Как пуст зимою Летний сад!
Как мёрзнут руки в рукавицах!
Война. Блокада. Ленинград.
Две «шпалы» в папиных петлицах…

***

Еще одна — строка или вина,
Победа ли, страница ли, утрата, —
Она опять приходит, значит, надо,
Чтобы она пришла — еще одна
Надежда, безутешность, годовщина,
Еще одна иллюзия — причина
Того, что так заманчиво смотреть
В грядущее, и там, за облаками,
Беду чужую развести руками
И, мудрости набравшись, не стареть.
Еще одна загадка между строк,
Дорога, птица и краюха хлеба.
Листву сожгли, но тянется дымок
Живою нитью, уходящей в небо.
Ему навстречу, медленно кружа,
Еще одна опустится душа
И горько всхлипнет над непоправимым.
Бессмертны узы неба и земли…
Мы б этому поверить не смогли,
Когда б не надышались горьким дымом.
Легко ль пробиться будущим побегам?
Но Родина, засыпанная снегом,
Вся в ожиданье солнца и тепла.
Еще одна весна, влюбленность, жалость…
Дорога вверх вовек не прекращалась,
В нее самозабвенно превращалось
Все, что сжигалось на земле дотла.

* * *

Сто мелодий сплетутся в одну,
Отлетев от оркестра и хора,
И обрушит на мир тишину
Повелительный жест дирижёра,
Чтоб, задетый полночным огнём,
Мир очнулся, спокоен и светел,
Чтоб за тёмным и дальним окном
Кто-то ангела в небе заметил
И, смиряя дыханье, следил
Так доверчиво, нежно и чутко
За согласьем небесных светил
И согласьем души и рассудка.