Игра в орлянку

В том саду танцевала Люси́, отбиваючи такты скрипичным смычком.
Не грусти, адмирал де Бюсси, если бюст твой упал на скончание века ничком.
Коньячком ли, о Веничка, будешь оттаивать душу свою там, где холод сковал, что твой панцирь?
Если жизнь – театр абсурда, то я любопытная тля в самой гуще его декораций.

Рублен ливер, в колбасных обрезках уже элементы порядка.
Рокировка саней и коней, повивальная бабка прописана кисточкой, будет и грядка.
Я сегодня напёрсточник, ты – разводимый на гульдены лох,
Или ты – это я, там, где в лоб или по лбу, в орлянку играя, бросают о стену горох.

Господин Бульвер-Литтон, и вас пригласят к менуэту.
Позевав, демиург пририсует усы к Люцифера портрету ли, автопортрету.
Код реальности можно нарезать, как сыр, ухмыляясь на дыры,
Флёр махатмы надеть, словно презик, в ответ на придирки Индиры.

В том году танцевал, о проси не проси, не допросишься снегу,
Племенных, шаманических ритмов, таких, что способны служить в подготовке к побегу.
И кричи не кричи, и мычи, аки бык, на верёвке ведомый абреком босым на закланье.
Предпочёл бы мяукать, однако заклинило там, где родится кошачье, и вышло иканье.

На экране моем только буквы и те склонны прыгать, как блохи, и плавиться воском.
Я решился куститься как волос и стать на шальварах сармата о ветер скребущимся ворсом.