Апокалипсис

Погода хмуриться на нас,
Жизнь искусственная кома,
Тебе нравится мой омут,
Мне больше не будет больно,
Прячу чувства за фасадом дома.
Слышу вновь, пронзительный я звук
Сто летние динамики заверещали
Новая судьба решилась в этот миг
Новая история заполнила страницы
Я пытался много раз себя поменять
Но явно что-то не так получаеться
Мои мысли как всегда на дне
Это вновь новая пропорция судьб.

День спустя,
Солнце, скрыто, за хмурым небом,
Вижу красный свет на горизонте.
Вдумчиво я покидаю дом,
Не зная все опасности за ним.

«Может стоит вооружиться»

С тех времён как уйдя из дому,
Я в него не разу не вернулся,
Может испугался,
Может не было возможности,
Но всю суть проблемы понял я.
Кроет снегом белым,
На горизонте чёрное сплетение
Не вскрыться бы и мне,
Весь этот новый будний день.
В чёрном городе, которого нет уже
Дом который по номер восемь
В чёрном омуте в котором жесть
Картины где реки в огне
Рисую стеклом свой детский портрет,
Горе измученных судьб.
Горят ковры,
А за коврами ствол теней,
Снова я изрядно вышел из себя
Слух пронзил вопль ярых тел.

Вот спустя много дней
Я больше не видел света,
Солнце, наше бездыханное тело
Скрыто было за хмурой тучей
Новая история,
Новая пропорция.
В белом и чёрным нет выбора,
Истина только красном забвении.
Бороться с этим так не эффективно
Поддаться краскам нам просто.
На горизонте виднеется мрак,
Исчадье вышло из рамок своих,
Я построил блок пост  не по уму
Но защита хоть будет какая-то.
Не видел людей много дней.
Новая пропорция пронзила меня,
Я не сдамся, не сдамся поверь.

Вдумчиво возвращаюсь домой
Вижу дом под номером восемь
Захожу в квартиру под номеров двадцать восемь,
Все так пыльно и заброшено
Как-то лучше осознать пытался
Как давно меня тут не было,
Я осознанно решён идеей
В планах много было сделать.
Света нет уже ровно месяц,
На часах полпервого обеда,
Солнце, где же ты?
Я так давно не видел света
Все так хмуро и забыто
Все так плохо и убито.

Уйдя из дому вновь
Покинул крепостной очаг
Там было страшно, мрачно, туго,
Уйдя в леса, куда глаза глядят
Нету рассудка о здравой жизни
Снова вижу вольный свет светил
Холодом который нас не боясь,
Говорят что пора нам выживать.
Духовная бедность,
Отпечаток в завете.
Слышу, как поют эти деревья.
Это люди, которые болели,
Которые боролись со вселенной,
Которые не вспомнили рассвета,
Которые не ссорились и пели,
Они боролись в завете,
Они разбросаны по свету
Из далека не было видно комет.

В проклятом лесу, бежит монолог,
В проклятой реке плывёт оригами,
Я слышу как поют деревья.
Вновь неопознанные души,
Разбросаны по свету светил.
Я так смело смел перечить,
Жизнь сотворила мрак,
Жизнь лепестка белого цветка.
Я отчаянно пытался найти людей,
Весь мрак бессмысленная травма,
И погаснет солнце,
И луна не даст света,
И звезды упадут с небес,
И оно заплачет, меня больше нет.
В проклятом лесу, живет одиночество,
В проклятом лесу летит оригами.
Возможно это сон, а может реальность.
Солнце, которое погасло
Любовь которая не хотела сдаться
Чёрного рассвета пелена,
Я не понял зачем мне побеждать.

Я вышел в путь в закатной славе,
Казался всем без смысла  сказкой
Но мрак и брань достигли нас,
Достигли меня по среди дорог.
Люди создавший апокалипсис
Всерьёз считали что выиграют,
Но этому не как не будет путь
Я обречён в своей берлоге,
Разверзлись душ и недра жизни.
Время губило как папирус у огня,
Я собрал свои наброски
Дабы выдают бурю буйства.
Это всё самокопания,
Приму совокупление как искупление.

«Где-то там я прячу то, чего боюсь больше всего на свете»

Жизнь не стала для нас нектаром,
Дабы хватало в характере металла
Закрывая глаза я возвращаюсь обратно,
Бумерангом, туда где начиналась закалка.
Вернулся в город, темный город
Дом который под номеров восемь
Квартира двадцать восемь
Нет уже, всё рушиться.
Время тяготно убили
Время мрак, время сила.

Огонь вьётся в ритуальном танце
Мы стали правителями  бала,
В миг сжираем,  плавим мозг.
Сижу один у околиц моего дворца
Окружён большими стенами,
В руках двухствольный  дробовик
Жду участь я свою огорченную
Меня крой, новой волной вируса
Смотрю, я вижу, люди идут,
Так спокойной вновь шагают,
Выдвинув руки в горизонт,
Шагая так не спеша и неуверенно
В городе, в стране которой нет
По улице загробный дом двадцать восемь
В чёрном омуте секциониров,
Есть правда неудобная.

  Защищено авторскими правами.