Уильям Моррис 1834 1896 Старая любовь

«Сэр Джайлз, а ты уже старик, –
Сказал я. «Да! – ответил он.
С улыбкой грустною поник,
В сплошных морщинах, иссушён.

– «На бацинете острия
Мне смяли – сделали салад,
Хоть шею трут его края,
Латали б бацинет навряд».

Смотрел он долго на костёр:
– «И ты, сэр Джон, в руках зимы;
(Он был и грустен, и хитёр),
Как видишь, износились мы».

Въезжают рыцари во двор,
Глядят надменно; лишь мой лорд
И леди свой смягчили взор,
Мой старый меч служить им горд.

(Миледи! Не застынет кровь
От слова этого во мне).
– «Джон, правда ль, что напали вновь
Неверные, уже втройне,

И что Венеция платить
Должна в морях восточных дань?»
- «Да, и Распятье повалить 
Посмела там злодеев длань;

Константинополь может пасть.
Но это – трогает слегка.
Не мелочь – лишь старенья власть;
Я думал, всё здесь – на века,

Но каждой вещи срок дан свой».
Вновь герцог средь людей своих,
Он дремлет, гордой головой
Одежд коснувшись золотых,
 
Но был бледнее, чем вчера;
С ним – герцогиня, быстро к ней
Пришла осенняя пора.
От счастья голова сильней

Моя кружилась, как узрел
Я леди в те былые дни;
Но блеск волос не потускнел
Её – чуть пепельны они.

В глазах не стало глубины,
В них будто серое стекло,
Для поцелуев не годны
Ни впалость щёк и ни чело.
 
Иссохли губы, много лет
Супруга герцога она,
Лобзаний слёзных больше нет,
Как в те былые времена.

Исчезла цепкость милых рук,
Они так вялы, и лежат
На шёлковых подушках вкруг,
Расшитых яблоками в ряд

Зелёными, их поместил
На щит свой герцог, мой сеньор.
И лик её когда-то был
Свежее, чем апрельский бор.

Ушло всё это; не видать
Походки трепетной её,
Но царственна, прекрасна стать.
Она, как лилии копьё,

Увядшей, летней, вдруг меня
Пронзила этим вешним днём:
Когда цветы – что звёзды дня,
Чудесно пенье птиц кругом.

Она однажды, я узнал,
Его, лобзая, обняла,
Потом в ней шаг его звучал,
Как в праздник все колокола.

Быть может это всё - мечта,
Что жизни подлинной претит,
Иль рай потерянный, тщета.
Страсть слабую не тронет стыд.


Из сборника «Защита Джиневры и другие стихотворения» (1858)

OLD LOVE

YOU must be very old, Sir Giles,
I said; he said: Yea, very old!
Whereat the mournfullest of smiles
Creased his dry skin with many a fold.

They hammer'd out my basnet point
Into a round salade, he said,
The basnet being quite out of joint,
Natheless the salade rasps my head.

He gazed at the great fire awhile:
And you are getting old, Sir John;
(He said this with that cunning smile
That was most sad) we both wear on;

Knights come to court and look at me,
With eyebrows up; except my lord,
And my dear lady, none I see
That know the ways of my old sword.

(My lady! at that word no pang
Stopp'd all my blood). But tell me, John,
Is it quite true that Pagans hang
So thick about the east, that on

The eastern sea no Venice flag
Can fly unpaid for? True, I said,
And in such way the miscreants drag
Christ's cross upon the ground, I dread

That Constantine must fall this year.
Within my heart, these things are small;
This is not small, that things outwear
I thought were made for ever, yea, all,

All things go soon or late, I said.
I saw the duke in court next day;
Just as before, his grand great head
Above his gold robes dreaming lay,

Only his face was paler; there
I saw his duchess sit by him;
And she, she was changed more; her hair
Before my eyes that used to swim,

And make me dizzy with great bliss
Once, when I used to watch her sit,
Her hair is bright still, yet it is
As though some dust were thrown on it.

Her eyes are shallower, as though
Some grey glass were behind; her brow
And cheeks the straining bones show through,
Are not so good for kissing now.

Her lips are drier now she is
A great duke's wife these many years,
They will not shudder with a kiss
As once they did, being moist with tears.

Also her hands have lost that way
Of clinging that they used to have;
They look'd quite easy, as they lay
Upon the silken cushions brave

With broidery of the apples green
My Lord Duke bears upon his shield.
Her face, alas! that I have seen
Look fresher than an April field,

This is all gone now; gone also
Her tender walking; when she walks
She is most queenly I well know,
And she is fair still. As the stalks

Of faded summer-lilies are,
So is she grown now unto me
This spring-time, when the flowers star
The meadows, birds sing wonderfully.

I warrant once she used to cling
About his neck, and kiss'd him so,
And then his coming step would ring
Joy-bells for her; some time ago.

Ah! sometimes like an idle dream
That hinders true life overmuch,
Sometimes like a lost heaven, these seem.
This love is not so hard to smutch.