Снова ты повсюду, Бальмонт

Снова ты повсюду, Бальмонт,
У японцев и в Китае,
С мексиканкою под пальмой,
У пиратов Сомали,

С языками всего мира -
Чтобы слышать их признанья,
Их стенанья и страданья -
В рамках Божеской Любви.

На корриде, в эстакадах,
В мимолетности экстазов,
И с судом на баррикадах -
Это снова нежный ты!

Этой ласковости нежной,
Материнской и божесной,
Очень тонкой, как надежда,
Источаешь аромат,

Аромат от солнца Духа,
Услаждение для слуха,
Синтез с праведной вселенной
И неправедным урок.

Ну а всем твоим невеждам
От меня ударом снежным
И презренным отстраненьем
Объявляется - бойкот!

Не хочу я глупых слушать,
И сквернить их мраком душу,
С дурновкусием паршивым -
Отойдите от меня!

Потому что ты - вдохнешь отраду!
И исчадьям глупым ада
Ты - высокое светило,
Ты - весенняя гроза!

(Здесь были еще материалы - Стихи его: Различные, Где б я ни странствовал, Прекрасней Египта, Из Упанишад.
Его Число 42.
А на мрак - открылся на Заговор матери - "тем, кто мне противоречит"! Резко. Но его память - его слова! И потом http://stihi.ru/2021/12/26/4122)


"Я люблю христианские легенды и лики итальянской и испанской живописи. Я люблю, когда темный русский мужик произносит слово „Христос“, — я чувствую тогда благое веяние духа, побеждающее могуче и сладостно века и пространства. Как мог бы я не быть мусульманином с мусульманами, и верным Одина, и молитвенником Брамы, и покорным Озириса. Моя душа везде, и, когда допевались сейчас в озаренной церкви сладчайшие тихие песнопения, я чувствовал острые закраины кратеров Луны, и какой-то голос внутри меня говорил со спокойной убежденностью..:

Я чувствую, что я древнее, чем Христос,
Древнее первого в столетьях Иудея,
Древней, чем Индия, Египет и Халдея,
Древней, чем первых гор пылающий откос.
Я был еще тогда, как в воздухе разъятом
Среди безжизненных невидящих пространств
В предчувствии немом сверкающих убранств,
;;;;За атомом помчался атом.
Но я еще древней. Гори, душа, пророчь.
Припоминай себя в чертах многоразличных.
Я был еще тогда, как в безднах безграничных
Была единая нетронутая ночь.
К избранникам Судьбы идет от сердца уза,
Все Божии Сыны живут в моих зрачках,
Но более всего я волн люблю размах,
;;;;Всех вер священнее — медуза».
И в конце того же письма: «…и всего лучше Его слова (Христа): „В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам“» [136].

Очень много было в Бальмонте непосредственного, детского. Это находили и Брюсов, и Андрей Белый, и Вячеслав Иванов, и Эренбург и высказывали это в своих стихах.

Для него, как для ребенка, не было прошедшего, не было и будущего, было одно настоящее. Может быть, этим можно отчасти объяснить то, что Бальмонт так мало менялся с годами, даже физически.На всех портретах его можно тотчас же узнать: люди, видавшие его в молодости, узнавали его на последних портретах, где ему за шестьдесят лет.
Есть у него и стихи, написанные им в шестьдесят лет, мало отличающиеся по свежести и пылкости чувств от его стихов в молодости."  - из воспоминаний Екатерины Андреевой-Бальмонт.
https://www.litmir.me/br/?b=200372&p=102