Пусть широка страна родная

Пусть широка страна родная,
Но есть запретная стезя,
И вот её, как все мы знаем,
Переступать уже нельзя.

Там кровь и боль, там смрад и копоть,
Там лицемерие и страх.
До власти вековая похоть,
И беззакония размах.

Там все умом лишь задним крепки,
Там и ГУЛАГ и город-сад.
Там рубят лес и только щепки,
(Читайте головы), летят.

Там всех, кто думает иначе,
Привыкли брать на карандаш.
И пусть там жизнь немного значит,
Броня крепка, и Крым там наш.

Там на неведомых дорожках
Следы теряются людей.
Избушки там на курьих ножках
И свой бессмертный злой Кащей.

То в пышных царских одеяньях,
То в мягких, лёгких сапогах,
О чьих кровавых злодеяньях
Все шепчут с дрожью на губах.

Там то в колхоз сгоняют скопом,
То там апатия, то прыть.
Там, прорубив окно в Европу,
Не знают, как его закрыть.

Там слов хвалебных не жалеют,
Там любят пафосный елей.
Там по ночам из мавзолеев
Выносят мумии вождей.

Там день сегодняшний, вчерашний
Слились. Там Сталин и Хрущёв.
Там пробивает из шарашки
Дорогу к звёздам Королёв.

Там овцы спят, собаки лают,
И волки жадно скалят рот.
Там с радостью стеречь пускают
Козла колхозный огород.

Там всюду мусорные кучи
И с экологией беда.
Там, если и хотят, как лучше,
Вновь получают, как всегда.

Там, то не видно безработных,
То, посмотрите, сколько их?
Там ценят гениев лишь мёртвых,
Всю жизнь преследуя живых.

Там, то цугундер, то халява,
То веселись, кому не лень.
То снова крепостное право
И каторжный рабочий день.

Там, что ни царь — своя эпоха,
Своя (особая) среда.
Но всё равно, всё также плохо,
А то и хуже иногда.

Зато всё также бестолково,
И невозможно убедить
Нас всех уже, что по-другому
Там всё иначе может быть.