моногамность - 2

Цепочки бессмысленных фраз и, многоточия,
как вбитый в стену гвоздь, стремятся вглубь,
а нам  всё чаще достаются послестрочия,
среди которых по полночи не уснуть.

А вчерашние мальчишки полысели по возрасту,
а, может быть, от любовных историй,
ведь каждый хоть раз, но любил не ту,
из когда то ему предложенных идеологий.
Без стоптанных при скорой ходьбе башмаков
босиком по не спелому мягкому  снегу   
они бежали вперёд, не чувствуя грубых оков,
раздать без остатка и всем юную негу.

И вчерашние девочки стали гораздо сильнее
в аховом мире красивых, но злых и людей,
остающихся сами собой, когда даже больнее
быть такой в окружении сытых б....людей.
По затёртому где то в районе коленок мохеру,
отдающихся в меру наукам, искусству, кино,
они даже в объятиях знают условную меру,
не забывая того, кто пришёл к ним давно.

Многоточия в каждом из предложений
дарили надежду до старых и новых встреч
всем тем, кто остался без уведомлений
в попытках тепло от зимы до весны уберечь.
Моногамность в уме как цифры из уравнения
сходятся вяло в не ровный квадратный овал,
но ты понимаешь весь смысл такого сравнения,
лишь когда безнадёжно надолго пропал.
Я обескураженно таю в нелепом сомнении,
куда так стремительно катятся ночи и дни,
что мне не хватает всего то обычного времени
дождаться тебя у дверей.... Извини.

Спонтанно созданная кем то умным цифра
стремится в бесконечность каждый новый день,
где нету музыки, и нет хоть доли смысла,
где ель не дерево и не отбрасывает тень.
Там слово, звук, игра уже не рукотворны
в когда то созданных компьютерных умах,
и все, кто рядом удивительно покорны,
и каждый с каждым при сомнительных делах.

Нам старый город, многослойнно сотворённый, в огнях
свой сфетофорный дарит танец тысячи дорог тому,
кто  был любовью горько ранен. Болел на днях,
ну а на площади совсем забыл, бежал к кому.
Здесь вовсе не в цене любовь почти до гроба,
хотя здесь умирают ежедневно только так,
не доживая час другой до будущего года,
сменив за месяц двух котят и трёх собак.
Здесь слишком невпопад спешат навстречу
извилистые набережные проходным дворам,
и после утра почему то наступает сразу вечер
среди мостов, делящих нас напополам.

Мы в обречении как будто кем то сужены
до белой плоскости того, что не вчера
уже не сбудится. И, как всегда, простужены
погода здесь не будет летней никогда.
Костюм, рубашка, галстук - мнутся пальцы,
пытаясь в торопях успеть за час любить,
и мы танцуем по ночам не то чтоб вальсы,
одно желание - остаться просто быть.
Курносые мосты полночи смотрят в небо,
в надежде разглядеть в тумане идеал,
а старый  грустный город спит, устал наверно,
мир через форточку как сон под утро мал.