Быть твоим богом-9. Тяжесть сердца

                Нет убежища для истины, кроме сердца (с)

Анубис стоит у ворот старинного особняка.
От кованой решётки до фасада тянется тисовая алея, и обрамляющие её деревья настолько стары, огромны и ядовиты, что расползшаяся зеленая биомасса напоминает уродливых великанов. Сколько же молчаливого ожидания и человеческих жизней было проглочено ими? 
Грунтовая дорожка между тисами посыпана светло-желтым песком. Она – как сетчатый питон-альбинос, увлекающий, затягивающий путника-добычу прямо в...
–  Не стой в дверях, Инпу. Проходи. Я заварила чай с корицей.
Голос просачивается сквозь черепную кость, пробирается в мозг, вибрирует звуковой волной в воздухе, звеняще отражается от металла. Голос силён вопреки преградам, расстояниям, законам физики и физиологическим лимитам. Голос вездесущ, а его владелица – г-жа Шезметет, в мире людей называющая себя «кофешаманкой и философеей», своей бессмертной сутью – великая богиня магии. 
Оба этажа особняка – её приватные апартаменты. В одной из комнат Шезметет принимает посетителей, несколько – отданы под алтарный зал, кухню и кладовую, а на стене просторной столовой висит панно с изображением древнеегипетского пиршества.
Неправда, что люди той эпохи думали исключительно о смерти: они вкушали мирские радости с неменьшей жадностью, что и теперь. Они пили сладкое и крепкое пиво под названием «хек» на основе ячменного солода с добавлением шафрана, аниса и других пряностей, а также – мандрагоры, чей яд усиливал эффект алкогольной интоксикации. А чтобы захмелевшие гости не брали дурных мыслей в голову, один из служек проносил по кругу деревянную фигурку покойника, лежащего в гробу, сдабривая ритуал словами: «Смотри, смотри на него! После смерти и ты будешь таким! А пока – пей и наслаждайся жизнью!».

Анубис опускается на низкую тахту, берёт двумя руками чашку из тёмной глины, втягивает ноздрями горячий аромат…
– Я надеялся, здесь будут хабак и мармария. 
Ворожея и любительница изысканных блюд улыбается краешками рта. Её лицо – без возраста, страстей и морщин, как будто она регулярно ставит инъекции ботокса.
– Чёрный чай и корица – лучшее для тебя сейчас. Защита, исцеление, очищение. Тебе нужны силы, энергия кофеина, лёгкий огонь пряностей… Что с твоим сердцем, Инпу? Оно бьётся медленно, на нём – тяжесть. Только не говори мне, что пороки, которыми отяжелены человеческие сердца, могут быть исключительно анатомическими. Тебе ли не знать эту боль, Страж Весов?
Глаза Анубиса темнеют до черноты, поглощающей свет…

В любые эпохи весы были судьбоносным мерилом. Смертные взвешивали пшеницу, награбленное золото и  яды, а всесильные боги на своём судилище – человеческие сердца. Их называли «домом чувств», ибо ни один человек не имеет достаточно стойкости, чтобы захлопнуть двери перед бушующими страстями. Сердца наполняются ими и проталкивают дальше, в кровь, чтобы отголоски и капли этих страстей поселились в каждой клетке, в каждом тайном уголке. Каждое сердце – это эпицентр человечности, но и коварный предатель, хранящий внутри вполне весомые доказательства...

О, моё сердце, которое я получил от  матери, о, моё земное сердце!
Не восстань свидетелем против меня в присутствии Владыки творения!

Покуда бальзамировщики трудятся над телом усопшего, калхиты повторяют и повторяют строки «Исповеди отрицания». Иначе – Ба покойного не выучит душеспасительную ложь, не поверит в неё и тем самым обречёт душу на гибель во Тьме. 

Я не преуменьшал бога.
Я не совершал грехов против людей.
Я не выставлял свое имя для почестей.
Я не противостоял моей семье и роду.
Я не творил зла.
Я не совершал убийства.
Я не причинял боль.
Я не лишал обманом бедного человека его имущества.
Я не оставил никого голодным.
Я не вынудил ни одного человека заплакать.
Я не совершал прелюбодеяния.
Я не воровал жертвы из храмов
Я не гасил огня, когда он должен был гореть…

– Скажи, – спрашивает Анубис у чародейки, – есть ли в мире смертных хотя бы один праведник, способный соблюдать все необходимые запреты?
От пристального взгляда Шезметет начинает кружится голова. Её глаза – космос.
– Ты столько раз опускал на весы их притихшие сердца. И столько же раз видел тщетность попыток сравниться с идеалом чистоты.
– Значит, всё люди – обречены? Значит, творец-Хнум, слепивший человека из глины на гончарном круге, и великий Хека, оживляющий Ка, – ошиблись?
Шезметет берёт лицо Анбуса в свои ладони. Легонько гладит по щеке.
– Тени и тьма живут внутри каждого из нас, и нужно совсем немного, чтобы они разъели душу и улыбку. Делай то, что тебе предписано делать. Но никогда не спорь со своим сердцем – оно этого не прощает… 

                Быть твоим богом – Зверь http://stihi.ru/2021/12/21/6261