Перечитывая Подорожники Рубцова - 23

Перечитывая "Подорожники" Рубцова
23. Ночь на родине

  В школе дети мои писали пробный экзамен в 9 классе по русскому языку. Задумывались. Глядели мимо меня. Я так люблю в эти минуты их лица – в себе, в первых опытах осмыслить призвание человека (такая была тема письменной части работы). Передо мной было открыто стихотворение Рубцова «Ночь на родине». Я, конечно, намертво помню его наизусть, но… люблю живые, открытые страницы «Подорожников». А из головы одновременно не выходила строчка Михаила Анищенко, сравнивающего Рубцова, его бытование с «золотинкой в царской водке». И никак золотинка строчки этой не растворялась во мне, не вытравливалась. Я распахнул штору на окне. Солнце тусклой медовой каплей висело над самым лесом. Подвижные, трепещущие свиристели обсыпали снежный куст жимолости. Воздух был свеж, светел, дрожал искрами. И во мне уютно сосуществовали и рубцовская «светлая печаль» и анищенская «золотинка в царской водке». И золотая песчинка эта показалась мне в эти долгие и счастливые минуты не растворимой никакими кислотами, а в невыносимой горечи раствора царской водки, в «плену бездомья рокового», в «бездне тьмы» светились рубцовские пылинки "светлой печали", невыводимые, родимые пятна его поэзии – среди «осеннего распада», потрясений и бед.

Высокий дуб. Глубокая вода.
Спокойные кругом ложатся тени.
И тихо так, как будто никогда
Природа здесь не знала потрясений!

И тихо так, как будто никогда
Здесь крыши сел не слыхивали грома!
Не встрепенется ветер у пруда,
И на дворе не зашуршит солома,

И редок сонный коростеля крик…
Вернулся я, — былое не вернется!
Ну что же? Пусть хоть это остается,
Продлится пусть хотя бы этот миг,

Когда души не трогает беда,
И так спокойно двигаются тени,
И тихо так, как будто никогда
Уже не будет в жизни потрясений,

И всей душой, которую не жаль
Всю потопить в таинственном и милом,
Овладевает светлая печаль,
Как лунный свет овладевает миром.