Верблюд похож на пушку

Лягушка проглотила мушку,
а мышку проглотил удав
снарядами плюётся пушка,
из щедрости своё отдав.
Слюной верблюд своей плюётся
мне интересно почему,
слюне во рту его неймётся
иль он всё время начеку.
Всех изучает со вниманием,
чтоб вычислить кто неприятен,
затем с особенным старанием
слюну он копит - нет ведь яда.
В глазах заметить можно вредность,
а жертв рассеяность - союзник,
и вот уже летит торпедой
слюна и кто-то новый узник.
Он словно в камере - в слюне,
тесна клетушка, пахнет дурно,
и ощущение - на войне
вдруг оказался - страшно душно.

Противник - он не за оградой,
а перед ним и косит глазом,
в котором лихость и бравада,
готов слюной накрыть как тазом.
И демонстрирует копыта
и крепость ног своих смертельных,
в загробный мир почти открыта
дорога - в жаркий мир котельных.
Что делать, пятиться с улыбкой
иль прочь бежать быстрее пули,
но ведь верблюд на редкость прыткий
коль мог бы показал бы дулю,
когда б узнал решение жертвы,
похохотал бы точно вволю
и снизу доверху б измерил
презрительно с ухмылкой тролля.

С улыбкой пятиться наверно
не выход тоже, унижения
так много в этом, плюс чрезмерно
в верблюде жажды достижения
конечной цели. Лишь победа
его способна успокоить,
таков слюны хозяин едкой,
к тому же очень толстокожий.

Что делать жертве непонятно,
молиться видно в самый раз
иль извиниться многократно
за то, что ввёл верблюда в раж.
Иль поцелуй послать воздушный
и лакомства пообещать,
или любовь на тварь обрушить
и бесконечно угождать.

Не захватил к несчастью плётки.
а впрочем с ней огромен риск.
Расплывчат план пока, нечёток,
в нём и отвага, и каприз.
Как подружиться с рыжим этим,
который явно рыж во всём?
Наверно ясно станет к лету,
пока ж прикинется столбом.