Мы сидели в аду и ели крабовое мясо...

Мы сидели в аду и если крабовое мясо.
Я был на краю кровати, где валялись подушки, одеяло --
всё не прибрано, кое-как.
Он сидел напротив -- тоже на кровати.
Я отправлял в рот по кусочку мяса и думал:
"А чего ад! По-моему, очень даже хорошо..."
Он повторял за мной каждое движение.
По телевизору было кино про сыщиков, сериал.
Убийство, больница, какие-то потерпевшие...
На трюмо валялись в беспорядке всякие крема, расчёски.
Стоял одеколон, наподобие "Красной Москвы".
Свет от телевизора освещал моё лицо слева;
и мне казалось, что в темноте я выгляжу интересней.
Я смотрел на влажные салфетки, зачем-то здесь
электронные часы, фото племянника, где он маленький,
с доберманом. А ещё какая-то статуэтка, что-то типа бюста
индийской женщины, с причудливым белым крестом на лбу,
в котором ромб. На щеках, также белые, точки.

Всё это как-то не получалось рассмотреть раньше, --
и, кладя, кусочек за кусочком, в рот мясо, я думал об этом.

Палочки для ушей, очки, мои тетрадки, капли,
маленькие ножницы, баночки. Маска. Опять очки -- теперь тёмные.
На зеркале -- картинка в рамке: какой-то длинноволосый француз
в колпаке. Календарь за 17-18гг. "Слава отечеству" -- и на нём
племянник в форме ВДВ и с оружием...

Ближе к осени, как-то вечером, мы сидели в аду
и ели крабовое мясо. И нам очень нравилось тут,
мы были вполне счастливы -- я и моё отражение.