Быть твоим богом-13. Это же Египет!

                Боги подобны тем, кто им поклоняется (с)

В городской галерее уже несколько дней проводится выставка, посвященная эпохе фараонов.
Её посетители – египтологи, искусствоведы и просто любители диковинок. В центре внимания – фрески и персонифицирующие скульптурные портреты. Хеопс, Рамсес II, Клеопатра, Эхнатон…
Автор экспозиции – бессмертная Сешат, воочию лицезревшая все ушедшие династии.   
Тела статуй в те времена делались преувеличенно высокими и развитыми. Но лица – максимально копировали оригинал, чтобы отлетевшее Ба смогло отыскала нужное изваяние и вселиться в него после смерти носителя. Мастера искусств воплощали на земле творения богов-демиургов, а чтобы скульптуры и саркофаги уподоблялись живым, над ними проводился обряд отверзания уст и очей. «Мои уста, данные мне, мои уста открыты Птахом, металлическим резцом, которым он отворил уста богов...»
В изображениях сохранялись строгие каноны: лицо рисовали строго в профиль, плечи и грудь – фронтально, нижнюю часть туловища – с разворотом на три четверти, а стопы – в боковой проекции.

– Когда Тутмос II умер, – рассказывает Сешат посетителям, – его сын был еще младенцем, и правление взяла на себя жена Тутмоса – Хатшепсут, ставшая первой величайшей женщиной в истории.
Стоящая в первом ряду блондинка с нарочито демонстрируемым распятием на шейной цепочке, разглядывает картину-фреску. Гримасничает. Восклицает с удивлением и оттенком отвращения:            
 – Это у неё – борода?!
Сешат тихонько смеётся:
– Борода. Знатные вельможи не желали, чтобы ими управляла женщина. И тогда Хатшепсут придумала надевать накладную бороду и мужские украшения, а её любимым выражением было: «Я – не женщина. Я – ваш фараон».
Блондинка всплескивает руками:
– В этой пустыне таится какое-то безумие! Местные боги имеют сходство с животными, мертвецам воздвигают каменные дворцы, а брат женится на сестре.
Приглашённая в качестве консультанта Шезметет поднимает горделивый подбородок:
–  Это же Египет. Здесь каждый сфинкс – тот ещё котик... Кстати, как ваше имя? Нам было бы приятно увидеть его в книге отзывов.
Блондинка машинально теребит золотой крестик.
– Мира. Меня зовут Мира. Но я вряд ли очаруюсь вашей страной. 

Группа посетителей давно перешла в другой зал, но блондинка не может оторваться от одного и того же экспоната уже четверть часа. Или – несколько часов?
Этикетка гласит, что на полуистлевшем папирусе – древнеегипетское  заклинание, написанное скорописью (иератиками) и содержащее обращение к травам, которые должны напитаться колдовской силой и заразить любовной болезнью женщину по имени...
 
«Я срываю тебя, растение,
рукой своей пятипалой.
Ты росло и вызревало на груди Отца Геба,
под сводом Матери Нут,
чтобы помочь мне в моей просьбе.
Я несу тебя в дом свой, 
я заклинаю тебя именем Невыразимого…»

«Желающие послушать, как звучал бы этот текст…».
Мира, будто зачарованная, надевает наушники и включает аудиозапись. Хрипловатый мужской голос выговаривает забытые человечеством слова, сплетая немыслимую фонетическую вязь. Странно, но мёртвый язык не кажется чужеродным, не отторгается сознанием. Напротив. Его чарующий тембр с фрикативными согласными и похожими на стон-выдох гласными проникает в самые первородные уголки мозга.

«…пусть эта женщина следует за мной,
как звёзды за месяцем,
как служанка за детьми,
как пастух за стадом.
А если ты не принудишь её следовать за мной,
если ты ослушаешься,
то родившая тебя Земля
больше  не оросит твоих корней,
а Солнце спалит дотла…»

Мира приходит в себя лишь в тот момент, когда папирус за стеклом вспыхивает жёлто-белым пламенем.

                Быть твоим богом – Любовь это больно  http://stihi.ru/2022/08/08/6688