Подземный ход

     Каждый ленинградец хотя бы раз в жизни посещал Петропавловскую крепость. А единожды посетив, он туда больше не стремился. Действительно, что там делать если надгробья императоров в сборе и камеры тюрьмы Трубецкого бастиона уже осмотрены, а больше там осматривать особо было  нечего. Ленинградцы не стремились в крепость, а и интуристов было с гулькин нос, поэтому крепость была пустынна.  Только утром и вечером редкая цепочка монетчиков тянулась между Монетным двором и Петровскими воротами. Эта пустынность создавала ауру историчности, значимости, чему способствовали и монументальные кресты Комендантского кладбища, и звон соборных колоколов.

         Ленинградцы не стремились в Петропавловскую крепость, а Лёшка Барсуков стремился. Он в ней бывал почти каждое воскресенье. Там в Комендантском доме жил его большой друг Генка Глухов. Это сейчас Комендантский дом --  музейный объект и за вход в него берут деньги, а в пятидесятые годы  в нём жили обычные люди. 
      Генка с отцом-инвалидом занимали в Комендантском доме большую  комнату на втором этаже с видом на собор. Отопление было печное, поэтому друзья много времени тратили  на заготовку дров. Заготовляли они дрова не в лесу, а на Неве.  В солнечное утро они вместе с другими крепостными огольцами усаживались на Комендантской   пристани и начинали всматриваться в поверхность Невы.  Тогда почему-то по Неве частенько проплывали брёвна.   Оголец, который первым обнаруживал бревно, орал «Вижу бревно! Чур моё!» и, усевшись в лодку, шел на перехват добычи. К обеду почти все зачаливали по бревну, после чего начинались игры и мальчишеские забавы. Играть было где: вся крепость находилась в их распоряжении, вплоть  до Унтер-офицерской гауптвахты и Великокняжеской усыпальницы. Больше всего они любили гонять по стенам бастионов и куртин, играя в разбойников, пиратов, разведчиков.

     Несмотря на то, что вся крепость была ими избегана и исхожена, на крепостной территории имелись места, куда не ступала мальчишеская нога. Не ступала потому, что там ничего интересного не имелось Одним из таких мест был угол, образованной стенами Васильевской куртины и Зотова бастиона. Там росла редкая травка и всё.  Но однажды ребятня добралась и до этого неосвоенного ими места. Площадка приглянулась им для игры в волейбол.  Конечно, волейбол – это громко сказано, поскольку ни сетки, ни площадки ни  даже мяча (мячи были в большом дефиците) у игроков не было. Просто они образовали круг и стали перекидывать из рук в руки «мяч» -- мешочек набитый тряпками и перевязанный верёвками так, что по форме отдалённо напоминал шар.  От чьего-то сильного удара этот «мяч» отлетел к стене куртины.  Побежавший за ним пацан заорал: «Огольцы! Здесь какой-то провал!» Народ кинулся к стене. Действительно возле стены имелось некоторое углубление грунта, поросшее травкой.

«Воронка от бомбы», -- предположил один из пацанов и прыгнул в углубление, которое оказалось не воронкой, так-как  раздался треск, грунт осел, осыпался  и малец провалился под землю. В образовавшееся отверстие было видно задранное вверх испуганное лицо  пацана. Товарищи подали ему руки и выдернули бедолагу из подземелья. 

         При свете солнечного дня в в открывшееся отверстие можно было рассмотреть, что на дне провала стоит вода, сквозь слой воды просматривались кирпичи  пола. Свод поддерживался брёвнами, которые образовывали стены.   

     -- Пацаны, это подземный ход,-- определил один из мальчишек.

     -- Давайте залезем в него. Посмотрим, куда он ведёт, -- предложил другой.
     Старший из ребят возразил:

     -- Нет, огольцы, лезть туда опасно. Возможен обвал или ещё что.  О подземном ходе нужно рассказать Павлу Ивановичу.

         Павел Иванович, интеллигентного вида пожилой человек, был директором Петропавловской крепости. Когда мальчишки привели его к провалу, он разволновался до крайности:

    -- Дети, вы сделали открытие! После реставрации  подземного хода он  будет шикарным музейным объектом.
 
       Основных фигурантов Ленинградского дела уже расстреляли, остальных отправили в лагеря, однако НКВД продолжал выискивать «врагов народа», избежавших возмездия. Попал в сети энкэвэдэшников и Павел Иванович. Ему отмеряли десять лет и отправили  на Колыму. Из лагерей  Павел Иванович не вернулся.
      Прошло немного времени и подросшие пацаны разлетелись по всей стране. Их жизнь сложилась по разному. Счастье досталось далеко не каждому. Далеко-о-о! Если Барсуков стал флотским офицером, то его друг, Генка Глухов, погиб на Даманском.
   
          В начале девяностых к Барсукову приехал в гости родственник с Украины и попросил, кроме  всего, показать ему Петропавловскую крепость.  В один из будних дней они направлись на Заячий остров.
     Обстановка в крепости поразила Барсукова.  Она напоминала то ли ярмарку, то ли большой базар. Ярмарка начиналась уже перед крепостью. Там с боку от Иоанновских ворот под российским флагом кучковалась с трубами и большим барабаном группа небритых лабухов. Когда очередная группа иностранных туристов, перейдя Иоанновский мост, приближалась к музыкантам они начинали выдувать музыку гимна страны, из которой прибыли туристы. О национальной принадлежности туристов музыкантов специальным сигналом оповещал их агент находившийся в начале Иоанновского моста. Он эти сведения выведывал у гида, сопровождавшего туристов.  Услышав родной гимн, приятно удивлённые иностранцы щедро бросали бумажки в ящичек, стоявший перед оркестром.

      За воротами, на территории Иоанновского равелина располагались матрёшечники, торговцы разными поделками, сувенирами, вафлями. Цыганки предлагали детям красных петушков на палочке. В киосках торговали всякой ерундой.  Из колонок торговца дисками на весь равелин неслась «Мурка». На территории собственно крепости было очень людно. Толпы туристов шастали от одного музейного объекта к другому. Любопытные обступили Петра. Они гладили ему руки, а некоторые женщины пытались забраться императору на колени  Две девочки перед собором дудели что-то на дудочках, лохматый мужик стоял на  пластмассовом  ящике и орал на всю площадь:

     -- Малина-ягода
          Атас!
          Атас!
      Атас !
       Атас…
   
      Барсуков провёл своего гостя по собору, по Трубецкому бастиону. Они поднялись на крепостную стену Нарышкина бастиона и поприсутствовали при производстве полуденного выстрела из 152-мм гаубицы (в 2002 году заменена пушкой Д-30 калибра 120-мм).   Везде у смотрителей Барсуков выспрашивал, есть ли на территории крепости подземные ходы и получал отрицательные ответы. В связи с этим он решил посетить место обнаруженного пацанами в далёких пятидесятых подземного хода. Они с гостем обогнули здание Монетного двора, вышли из крепости через Васильевские ворота и свернули направо  вдоль стены Васильевской куртины. Провал был засыпан  и порос травой. «Так, -- подумал Барсуков,-
про подземный ход забыли. Нужно зайти к директору и напомнить».

      Директора на месте не оказалось. Секретарша сказала, что он сегодня в крепости не покажется и вообще на приём к директору нужно записываться заранее. «Ну что ж, решил Барсуков, -- не судьба. Да и Бог с ним с этим подземным ходом и без него Петропавловская крепость полна всяких диковинок.»


Например, потерны. Их было две. Одна в стене Трубецкого бастиона, другая — в стене Государевого. Потерна — это тайный год, по которому осаждённые могли делать вылазки за пределы крепостных стен, не открывая ворота крепости. В Трубецком бастионе, при создании тюрьмы, потерна была ликвидирована, а в Государевом бастионе — сохранилась. Долгое время она использовалась как складское помещение, затеи в ней провели теплоцентраль, а потом вообще забросили.



О судьбе потерны озаботилось голландское правительство. Оно в начале нулевых прислало в Питер специалистов, которые расчистили потерну, отреставрировали её, создали оригинальное освещение и передали свою работу Петербургу, как дар Голландии к его 300-летию.

У нашего руководства руки не доходили, чтобы отреставрировать потерну, а как чужие люди привели её в порядок, так сразу же у него дошли руки, до того, чтобы напечатать билеты и начать за деньги пускати посетителей в потерну. Вообще, в крепости царит какое-то крохоборство. Деньги берут за вход в любое помещение.

Вот прейскурант на 2024 год:

Билеты на посещение экспозиций, маршрутов и программ:

Петропавловский собор и Великокняжеская усыпальница — 550 руб.,

Тюрьма Трубецкого бастиона — 250 руб.,

Музей космонавтики и ракетной техники им. В. П. Глушко — 200 руб.,

Экспозиция «История Санкт-Петербурга — Петрограда. 1703—1918.» — 200 руб.,

Экспозиция «Музей науки и техники» — 200 руб.,

Экспозиция «Музей архитектурной керамики» — 200 руб.,

Экспозиция «История Петропавловской крепости» — 100 руб.

А гостя с Украины из всех диковинок крепости больше всего поразила доска с отметкой максимального уровня воды при катастрофическом наводнении 1824 года. Это ж весь город был затоплен. О чём думал Пётр, когда закладывал крепость на Заячьем острове. А ни о чем не думал. «Здесь будет город заложён», — и всё! Как говорится: «Не зная броду…» А нет, чтобы поинтересоваться у местных: почему не было населённых пунктов в дельте Невы, почему шведы раз за разом возводили крепости не на привлекательном Заячьем острове, а выше по течению на Охтинском мысу (до Охтинского мыса наводнения не доходили).

    Вот и страдал город от 330 наводнений, три из которых были катастрофическими (1777, 1824, 1924). В настоящее время дамба уменьшила зловредность наводнений, так учёные пророчат, что море поглотит Петербург. Барсуков считал, что такого не случится. Вон голландцы же справляются с морем.

Что касается подземелья, обнаруженного пацанами возле Васильевской куртины, то до сего времени так и не ясно, что это такое. То ли просто яма, то ли подземный ход соединяющий крепость с Зимним дворцом.