В ту пору, когда животные ещё могли говорить

В ту пору, когда животные ещё могли говорить,
Соседей их в одночасье сразила густой немоты печать,
И пусть самозванцы бесхвостые сквозь сон продолжали царить,
Но молча - никто их не мог понять и что-то в ответ промычать,
И власть молчунов истощилась, поскольку весь мир затих,
Молчат: Вавилон, фараон из Фив, хан скифский, индийский шах,
Но тут заговорили звери... И так здорово получалось у них,
Что все царства не стоили пса, говорящего на трёх языках.
И бывшие воины бежали за полководцем-конём,
Вкушая растенья и выполняя команды: раз-два, раз-два,
Ловили ночью мышей, и рыбу для звероящеров днём,
И, глядя с тревогой в речную рябь, себя узнавали едва.
Война идеологий забылась, канули в Лету стихи,
Проныры-данайцы не скачут вверх по ступеням, ведущим вниз,
К чему обвинять оппонентов в слепом безрассудстве Стихий?
В эру звероархата впервые в моду вошёл гуманизм:
Животные не били сапиенса, не чувствуя в нём врага -
Молчит, ничего не просит, не ждёт ни даров, ни невзгод,
Кампанию президентскую старый выиграл попугай,
Ни одному из своих обещаний не изменявший из года в год,
В номархи избрали медведей, куниц - в оракулы и жрецы,
Ремёсла достались лисам, крысы составили канцелярский штат,
Не нашлось кандидатов в тюремщики, пропали глупцы и лжецы,
Сознание бредит космосом, терапевты освоили гештальт.
А человек привыкал за лошадь впрягаться, а чаще за двух,
Предпочитал домам коровник, дупло и тёплый овин,
Пока тот, кого не принято называть, не вложил нёбный звук
Ему в уста, как Голему шем заветный вложил раввин,
И тогда право голоса снова к двуногим ушло гордецам,
А с ним и права на собранья, на отдых и выбор жён и мужей -
Роли переменились, как говорят теперь: "благодаря праотцам",
Вот уже гуманизму посвящён, гляди, только один музей.
И откуда взялась утончённость? Ах, видать, от жирафьих котлет,
Черепаховый гребень радует модниц из густобровых племён,
Человек напоказ выставляет свой насквозь уязвимый скелет,
Но в кустах, где рояль, у него зачехлён пристрелянный пулемёт.
Звери слегка поартачились, позируя Клодту и Жерико,
Дружно забыли все слова, за исключением слова "терпи",
Истории-дуре не так уж и важно: Кто кого и на ком,
Вопрос лишь в том, кто станет в самом конце пищевой цепи...