Анатолий Парпара

АНАТОЛИЙ ПАРПАРА
(1940 - 2020)

РЯБИНЫ ПОБЕДЫ
Ренату Ибрагимову

Может, кого-то, и небеспричинно,
Насторожит, если я назову
Красные гроздья осенней рябины
Красным салютом, что мчит в синеву.
Это сравненье сорвалось невольно,
Но не назвать я его не могу:
Красные ягоды — зрелости зерна,
Красная песня на синем снегу.

Красная краска — цвет памяти сердца!
Кровь и пожары смоленской земли
Так опалили суровое детство.
Что обесцветить года не смогли.
Как мы салюты Победы любили!
И называли мы — я не солгу! -
Красными гроздьями спелой рябины
Красные взрывы на белом снегу.

Но, не замкнувшись в виденьях суровых,
Мне понимать было сердцем дано:
Красная девица, красное слово,
Красная площадь — в значенье «красно»
Как понимаете, небеспричинно
С давнего детства теперь я зову
Красные гроздья осенней рябины
Красным салютом, что мчит в синеву.Сосна

СОСНА

Четверть века таится осколок
В корневище могучей сосны,
Четверть века во сне невесёлом
Бьётся зеркало тишины.
Если слышишь, как стонет подолгу
Вечерами в лесу сосна,
Это значит: сырую погоду
Нам предсказывает она.

В ДАЛЕКОМ ПОРТУ

Как встрепенёшься, кинешься навстречу,
Когда вдали от родины своей
Услышишь нежный звук славянской речи
Среди гортанных, неродных речей.

И тот порыв с отчётливостью знака
Вдруг проявит в далёком далеке,
Как важно то, что можешь петь и плакать
На материнском милом языке.

БАЛЛАДА О СУРОВОЙ НЕЖНОСТИ

На Запад уходил стрелковый полк.
А рядом с ним, таким суровым,
Бежал мальчишка белобровый,
Немногим выше кирзовых сапог.
Он спрашивал солдат:
«Ты — папа мой?» –
Ручонками хватал за голенище,
Но с каждым разом безнадежней, тише
Звучало горькое: «Ты — папа мой!»
О, этот голос, хриплый и родной,
От частого повтора монотонный!
А под шинелью бились учащённей
Сердца, ожесточённые войной.
У каждого такой же сын иль брат…
С какой печалью их глаза глядели,
Какою нежностью ладони их гудели,
Но пальцы их впивались в автомат…
Я детство мог забыть, как сон,
Как небыль,
Но через годы на меня глядят
Глаза солдат, печальные, как небо,
И небо,
Как глаза солдат.
И страшно мне в глазах увидеть синих
Живую мысль, забитую войной,
И слышать голос маленького сына:
"Ты папа мой?
Ты папа мой..."