Время перемен

Мы больные дети господни
Одни стараются прожить жизнь за других
Другие учат, как жить правильно, забыв про остальных…

Жизнь моя…
Ну что тут скажешь? – Хороша!
Пускай говорят помешан излишне,
До мозга костей, то колик
Пускай говорят «совершенно пустой»
Пьют колу со льдом, разбавляя её алкоголем.
Пускай говорят. Разве кто-нибудь слышит?
Давно уж нынче не секрет,
Что каждый из них, лишь собой увлечен
И нос, влезая в чужие дела,
Их, забитый соплями не дышит.
Жизнь мимо ярких витрин и прилавков
Мимо утра и до позднего вечера
Где, может под лампой на кухне
Сядут вдвоем потеряют счет времени
И не с себя начнут разговор
Разделяя жизнь на «до» и «потом»
Хронический насморк – все пересуды
Буквально каждый второй здесь – больной.

Жизнь моя и вправду – хороша!
Пускай помешан, пускай пустой
Пускай совершенно не интересен
Из сил последних выбился оставаясь собой.
Пародировать не моё, с самого детства
Хоть, отчасти, я – жизни артист!
Не жду я громких оваций,
Жгучих речей: « Давайте на бис!»
Стою здесь, на сцене, где зрителем – Бог
Чиканю… отчетливо подбираю слова
И начиная монолог с основного – с себя!
Помешан? Отчасти правда.
Пишу, порою я в бреду и к слову,
Я не пуст – опустошен,
Но не спешу я за бокалом –
Ведь разве это есть расправа?
Так…. с душой нетрезвый диалог.
Пожалуй, утром все начну сначала -
Учиться жизнь любить без споров, без скандалов.
На утренней пробежке считать автомобили на широкой, двухполосной
И взяться рассуждать о проносящемся их мире.
Вон тот, к примеру. На матизе.
Возвращается с работы. Всю смену на заводе отпахал.
А дома спят еще жена и дети.
Она проснется и не заметит, как же он устал
Скорее завтрак, толкотня, детсады…
А у того, представим – отпуск.
Все счастливы в машине, рады,
Что за год скопив на море
За каких-то четырнадцать напрочь забудут
О городе и о здешней погоде.
За обеденным столом смотреть
На маленьких клюющих птиц в кормушках
И умиляться, как пшено им сыплет добрая старушка.
Палочку свою убрав в сторонку, облокотившись на березу
Достанет полиэтиленовый пакет,
Развяжет узел, голосом поманит,
Уйдет, не вспомнив, где оставила берет.
В морщинах все лицо и руки.
Я вспомню бабушку свою,
Как жаль, что мы сейчас не вместе.
Она бы точно раму распахнув, окрикнула, сказала б про берет.
Но нет.
Я промолчал. Надеюсь, что вернется завтра.
И птицы подлетали, стучали клювом, но…
Не было пшена…
Тогда мне жизнь дороже стала
И я отпрянул от окна.
Вечером научусь любить
Ушедший свет полуденного солнца.
Уже не спешу домой, разглядывая
Все, что происходит между нами,
Увлеченно…
Девочка, лет восьми дергает маму за пальто,
Тычет пальцем в прилавок и наблюдает
За серьезным ее лицом.
Мать не замечает.
Тогда та, топнув ножкой вырывает руку,
Чтобы обе скрестить на груди
И не сдержавшись, хохочет – ну мам, ну купи.
Отвлекает кассирша: « Мужчина, вам пакет пробить?»
Отстраненный сажусь в машину,
Рядом ставлю продуктов пакет
Может к маме сегодня заехать?
На часах ровно девять. Поздно.
Завтра ей наберу.
Но забыл позвонить, как старушка забыла берет.
- Опоздал?
- Опоздал…
Теперь завариваю в кружку чай,
Ноги грею у камина.
Теперь уж мне под пятьдесят
И ломят кости дожди косые.
А я, по-прежнему – артист,
Лишь искривлен лицом и плотью.
Все больше каюсь о том, как прОжил жизнь,
Вытирая на лице размазанные сопли.